Ш И К А Р Н Ы Й М У Ж Ч И Н А
(Комедия – фарс в двух действиях).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ПАВЕЛ
МАКСИМОВА, его мать
ТЕЛЕГИНА
ВЕРА
Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е.
(Комната в скромной квартире. Слева, в глубине – дверь в
прихожую. Прямо – дверь в санузел. В глубине справа – дверь на кухню.
Справа – дверь во вторую комнату. Очень аккуратная, опрятная
обстановка.)
(В дверях появился ПАВЕЛ с корзиной.
И почти сразу же звонит телефон).
ПАВЕЛ. Да? А, ты, Олег… Что? Это что, шутка?.. Нет, погоди, то есть как это не надо выходить на работу? А я как раз собрался, в вечернюю смену… Нет, ты серьезно? (Присвистнул.) Н-да-а… Значит, погорел шеф? Все четыре свои ларька, говоришь, продает, чтобы рассчитаться с долгами? Та-ак… Да-а, жили, жили, торговали в палаточке спокойненько пять лет, и на тебе… Нет, ну хозяин не пропадет, мужик ушлый, а вот нам-то куда податься?.. Что? Хочешь завтра с утра на биржу? Я? Я – да, тоже, пожалуй, хотя особенно-то не надеюсь на это. Ну а пока, наверное, пойду, газет возьму с объявлениями насчет вакансий, да начну названивать… Что? Да, Олег, разумеется – если нарою что-то – тут же тебе звякну. А у меня, представляешь, для полноты счастья еще одна проблемка возникла. Какая? Да соседи снизу попросили на эти выходные щенка подержать. Вот, только-только принес его домой в корзине. Спит, лохматый! Хорошо, мать пока в Дом Отдыха уехала, а то она бы мне показала щенка!.. Она же у меня дико собак боится. С детства. Когда ее собаки бродячие покусали. Вот с тех-то пор она и… Впрочем, тебе это неинтересно. Ладно, пока все. До связи! (Положил трубку). Та-ак, ладно, унесу-ка щенка к себе в комнату, да пока он спит, за газетами быстренько сбегаю…
(Унес корзинку в другую комнату, вышел и идет к выходу.
А навстречу ему входит МАКСИМОВА с вещами.)
(Изумлен). Мама?!
МАКСИМОВА. Молодец, дверь не закрыта.
ПАВЕЛ. Ты… вернулась? На целую неделю раньше срока?
МАКСИМОВА. Кажется, ты не рад?
ПАВЕЛ. Что ты, что ты! (Целует ее). Давай-ка сумки… Что ж ты не позвонила? Я бы встретил тебя на вокзале.
МАКСИМОВА. Не хотела тебя беспокоить. (Присела). Фу-у, как дома-то хорошо, Господи!.. Ты уже с работы?
ПАВЕЛ. Д-да…
МАКСИМОВА. А я ведь, Павлик, до сих пор в себя не приду.
ПАВЕЛ. А что такое?
МАКСИМОВА. Кошмар, кошмар! Представляешь, собака…
ПАВЕЛ. Собака?..
МАКСИМОВА. Да! Выхожу я сейчас на автобусной остановке, и тут – она. Огромная, злая, черная. Выгуливает своего пузатенького хозяина-усача. Ну, я, понятно, тут же со страху шаги замедляю. Парю, как призрак, как тень отца Гамлета, не касаясь грешной земли. И что же? И все равно эта гадина кидается на меня!
ПАВЕЛ (рассеянно). Кошмар… И кто ж это был? Бульдог? Овчарка?
МАКСИМОВА. Не знаю. Она не представилась. Хорошо еще, хозяин успел ее оттащить. Ох, до сих пор сердце колотится… Ладно, а теперь – что новенького? Кто-нибудь без меня заходил, звонил?
ПАВЕЛ. Никто. Ни одна соба… (Осекся).
МАКСИМОВА. Так ты, говоришь, уже с работы?
ПАВЕЛ. Да.
МАКСИМОВА. Да, работа, работа… Боже, о такой ли твоей «карьере» я когда-то мечтала? Да нет, я ,конечно, воображала, что сын мой, как я, как твой покойный отец, тоже станет учителем, педагогом, уважаемым в городе человеком… И что же? Дорогой мой, мой единственный отпрыск с утра и до ночи, как туземец, торгует в какой-то лавке какой-то дрянью. Кошмар, кошмар!
ПАВЕЛ. И все же почему ты так рано вернулась? Ведь там рядом тот самый пионерлагерь, где когда-то не раз ребенком ты отдыхала с тетей Таней, и который мечтала опять увидеть, чтобы вспомнить детство.
МАКСИМОВА. (Вздыхает). Никакого лагеря там нет и в помине, Павлик. Сейчас там теснятся дачи новых русских.
ПАВЕЛ. Оттого ты и вернулась так рано?
МАКСИМОВА. И не только поэтому. Дело в том, что наш Дом отдыха охраняли четыре огромные, злые псины.
ПАВЕЛ. Собаки?..
МАКСИМОВА. Ну! Нет, их выпускали, ясно, лишь на ночь, но их клетка стояла как раз рядом с нашим коттеджем. И вот, чтобы выйти или зайти в наш корпус, мне то и дело приходилось миновать этих тварей. Господи, какой это был ужас ! (Внезапно). Ох! Ох!
ПАВЕЛ (встревоженно). Что с тобой?
МАКСИМОВА. Сердце… Заговорила об этих псинах, ну и…
ПАВЕЛ. Звоню в скорую.
МАКСИМОВА. Погоди, нет, Павлик… Ох, вроде бы отлегло… И зачем я только о них вспомнила? Я ведь из-за этих собак и так фактически
просидела на одном валидоле, уничтожив все его запасы в местной аптеке. Угощалась им и на завтрак, и на обед, и на ужин.
ПАВЕЛ (с упреком). Ну вот зачем, мама, зачем? Вернулась бы сразу домой!
МАКСИМОВА. «Вернулась!» А как же путевка? Деньги?
ПАВЕЛ. К черту, к лешему, в баню деньги!
МАКСИМОВА. Ну уж не скажи, Павлик. Мне ли не знать, сынок, как они достаются тебе в этом твоем ларьке, как долго копил ты их на эту путевку, мечтая доставить мне радость. Так что ничего, сынок, ничего… Ох, но вроде бы отошло. Ладно, загляну-ка в твою комнату, у меня там в шкафу оставался еще валидол.
ПАВЕЛ (быстро.) Сиди, я сам принесу.
МАКСИМОВА. Не беспокойся, Павлик, я уже почти в норме. (Направляется в комнату, где щенок.)
ПАВЕЛ. Мама!
МАКСИМОВА (вздрогнув.) Ты что?
ПАВЕЛ. Кажется, я слегка простыл. (Старательно кашляет.)
МАКСИМОВА. Вот как? А ну-ка. (Щупает ему лоб.) Хм, температурой вроде не пахнет, лоб нормальный…
ПАВЕЛ. И все же, мам, знаешь, (угасающим голосом) какая-то вя-ялость такая, сла-абость…
МАКСИМОВА (расстроенно.) О, Боже, ну а ты-то, ты-то с чего заболел?.. Ладно, потерпи, сынок, я сейчас. Валидол вот только возьму, и опять к тебе. (Торопливо идет в ту комнату.)
ПАВЕЛ (отчаянно.) Мама!!
МАКСИМОВА (схватившись за ручку двери.) О, Господи! Павлик! Да я ж так до валидола не доползу.
ПАВЕЛ (хрипит, протягивая к ней дрожащую руку.) Воды…
МАКСИМОВА (в ужасе.) Что с тобой?
ПАВЕЛ. Воды! Ради всего святого!
МАКСИМОВА. М-м-может вызвать врача, сынок?
ПАВЕЛ. Нет… Воды. Я чувствую… хлебни я хотя бы капельку, и все… я спасен. Да неси ж, Господи!
МАКСИМОВА. Лечу, сынок! (Уходит на кухню.)
(А ПАВЕЛ, подбежав и чертыхаясь, не сразу нашарил ключ над
дверью, нервничая, кое-как, судорожно запирает дверь, сунул
наконец ключ в карман – и…
Появилась МАКСИМОВА. Павла тут же «мотает» по
комнате, он едва держится на ногах.)
(В ужасе.) Сынок!
ПАВЕЛ (хрипит.) Где, где вода?
МАКСИМОВА. На!
(ПАВЕЛ, кое-как «поймав» наконец стакан, жадно, давясь, пьет.)
МАКСИМОВА. Н-н-ну и как, полегче?
ПАВЕЛ. О, гораздо… Гораздо! (Упал на стул.)
МАКСИМОВА. Больше воды не надо?
ПАВЕЛ. Нет.
МАКСИМОВА. Может, что-то еще? Ну, таблетки какие, скажем?
ПАВЕЛ. Нет.
МАКСИМОВА. И слава Богу. А я…(С болезненным видом погладила область сердца и, то и дело с беспокойством оглядываясь на сына, наконец-то идет к той двери, дергает. Озадачена.) В чем дело, Павлик?
ПАВЕЛ. О чем ты?
МАКСИМОВА. Вот. (Дергает дверь.)
ПАВЕЛ (фальшиво.) А что, закрыто?
МАКСИМОВА. Да. Да. Ну и зачем же ты… (И вдруг ее осенило). А-а-а… так вот оно что!
(Не понимая ,в чем дело, ПАВЕЛ на всякий случай изобразил что-то
навроде улыбки.)
Вот к чему весь этот спектакль! Чтобы от мамули дверь поскорей закрыть! Ах, ты проказник, проказник! (Шутливо грозит ему пальцем. Интимно, вполголоса.) Ну же, озорник, сознавайся, кто у тебя там в кроватке?
ПАВЕЛ. Там?
МАКСИМОВА. Там. Там.
ПАВЕЛ. А-а, там… А там это…
МАКСИМОВА (игриво). Ну? Так кто же так измучил моего бедного Павлика? Из-за кого это он такой «вя-ялый, сла-абый»? Так кто там?
ПАВЕЛ (решительно). Там тараканы, мама. Я морю тараканов.
МАКСИМОВА. Что-о-о?!
ПАВЕЛ. Да!
МАКСИМОВА. Та-ра-каны? У нас завелись тараканы?
ПАВЕЛ. Н-немного. И почему-то именно в моей комнате.
МАКСИМОВА (недоверчиво). Ну а… дверь запирать зачем?
ПАВЕЛ. От дихлофоса. Он ядовит, мама. И я боялся, что отрава и запах разойдутся по всей квартире.
МАКСИМОВА. Так это что… правда?
ПАВЕЛ. А как же.
МАКСИМОВА. Погляди мне в глаза.
ПАВЕЛ. Кстати! Вот, вот отчего я раскис! Дихлофос! Ну конечно! Вот чем я успел надышаться!
(Пауза.)
МАКСИМОВА (горько). Дихлофос… тараканы… А я-то, дурочка,
размечталась…
ПАВЕЛ. О чем, мама?
МАКСИМОВА. Помнишь, как только ты перебрался ко мне после развода со своей Ленкой, я отдала тебе ту комнату и попросила сразу же врезать этот замок?
ПАВЕЛ. Ну, помню. Только я не понял, зачем замок.
МАКСИМОВА. За-чем? О, Господи! Сорок лет мужику, а он все еще, как ребенок! Зачем! Да затем, чтоб моя малявка, мой слегка плешивенький карапузик мог спокойно таскать в свою колыбельку баб! Да-да, моя крошка – баб-с!
ПАВЕЛ. А-а…
МАКСИМОВА. «А-а…» И сейчас, возвращаюсь я раньше времени и мечтаю – вот вернусь я сейчас не вовремя, а мой Павлик с порога – тссс, мама, тише, не заходи в мою комнату! У меня там… женщина! Ну а кто ж оказался в комнате у сыночка? Да какие-то, тьфу, тараканы!
ПАВЕЛ. Извини, что не оправдал твоих ожиданий.
МАКСИМОВА. Не оправдал? Да ну что ты, сынок, напротив! Вместо одной гостьи ты на радость маме приволок сразу дюжину.
ПАВЕЛ. Ну мамуля! (Целует ее). Дорогая моя… не сердись, ради Бога! Ну неужели нам с тобою плохо вдвоем?
МАКСИМОВА. Наверно. Наверно, плохо. (Всхлипнув). Раз ты начал разводить тараканов. Ах, Павлик, Павлик! Ну почему ты и в самом деле никак не приведешь какую-нибудь даму?
ПАВЕЛ. Не хочу стеснять тебя, мама.
МАКСИМОВА. Глупости. Да неужели мы бы с ней не поладили?
ПАВЕЛ. А если нет?
МАКСИМОВА. Нет – притащил бы другую.
ПАВЕЛ. Ну а если опять не то?
МАКСИМОВА. Господи, да привел бы третью.
ПАВЕЛ. И превратил наш дом в какой-то сплошной проходной двор?
МАКСИМОВА. Ну и что? Что тут страшного? Ведь это же, сынок, не собаки. И вот так бы и менял, менял их, как перчатки, пока… Пока вот тут, на пороге не возникла б Та… Она… Единственная… А потом… потом у вас появились бы дети. Мои внуки. (Вздыхает). Внуки! Вот, вот о ком я мечтала, Павлик, отправляясь в этот Дом отдыха.
ПАВЕЛ. Понимаю. Однако согласись, мама, что за эти две-три недели я вряд ли успел бы осчастливить тебя внучатами.
МАКСИМОВА. Не отрицаю. Но разве нельзя было сделать хотя бы первые шаги на пути к этому? Зачем терять время?
ПАВЕЛ. Хорошо, впредь я все это учту, мама.
МАКСИМОВА. Впрочем, я тебя понимаю…
ПАВЕЛ (насторожился). О чем ты?
МАКСИМОВА. А то будто не знаешь. Зна-аешь. Все знаешь прекрасно. Ленка! Это она, она, гадина!
ПАВЕЛ (мягко). Не надо так о ней, мама.
МАКСИМОВА. Нет, надо. Надо! Вот кто отнял у нас с тобой целых десять лет, не желая иметь детей. (Передразнивает.) «Погоди, потерпи, Павлик, поживем еще для себя» И – дожили! Она, выгнав тебя, тут же сошлась с каким-то жирненьким буратиной на «Мерседесе», а ты вынужден был вернуться к матери.
ПАВЕЛ. Так вышло, мама.
МАКСИМОВА. Никогда я ей не прощу, что оставила меня на старость лет без внучат! Никогда!.. (Не сразу, с болью.) Павлик! Ну почему, почему ты не можешь ее забыть?
ПАВЕЛ. Я?
МАКСИМОВА. Ты! Ты! Что я, не вижу? Ведь уже полгода, как вы расстались, а ты все… Павлик! Ну забудь, забудь же ее! Пора!
ПАВЕЛ (с усилием). Мама… не надо об этом.
МАКСИМОВА. Ну хорошо, ладно, все… (Отвернулась, трет глаза.)
(Пауза).
Ну, вот… Съездила я, значит, в этот самый Дом отдыха и немножечко пожалела, что не было там со мной моей Танечки.
ПАВЕЛ. И давно в Новосибирске она живет?
МАКСИМОВА. Танюша? Да, очень. В гостях-то тут она в последний-то раз когда появлялась?… дай Бог памяти… Да, восемь лет назад. Ты не видел ее, жил тогда с этой… Да, тебе завтра опять с утра на работу? Тебя разбудить, Павлик?
ПАВЕЛ. О работе, кстати. Так тетя Таня кем, говоришь, работала?
МАКСИМОВА. Ах, да кем только она ни работала! И вообще, у нее очень непростая судьба. Она ранехонько вышла замуж за какого-то патлатого обалдуя с гитарой и укатила с ним к его родне в славный город Новосибирск. Где они быстро и разбежались. Детей у них не было. Потом она так и жила там одна, частенько бедствовала, сменила кучу работ и профессий. Пока в конце концов не устроилась чем-то вроде домохозяйки у одних, очень, кстати, приличных людей. Каких-то ученых.
ПАВЕЛ. Понятно.
МАКСИМОВА. Но ты не ответил на мой вопрос.
ПАВЕЛ. Я? На какой?
МАКСИМОВА. Ты завтра опять с утра?
(Молчание).
ПАВЕЛ. Ну… в общем… Короче, я теперь без работы.
МАКСИМОВА (растерянно). То есть как? Тебя…выгнали?
ПАВЕЛ. Да нет. Просто шеф погорел на какой-то сомнительной сделке, ну и чтобы рассчитаться с долгами, быстро распродает все свои ларьки.
МАКСИМОВА (беспомощно). Ну как же так, Павлик? И на что нам теперь жить?
ПАВЕЛ. Стану искать другую работу.
МАКСИМОВА. Где? Какую?… Ах, Павлуша, Павлуша! Слушай, а может, мне в консьержки куда податься? А что? Говорят, это не так уж трудно. Сутки на работе сидишь – зато потом двое дома.
ПАВЕЛ (мягко). Перестань, мама. Отдыхай на пенсии, как и прежде. Я найду, найду себе какую-нибудь работу.
(Звонок в дверь).
ПАВЕЛ. Н-нет…(Громко). Кто там?
ГОЛОС (весело). Открывайте, свои!
МАКСИМОВА. Вроде знакомый голос…
(ПАВЕЛ открывает дверь. Появилась ТЕЛЕГИНА. Небольшая
пауза.)
ТЕЛЕГИНА (весело). Ну, гаврики, не узнали?
МАКСИМОВА (визжит). Та-анька-а-а!
ТЕЛЕГИНА. Машка!
(Объятия, поцелуи.)
МАКСИМОВА. Ты что, раздавишь!
ТЕЛЕГИНА. Давно пора!
МАКСИМОВА. Ну, Танюха, долго жить будешь – только с Павликом тебя вспоминали.
ТЕЛЕГИНА. Взаимно.
МАКСИМОВА. Дай-ка, на тебя полюбуюсь.
ТЕЛЕГИНА. На!
МАКСИМОВА. А поправилась! А расфуфырилась! Фу-ты, ну-ты! Прямо гранд-дама!
ТЕЛЕГИНА. Ты у нас зато все, как девочка. (Растроганно). Машка! Чума! Да ты ли это?
(Опять обнялись).
МАКСИМОВА. Он самый.
ТЕЛЕГИНА. Ну, здоровеньки булы, как говорят японцы!
ПАВЕЛ. Здравствуйте, Татьяна…
МАКСИМОВА. Борисовна.
ТЕЛЕГИНА. Хорош, хорош! Как говорят людоеды, мужчина в самом соку.
Не то, что мы с тобой – две развалины, да, Машунь?
МАКСИМОВА. А мы не развалины – мы Брестские крепости!
ТЕЛЕГИНА. Что? Крепости? (Хохочет.) Это верно, Машунь, это верно! МАКСИМОВА. Ладно, все, садись. Притомилась, поди, с дороги.
ТЕЛЕГИНА. Есть немного. Да и артрит, мать его.
МАКСИМОВА. Ах, да, у тебя ж колени.
ПАВЕЛ. Если Брестские крепости не против – чайник пойду поставлю, да поджарю яичницу. Для начала.
ТЕЛЕГИНА. Валяй!
(ПАВЕЛ ушел на кухни. ТЕЛЕГИНА провожает его внимательным
взглядом.)
МАКСИМОВА (нежно). Танька… все глазам не верю… Ну и каким же к нам ветром?
ТЕЛЕГИНА. Попутным.
МАКСИМОВА (вздыхает). Эх, Таня, Таня! И зачем ты только за обалдуя-то этого тогда вышла? Поступила б лучше со мною в пединститут, образование получила, жила бы в родном городе…
ТЕЛЕГИНА. Что делать, Маша, так вышло… А я ведь позвонить хотела, что приезжаю, да телефончик твой затеряла.
МАКСИМОВА. Ничего. Все равно б меня не застала, я же в отъезде была. И ты знаешь, где?
ТЕЛЕГИНА. Где?
МАКСИМОВА. В Доме отдыха «Ключи».
ТЕЛЕГИНА. Это где же такой?
МАКСИМОВА. Не помнишь? Да рядом с нашим лагерем пионерским.
ТЕЛЕГИНА. Да ты что!
МАКСИМОВА. Ну! И ты знаешь, Таня – столько воспоминаний враз накатило, столько воспоминаний!..
ТЕЛЕГИНА. Еще бы! Ладно, Машунь, на, держи подарок. (Достает из сумки флакон.)
МАКСИМОВА. Что это?
ТЕЛЕГИНА. Духи. Французские. (Пытается прочесть название). Тьфу ты, и не поймешь их, япона мать… На, травись!
МАКСИМОВА (смотрит, визжит от восторга.) Та-анька-а-а! Да я ж как раз о таких столько-то лет мечтала! (Целует ее).
ТЕЛЕГИНА. Так и знала, что прыгать будешь. Ты ведь обожаешь духи, душманка ты этакая.
МАКСИМОВА. Кла-асс! Супер! Ну и сколько ж деньжищ-то на них ухлопала?
ТЕЛЕГИНА. А тебе-то, токсикоманка, какая разница? Ты знай нюхай себе, да балдей. Между прочим, в Париже, на Елисеях купила.
МАКСИМОВА. Иди ты!
ТЕЛЕГИНА. Чтоб я сдохла. Да ей-ей, в Париже. И шляпку эту там же взяла. И кирзухи вот эти. (Показывает на сапожки).
МАКСИМОВА. Ну ты, Таньк, просто убиваешь меня буржуйскими своими замашками.
ТЕЛЕГИНА. И еще убью. И не раз. («Строчит из автомата».) Тра-та-та! Тра-та-та-та!
(Хохочут).
МАКСИМОВА. Ну и как ты, редиска, дошла до жизни-то до скотской такой?
ТЕЛЕГИНА. Как! Копытами.
МАКСИМОВА. А серьезно?
ТЕЛЕГИНА. Ох, Машунь, долго рассказывать.
МАКСИМОВА (нежно). Ничего, колись, парижская твоя морда, колись, пока я тебя фейсом твоим французским об наш родной русский тэйбл с размаху не шмякнула!
ТЕЛЕГИНА. Ладно! Пишите, гражданин следователь!
МАКСИМОВА. Пишу!
ТЕЛЕГИНА. Ну, что я у Журавлевых давно служу – это ты знаешь.
МАКСИМОВА. Да.
ТЕЛЕГИНА. Люди, что и говорить, оказались чудесные. Сразу приняли меня в семью, как свою. Правда, как реформы эти пошли – ну, думаю, все: безденежье, погонят теперь меня из дома. Но обошлось. Ведь помимо
изобретений своих научных Иван Петрович и Галина Васильевна языки иностранные хорошо знали, вот и... Хотя я вроде это уже тебе рассказывала?
МАКСИМОВА. Да.
ТЕЛЕГИНА. Ну вот. Ну а несколько лет назад и Верочка фирму свою открыла. Туристическую.
МАКСИМОВА. Это их дочка?
ТЕЛЕГИНА. Да. И очень удачно. Тут, ясно, и родительские связи помогли за границей, и знание языков. Кстати, по линии ее-то турфирмы я и прошвырнулась в Европу. Подарок Верочка такой мне устроила. Так что жили мы последнее время, надо сказать, неплохо. Ну вот… Ну а год назад Иван Петрович скончался. Сердце… И Васильевна тут же слегла в горячке, с нервами, капитально. Да так, что до сих пор не встает…
МАКСИМОВА. Ая-яй…
ТЕЛЕГИНА (трет глаза). Ладно… Теперь – чего я сюда примчалась?
МАКСИМОВА. Ну?
ТЕЛЕГИНА. Ты помнишь Ваську Куимова?
МАКСИМОВА. Из нашего класса? А как же. Он в мэрии сейчас у нас, какой-то там завотделом. Но ничего, нос не дерет. Видимся иногда, бывает, болтаем. А что ты о нем спросила?
ТЕЛЕГИНА. А то, что в Новосибирске он у нас был недавно, в командировке. Чудом каким-то столкнулись в центре, не сразу, но узнали друг друга. Жутко, ясно, обрадовались. Тебя, разумеется, сразу же вспомнили. И загорелось мне, в общем, Машуня, в гости к тебе нагрянуть.
МАКСИМОВА. Вот и чудесно.
ТЕЛЕГИНА (осматриваясь). А у тебя тут, гляжу, порядок – чистенько, аккуратненько. Молодец, держишь марку.
МАКСИМОВА. Да ну что ты, это все Павлик. Я же вот только-только из Дома отдыха, и часу, наверно, нет.
ТЕЛЕГИНА. Говоришь, Павлик?
МАКСИМОВА. Ну а кто же еще?
ТЕЛЕГИНА. То есть как это кто? (Подмигнула). Да коллега какая-нибудь моя. Домработница-молодуха. Приходящая, так сказать.
МАКСИМОВА. Да если б!
ТЕЛЕГИНА. Нет? А чего ж так? Он ведь мужчина теперь свободный.
МАКСИМОВА. Да… А как ты узнала?
ТЕЛЕГИНА. От Васьки.
МАКСИМОВА. А-а-а, да, да, да… Я говорила, верно, как-то ему, что Павлик развелся.
ТЕЛЕГИНА. И сколько ж он у тебя был женат?
МАКСИМОВА (вздыхает). Десять лет, Танюш, десять лет.
ТЕЛЕГИНА. Ну и неужто не попритерлись за это время?
МАКСИМОВА. Да мой-то да, а вот она, Ленка… Молодая, бойкая, смазливенькая, цену себе всегда знала. А тут возьми, да и поклонник богатенький объявись – ну и…
ТЕЛЕГИНА. Ясно. На монету большую клюнула. Твой-то в ларьке сколь сейчас зашибает?
МАКСИМОВА. Уже нисколько.
ТЕЛЕГИНА. То есть как? Уже не работает?
МАКСИМОВА. Нет.
ТЕЛЕГИНА. А где ж он теперь?
МАКСИМОВА. А нигде. Ищет только себе работу.
ТЕЛЕГИНА. Так-так-та-ак… Ну а до этого, кроме преподавания, ясно, в школе, где, говоришь, он еще-то тянул лямку?
МАКСИМОВА. Да где придется. То грузчиком на складе работал, то сторожем, то книгами торговал на рынке.
ТЕЛЕГИНА. А из ларька отчего ушел? Или… ушли его?
МАКСИМОВА. Ой, да ну что ты, Таня! Да у Павлика за все время ни одного замечания, если хочешь знать.
ТЕЛЕГИНА. Ну а что же у него тогда приключилось-то?
МАКСИМОВА. А то, что хозяин его погорел на какой-то сделке, и продает теперь все свои палатки.
ТЕЛЕГИНА. И долгонько Павел пахал у него?
МАКСИМОВА. Да лет пять.
ТЕЛЕГИНА (раздумчиво). Лет пять, говоришь? Н-да-а, это срок. Срок.
Нечестного-то давно бы турнули.
МАКСИМОВА. А я что говорю!
ТЕЛЕГИНА. Да не сердись ты, Машунь, ей-Богу! Просто я это вслух размышляю.
(Задумчиво расхаживает, придирчиво осматривая обстановку.
Два-три раза провела пальцем по мебели.)
Вот ведь чистюля, а… И все же, Маша, как-то трудно поверить. Чтобы видный такой мужчина – да и вдруг один.
МАКСИМОВА. Не хочешь – не верь. А вообще, Тань, если честно, то мне этот разговор наш что-то уже не нравится.
ТЕЛЕГИНА. Ну не нравится, так не нравится…
(Пауза.)
МАКСИМОВА. Обиделась, что ли? (Ласково). Ну вот и губки надула. Как тогда, в детстве. Да ладно, глупышечка ты моя! (Обняла, целует ее.) Ну все, все, помирились, все…Да я, Тань, по правде-то, и сама, может, мечтаю, чтобы он подругу себе завел, да и Ленку скорей забыл.
ТЕЛЕГИНА. Что, жену забыть все никак не может?
МАКСИМОВА (вздыхает). Увы!
ТЕЛЕГИНА (недоверчиво). Все эти полгода?
МАКСИМОВА. Да. Да! Вот – видишь – дверь в его комнату. Специально замок врезала, чтобы он там с кем-нибудь шуры-муры. Нет! Никого не таскает!
ТЕЛЕГИНА. Так уж и никого?
МАКСИМОВА. Никого. Клянусь.
ТЕЛЕГИНА (после паузы.) А ты знаешь, Маш, зачем я еще-то сюда явилась?
МАКСИМОВА. Зачем?
ТЕЛЕГИНА. Да Вера-то собралась у вас тут в городе филиал фирмы своей открыть.
МАКСИМОВА. Туристической?
ТЕЛЕГИНА. Ну да. И хорошо бы ей человечка-то найти тут надежного.
МАКСИМОВА. Понятно.
ТЕЛЕГИНА. Только где же отыщешь сейчас такого? Одно ведь жулье кругом.
МАКСИМОВА. Не говори, Таня, одно жулье.
ТЕЛЕГИНА. Ну и подумала я, в общем, тогда…
МАКСИМОВА. О чем?
ТЕЛЕГИНА. А ведь имеется тут в городе такой человек…
МАКСИМОВА. Да-а? И кто?
ТЕЛЕГИНА. Кто! Да сынуля, сынуля твой!
МАКСИМОВА. Ой… и правда.
ТЕЛЕГИНА. Я как с Васькой-то в тот раз поболтала, тут-то меня как и ударило по башке. А чего б, думаю, Верочке филиал тут не забабахать? И Павлика твоего – туда!
МАКСИМОВА. В турфирму, значит? А он потянет?
ТЕЛЕГИНА. А что? Не боги горшки обжигают.
МАКСИМОВА (задумчиво). Пожалуй.
ТЕЛЕГИНА. Умоляю только – ни словечка ему пока об этом.
МАКСИМОВА. Почему?
ТЕЛЕГИНА. Ну мало … Обнадежим его, а вдруг раз - и сорвется?
МАКСИМОВА. Да, действительно.
ТЕЛЕГИНА. Мы уж ему об этом потом, попозже.
МАКСИМОВА. Договорились.
(Появился ПАВЕЛ с подносом.)
ПАВЕЛ. А вот и яичница.
ТЕЛЕГИНА. О – о, как тут у них принимают!
МАКСИМОВА. А то. Это тебе не Париж.
ТЕЛЕГИНА. Ну, это мы сейчас узнаем. Ставь! (Пробует.)
МАКСИМОВА. Ну? Жива?
ТЕЛЕГИНА (второй кусок. Неопределенно.) М-м-м…
ПАВЕЛ. Вроде пока жива. Шевелится.
МАКСИМОВА. Губешками причмокивает.
ПАВЕЛ. Обнадеживающий симптом. Весьма.
ТЕЛЕГИНА. Хм! А недурственно…
МАКСИМОВА. То-то!
ТЕЛЕГИНА. Как готовил?
ПАВЕЛ. На холодной сковороде.
ТЕЛЕГИНА (понимающе). А-а.
МАКСИМОВА (растерянно). На холодной? То есть как – на холодной?
ТЕЛЕГИНА (засмеялась). Ох, уж эта интеллигенция!
ПАВЕЛ. Я тебе, мама, потом объясню. А теперь чай, кофе?
ТЕЛЕГИНА. К черту. Приволоки-ка ты нам, Павел, лучше рашен водочки. Дома-то есть, нет, родимая?
ПАВЕЛ. Нету.
ТЕЛЕГИНА. Как, и вина нету?
ПАВЕЛ. И вина.
ТЕЛЕГИНА. И даже пивка?
ПАВЕЛ. И пивка.
ТЕЛЕГИНА. Ну совсем чокнулся. Ну а дамочек своих тогда ты чем угощаешь? Нарзаном?
ПАВЕЛ (не понял). Дамочек? Каких дамочек?
ТЕЛЕГИНА. Ладно, все, проехали. Так возьмешь водяры?
ПАВЕЛ. Одну, две бутылки?
ТЕЛЕГИНА. А что тебе душенька-то шепчет твоя?
ПАВЕЛ. Она шепчет – пей яблочный сок, Павлик.
ТЕЛЕГИНА. Как, это за встречу-то? Вот извращенка. Ну а моей два пузыря вынь, да подай. Ну что, Маш, ужремся?
МАКСИМОВА. Вусмерть!
ТЕЛЕГИНА. И славненько. (Достает деньги и широким жестом швыряет на стол.) Н-на!
МАКСИМОВА. Ой, да куда столько?
ТЕЛЕГИНА. А закусь?
ПАВЕЛ (сухо). Уберите, не надо.
ТЕЛЕГИНА. Богатые? Денег куча?
ПАВЕЛ. Гостей угостить найдутся.
ТЕЛЕГИНА. Как знаешь… Хозяин – барин. Магазин-то далеко?
ПАВЕЛ. Рядом. (Стоит, словно прислушиваясь к чему-то).
ТЕЛЕГИНА. Уснул?
ПАВЕЛ. А? Нет, я так… Ладно, я быстро.(Уходит).
МАКСИМОВА. Ну и как тебе мой сынуля?
ТЕЛЕГИНА (качает головой). Хорош. Очень… Да ему бы еще хоть чуть-чуть удачи, и был бы вообще шикарный мужчина.
МАКСИМОВА. То-то!
ТЕЛЕГИНА. Но некогда, Маша, языком-то трепать особо. Спровадили мужика, теперь у меня к тебе настоящий разговор будет.
МАКСИМОВА. Настоящий?..
ТЕЛЕГИНА. Да. Так вот. Короче, как Васька-то мне поведал, что сынок твой со своей разбежался, так тут-то меня и осенило…
МАКСИМОВА. В каком смысле?
ТЕЛЕГИНА. Да в таком, что и Верочка год уже, как в разводе.
МАКСИМОВА. Так-так-так…
ТЕЛЕГИНА. Сечешь тонкий ход моей мысли?
МАКСИМОВА. Секу. Продолжай, Таня.
ТЕЛЕГИНА. Нет, так-то муженек у Веры неплохой был – с машиной,
дачей, зарабатывал довольно прилично, но имел одну слабость – по женской части.
МАКСИМОВА. Гулял?
ТЕЛЕГИНА. Еще как! Как конь с этими… Ну а ей талдычил, что лишь ее обожает. А она, дуреха, уши-то, как слон, и развесила. И вдруг – бац! Представляешь, накрывает как-то его на даче с одной брюнеткой, в чем мать ее родила.
МАКСИМОВА. Кошмар!
ТЕЛЕГИНА. Ну, сцена, ясно, достойная кисти самого Айвазовского. Буря,
ураган, шквал страстей. Море слез и упреков… Поросенок этот гулящий вот такие слезы льет свои крокодильи, хлоп перед ней на колени. Вера, Вера, прости! Клянусь, бес попутал! Да я ж без тебя умру, Вера! И тэдэ и тэпэ… Короче, простила. Ну и что бы ты думала?
МАКСИМОВА. Опять?
ТЕЛЕГИНА. Опять, блин! И снова на той же даче, но только уже с блондинкой и в синих трусиках.
МАКСИМОВА. Н-да-а…
ТЕЛЕГИНА. Ну, тут уже, ясно, все – развод!
МАКСИМОВА. А дети-то у них есть?
ТЕЛЕГИНА. Нет. Она-то о детях давно мечтала, ну а он все тянул, оттягивал…
МАКСИМОВА (вздыхает). Понятно…
ТЕЛЕГИНА. Вот почему я, лишь унюхала, что Павел твой один-то остался, тут же о Вере вспомнила. И дала ей совет тут, в вашем городе филиал-то фирмы ее открыть.
МАКСИМОВА. Согласилась она, выходит?
ТЕЛЕГИНА. Да. Так что, в общем, хочешь, не хочешь, Маша, а придется скоро еще одну гостью тебе встречать.
МАКСИМОВА. Веру?
ТЕЛЕГИНА. Да.
МАКСИМОВА. Скоро – это как, на днях, что ли?
ТЕЛЕГИНА. Да нет.
МАКСИМОВА. А когда?
ТЕЛЕГИНА. Ну… через часок, полтора, два.
МАКСИМОВА (изумлена). Ка-ак?
ТЕЛЕГИНА. Да. Извини, что сразу-то не сказала.
МАКСИМОВА (ворчит). Извини…Так она, значит, тут уже ,в нашем городе?
ТЕЛЕГИНА. Да. Прилетела утром, к городу присмотреться. Она ведь тут первый раз. Ну а я, ты знаешь, летать-то трушу, вот и тащилась сюда на поезде.
Так как, примешь ее?
МАКСИМОВА. А как же, Таня, что за глупый вопрос?
ТЕЛЕГИНА. Вообще-то в гостиницу она собиралась, чтобы вас не стеснять , да я упросила – мол, давно хочу с тобой познакомить. А заодно, дескать, и Павла глянешь – ну, на предмет, мол, возможной работы. Про остальное я ей пока ни слова. А ну, не дай Бог, друг другу-то они не приглянутся.
МАКСИМОВА. Понимаю, да… Ну и сколько же ей лет?
ТЕЛЕГИНА. За тридцать.
МАКСИМОВА. Красивая?
ТЕЛЕГИНА. Очень. Так что извиняй, Маша, что насчет сыночка тебя так долго пытала. Боялась, что после развода он по рукам-то пошел.
МАКСИМОВА. Ну что ты, Таня! Ни-ни!
ТЕЛЕГИНА. Верю, Маша. Уж если и тебе, подруге детства, не верить, то кому же верить тогда?
МАКСИМОВА. Верь. Верь, Таня. Говорю же, все по Ленке по своей сохнет.
ТЕЛЕГИНА. Ну и славненько. Ну а сейчас, если можно, я с дороги в ванну у тебя окунусь.
МАКСИМОВА. Нужно… Да я и сама потом сполоснусь на ночь. Да, погоди-ка… (Роется в шкафу). Вот, полотенце возьми большое, а вот мой халатик.
ТЕЛЕГИНА. Мелковат будет.
МАКСИМОВА. Ничего, втиснешься (усмехнулась), парижанка. А тапочки вот эти возьми. Не французские, извини, но на твои лапы, надеюсь, влезут.
ТЕЛЕГИНА. А куда ж они денутся? Ну а не влезут – так я в них, как на этих… на пуантах буду вышагивать. (Показывает).
МАКСИМОВА (смеется). Ладно, пошли… балерина. Покажу, как и чем пользоваться, а то уж все забыла, поди.
(Уходят в ванную .Появился ПАВЕЛ с покупками. В ванной
слышны голоса женщин. ПАВЕЛ занес в кухню продукты, тихо
прошел к запертой двери, прислушивается. Достал ключ, осто-
рожно открыл дверь… но зайти не успел.
Появилась МАКСИМОВА).
МАКСИМОВА. О, вернулся?
ПАВЕЛ. Заодно заглянул и в аптеку. На, держи.
МАКСИМОВА. Сердечные? Умница.
(Внезапно в той комнате отчетливо слышен звук – словно
вдруг покатилась миска. Пока со звоном не ударилась обо
что-то).
(Изумлена). Павлик, кто там?
ПАВЕЛ (растерянно). Это там-то?
МАКСИМОВА. Там-то, там-то. Ну и кого ты там запер? Только не уверяй, что это расшумелись твои тараканы.
(За окном ,на улице – злобный лай и рычание. Похоже, что сцепились собаки).
(Нервно). О, Господи! И дома от них нет покоя! (Захлопнула окно, лай затих.
Тяжело присев на стул, судорожно достает принесенные Павлом таблетки.
С гримасой боли поглаживает область сердца). Ну что стоишь? Принеси мне воды.
ПАВЕЛ (торопливо выходит на кухню, быстро вернулся). На.
МАКСИМОВА. Спасибо. (Глотает таблетку, запивает ее). Фу-у-у! Вроде бы отлегло… Ну и кто же все-таки у тебя в комнате?
ПАВЕЛ. Ну, если это тебя так волнует, то…
МАКСИМОВА. Я слушаю, слушаю.
ПАВЕЛ (решительно). У меня там женщина, мама!
МАКСИМОВА. Что-о-о?!
ПАВЕЛ. Да!
МАКСИМОВА (в смятении). Женщина? У тебя там – женщина?
ПАВЕЛ. Да!
МАКСИМОВА. Господи, какой ужас! Нет, Павлик, ты уж скажи, что ты шутишь, и что там нет никакой женщины.
ПАВЕЛ. Хорошо. Там нет никакой женщины. Там – (томно) мужчина.
Тебя это больше устроит, противная?
МАКСИМОВА (раздраженно). Ну хоть бы сейчас-то не валял дурака!
ПАВЕЛ. Да нет, я просто не возьму в толк – отчего ты так ее испугалась?
Она что, облает тебя? Укусит? Да она вообще, если хочешь знать, дохлячка.
Ручонки, знаешь, такие сла-абенькие, ножонки то-оненькие ,зубенки
ма-аленькие…
МАКСИМОВА (оглянувшись на дверь ванной). Павлик… А она не могла бы сейчас же уйти на цыпочках на своих то-оненьких ножонках?
ПАВЕЛ. Как, прямо сейчас?
МАКСИМОВА. Да.
ПАВЕЛ. Да нет, ну что ты, это совершенно исключено.
МАКСИМОВА. Но почему? Она что… голая?
ПАВЕЛ. Н-нет, ну кое-что на ней есть. Но этого не достаточно, чтобы выскочить в этом на улицу.
МАКСИМОВА. Кошмар! Кошмар!
ПАВЕЛ. Мама, ты в состоянии все-таки объяснить мне, в чем дело? Скажи мне, какая муха и куда тебя укусила? Да у тебя ведь на неделе семь пятниц.
То вынь тебе, да положь на мою постель любую бабенцию, а то тут же гони ее в три шеи!
МАКСИМОВА. Так надо, Павлик!
ПАВЕЛ. Что? Что? Что – надо? Приглашать их сюда или гнать вон?
МАКСИМОВА. Гнать! Гнать!
ПАВЕЛ. О, Господи…
МАКСИМОВА. Ну я прошу, умоляю – уведи ты ее. Сейчас же. Немедленно.
ПАВЕЛ. Ну знаешь, мама! Это тебе не какая-то там шалава! Это порядочная, достойная женщина! Ее нельзя с треском выставить, как какую-то дешевую, вокзальную шлюху!
МАКСИМОВА (в отчаянии). Порядочная! Господи! Вот вляпался!
В городе полно потаскух, а он на тебе – на порядочную нарвался!
ПАВЕЛ. По-тас-кух?! Ну, мама, спасибо! Вот кого, значит, ты желаешь впа-
рить родному сыну!
МАКСИМОВА. Ой, Павлик, прости! Я и в самом деле несу что-то не то.
Прости! И все же как бы и впрямь-то от нее быстрее избавиться?
ПАВЕЛ. Быстрее избавиться? Но зачем, зачем? Ну вот кому, ответь, она помешает там, в моей комнате?
МАКСИМОВА (расстроенно). Эх, не хотела я тебя посвящать в это, да ладно… В общем, дело в том, Павлик, что Таня собирается познакомить тебя с
Верочкой – ну, дочкой своих хозяев. С самыми, разумеется, серьезными намерениями.
ПАВЕЛ (с иронией). О, да! Да!
МАКСИМОВА. И вот, короче, я битый час клянусь, как дура, уверяю Таню, что ты чист, как голубь – и что же? У этого хваленого голубя в койке - баба!!
ПАВЕЛ. Да-а, редчайший случай… У мужика в койке – баба. Кому сказать - не поверят.
МАКСИМОВА (вспылив). Ты можешь хоть сейчас не острить?
ПАВЕЛ. Все, молчу.
МАКСИМОВА (обреченно). Ну а теперь, ясно, все пропало. И я перед Таней последняя вруша, и Вере кобели ни к чему.
ПАВЕЛ. Ну да, да – ей же голубей в постель подавай… Молчу, молчу!
(Не сразу). Сколько хоть лет-то ей, этой вашей идеалистке? Восемнадцать, семнадцать?
МАКСИМОВА. Вере-то? Нет, за тридцать.
ПАВЕЛ. А-а, старая дева.
МАКСИМОВА. Да нет, она была замужем.
ПАВЕЛ. Да-а? Тогда она замечательно сохранилась. Прямо Тутанхамонка какая-то.
МАКСИМОВА. Танюша говорит, она хороша собой.
ПАВЕЛ. Да-а?
МАКСИМОВА. И к тому же богата.
ПАВЕЛ. Да-а?
МАКСИМОВА. Да перестань же паясничать!
ПАВЕЛ. Хорошо. Превосходно. Она – богата. Но я – я-то беден, как церковный мышонок.
МАКСИМОВА. Ну и что? И что? (Гладит его по голове). Зато мой мышонок не пьет, не курит.
ПАВЕЛ. Восстанавливается после многолетнего семейного счастья.
МАКСИМОВА. А еще у тебя ровный и спокойный характер.
ПАВЕЛ. Значит, грызун почти восстановился.
МАКСИМОВА. Ты еще достаточно привлекателен.
ПАВЕЛ. Это до первого семейного задушевного мордобоя.
МАКСИМОВА. Перестань. Ну и к тому же, сынок, ты очень правдив и честен.
ПАВЕЛ. Да! Да! И она (жест в сторону двери) охотно подтвердит это!
МАКСИМОВА. Ах, я же совсем забыла! Господи, Павлик! Ну почему ты все-таки не желаешь ее увести? Проводил бы ее, извинился, объяснил, что у нас гости.
ПАВЕЛ. Видишь ли, мама… Она так давно мечтала провести эту ночь со мной. И вообще, нам хорошо вдвоем. Нам не так-то легко вот так вот взять и расстаться.
МАКСИМОВА. Вам хорошо вдвоем?.. Что, у вас действительно все настолько серьезно?
ПАВЕЛ. Очень.
МАКСИМОВА. Ты… ты собрался на ней жениться?
ПАВЕЛ. Я!? Жениться на…?!
МАКСИМОВА. Да.
ПАВЕЛ. Не исключаю.
МАКСИМОВА. Я с ней знакома?
ПАВЕЛ. Сомневаюсь.
МАКСИМОВА. Как хоть ее зовут?
ПАВЕЛ (мечтательно). О-о, у нее чудесное имя!
МАКСИМОВА. Да? И какое ж?
ПАВЕЛ. Какое? М-максик!..
МАКСИМОВА. Что-о-о?
ПАВЕЛ. Бррр, то есть, нет. Марина. Вроде.
МАКСИМОВА. Так вроде или Марина?
ПАВЕЛ. Ах, да какая разница? Я величаю ее своим солнышком, она меня пупсиком, и этого нам пока более, чем достаточно.
МАКСИМОВА (приобнимает его). Ах, Павлик, Павлик! Ну почему сразу-то матери во всем не сознаться?
ПАВЕЛ. Извини, мама. Так вышло.
МАКСИМОВА (не сразу ,с надеждой). Ну, а…дети? Дети-то у солнышка с пупсиком будут?
ПАВЕЛ. Де-ти?! У меня с…?!
МАКСИМОВА. Да.
ПАВЕЛ. Не исключаю.
МАКСИМОВА (вздыхает). Хорошо б!
ПАВЕЛ. Еще бы!
МАКСИМОВА. И все же как не вовремя она к нам. Скоро же еще и Вера придет.
ПАВЕЛ. К нам? Вера? Когда?
МАКСИМОВА. Да вот-вот.
ПАВЕЛ (схватился за голову). О, Господи… С ночевкой?
МАКСИМОВА. Разумеется.
ПАВЕЛ. Н-да-а… Прямо вечер сплошных сюрпризов.
МАКСИМОВА. Этот камушек ты, разумеется, в свой собственный огород?
ПАВЕЛ. Ну а спать моя новосибирская «невеста» где будет?
МАКСИМОВА. Не с тобою, не бойся… пупсик. Не хватало еще, чтоб солнышко твое от ревности пошло пятнами. Ну нет, мы уж, земляне, как-нибудь тут уместимся, в этой комнате.
ПАВЕЛ. Да уж, пожалуйста.
МАКСИМОВА. Ну, мы с Танюшей расположимся, пожалуй, на этом диване, а вот Вера…
ПАВЕЛ. На антресолях есть старая раскладушка.
МАКСИМОВА. Да, точно.
ПАВЕЛ. Полон дом гостей! Кошмар! Кошмар!
МАКСИМОВА. Ты б лучше не охал, а помог стол к ужину накрывать.
Взял-то что?
ПАВЕЛ. Пельмени, сыр, овощей, колбасы, две водки…
МАКСИМОВА. Превосходно. Навари-ка, знаешь, пельмешек тогда побольше, ну а я стол тут пока накрою.
ПАВЕЛ. О, кей.
МАКСИМОВА. Свою-то будешь к столу приглашать?
ПАВЕЛ. Ни-ни-ни!
МАКСИМОВА. Почему?
ПАВЕЛ. Сама не пойдет. Застенчивая. Будет сидеть там, как мышь.
МАКСИМОВА. И к лучшему. Вот бы я опозорилась перед Танечкой!
(Фыркнула). Голубь! Да, кстати. Если б ты Вере понравился, то…
ПАВЕЛ. То что?
МАКСИМОВА. То у нее могла б найтись для тебя работенка.
ПАВЕЛ (оживился). Работенка? Какая?
МАКСИМОВА. Она хозяйка турфирмы. И вроде б планирует отделение своей фирмы у нас тут открыть.
ПАВЕЛ. Так-так-так…
МАКСИМОВА. А, клюнул! Так вот если ты ей приглянешься, то…
Нет, зря, невовремя, Павлик, ты закрутил с этой. Тогда б как удачный твой брак
с Верой сразу б решил все наши проблемы.
ПАВЕЛ (с досадой). Ну все, все ,хватит! Ведь ты же, мама ,отлично знаешь, что я никогда не пойду на брак по расчету!
(Уходит на кухню. Тяжело вздохнув, МАКСИМОВА освобождает стол,
расстилает скатерть, ,приносит стаканы, салфетки и прочее,
начинает раскладывать. Прислушалась к комнате Павла – вздыхает,
качает головой).
МАКСИМОВА (вполголоса). Вот ведь кобелина – а? «Пупсик!»
(Звонок в дверь).
Павлик, открой! У меня руки заняты!
ПАВЕЛ (из кухни). Иду, иду! (Идет, открывает дверь.)
(Появилась ВЕРА. Она действительно весьма и весьма
привлекательна. Одета со вкусом).
ВЕРА (улыбаясь). Добрый вечер! Это квартира Максимовых?
ПАВЕЛ. Да…
МАКСИМОВА. А вы и есть Вера?
ВЕРА. Она самая.
МАКСИМОВА. Очень приятно. Мария Григорьевна. А это… Павлик, захлопни рот. А это мой сын Павел.
ВЕРА. Очень приятно.
МАКСИМОВА. Ты не забыл про свои пельмени?
ПАВЕЛ. З-забыл. (Вернулся на кухню).
ВЕРА. Ну а где же Татьяна Борисовна?
МАКСИМОВА. В ванной, сейчас появится. Проходите, Вера, будьте, как дома.
ВЕРА. Спасибо. (С интересом осматриваясь, заходит в комнату). А у вас, знаете, очень мило.
МАКСИМОВА. Рада, что вам понравилось. Сумку пока можно сюда.
Присаживайтесь.
ВЕРА. Спасибо.
(Появилась ТЕЛЕГИНА).
ТЕЛЕГИНА. Уф-ф! Аж вся взопрела!
МАКСИМОВА. Ну ты прямо, как Афродита из пены.
ТЕЛЕГИНА. А то!
ВЕРА (весело). Ну, с приездом?
ТЕЛЕГИНА. Тем же концом по тому же месту. А я плещусь, понимаешь - раз, звонок. Ну, думаю – она, Вера. Пора выползать на берег.
ВЕРА. Да мылись бы еще, Боже мой!
ТЕЛЕГИНА. Хватит. Да и надо же вас познакомить.
ВЕРА. О, проснулись! А мы уже познакомились.
МАКСИМОВА. Да! Представь себе.
ТЕЛЕГИНА. Как, и с Павлом?
ВЕРА. И с Павлом.
ТЕЛЕГИНА. Ну шустряки!
МАКСИМОВА. Втиснулась все же в мой халатик?
ТЕЛЕГИНА. А куда ж он денется?
МАКСИМОВА. А в тапочки?
ТЕЛЕГИНА. А куда ж я денусь?
(Смеются).
МАКСИМОВА. Ладно, отдыхайте с дороги, а мы пока с Павликом стол накроем.
ВЕРА. Вам помочь?
МАКСИМОВА. Нет-нет-нет, мы уж сами! (Продолжая накрывать стол).
Значит, впервые у нас в городе?
ВЕРА. Да.
МАКСИМОВА. Ну и как он вам?
ВЕРА. О, чудесный, просто чудесный город!
(Появился ПАВЕЛ с тарелками).
ТЕЛЕГИНА. Филиал-то как, кстати - надумала открывать?
ВЕРА. Да, пожалуй.
ПАВЕЛ. Обязательно открывайте. От туристов отбоя не будет.
ВЕРА. Неужели? Ну и почему же вы так решили?
ПАВЕЛ. А знаете, как когда-то у нас в городе расходились консервы
«Завтрак туриста»? О-о-о!
(Женщины смеются.)
МАКСИМОВА. Павлик у нас шутник.
ПАВЕЛ (Вере). Вы к нам надолго?
ВЕРА. Пока не знаю, как выйдет. Но в любом случае постараюсь никого не стеснить.
ПАВЕЛ. Если стесните нас с мамой – будем только рады.
ВЕРА. Серьезно?
(Внезапно в той комнате какие-то приглушенные звуки. ПАВЕЛ
усиленно кашляет, но звуки не прекращаются. ПАВЕЛ громко
мурлычет арию из «Тореадора» – ту, где «Смелее в бой… там
ждет тебя любовь» и проч.)
ПАВЕЛ. Извиняюсь! (Продолжая мурлыкать, исчезает в той комнате).
(Неловкая пауза).
ВЕРА. Так ваш сын-шутник еще и любитель пения?
МАКСИМОВА (растерянно). Да…бывает…
(Снова неловкая пауза. МАКСИМОВА продолжает накрывать
стол, невольно прислушиваясь к той комнате.)
ВЕРА (тактично поддерживая разговор). А вы… тоже порой поете?
МАКСИМОВА (рассеянно). Я?.. Боже упаси! Никогда.
ТЕЛЕГИНА. Это верно. Машуня в этом плане у нас тихоня. Никогда в компашках наших не голосила со всеми. Даже бухая.
МАКСИМОВА (шокирована). Таня!
ТЕЛЕГИНА. Виновата, молчу. Двойка по поведению.
ВЕРА. Вы, я слышала, до пенсии были учителем?
МАКСИМОВА. Да. Литература и русский.
ВЕРА. Прекрасно. Значит, с ранних лет привили своему сыну хороший вкус, любовь к поэзии, театру, музыке…
МАКСИМОВА. Я старалась.
ВЕРА. И, похоже, что преуспели. Павел производит впечатление очень тонкого человека.
ТЕЛЕГИНА. Иногда чересчур даже.
ВЕРА. То есть?
ТЕЛЕГИНА. Представляешь, полгода уже, как мужик развелся, а жену все забыть не может.
ВЕРА. О, в самом деле?
ТЕЛЕГИНА. Чтоб я сдохла. А на других баб чихал с водокачки. Ну прямо ангел какой-то, вот ей-Богу – ведь так же, Маш?
МАКСИМОВА. Д-да…
ТЕЛЕГИНА. Вот. А Машуня у нас никогда не врет. С детства. У, честнюлька ты наша! Скажи, ты же правда не врешь?
МАКСИМОВА. Я? О чем? Вообще?
ТЕЛЕГИНА. Да о сыне, о сыне.
МАКСИМОВА. А, о сыне…
ТЕЛЕГИНА. Не врешь ведь?
МАКСИМОВА. Н-нет.
ТЕЛЕГИНА (Вере). Вот! Ну никакого на баб внимания! Ноль! Прямо мистер
Икс из кино какой-то! (Фальшиво запела). «Ах, где ж то сердце, что полю-убит меня-а?» (Вдруг, торжествующе). А! Вспомнила!
МАКСИМОВА (с опаской). О чем?
ТЕЛЕГИНА. Ну точно! Точно!
МАКСИМОВА. Ну и… что же такое ты вспомнила?
ТЕЛЕГИНА. Что я вспомнила?
МАКСИМОВА. Да.
ТЕЛЕГИНА. Да то, что все-таки ты с нами один раз, но пела.
МАКСИМОВА (удивилась). Я? Когда?
ТЕЛЕГИНА. После выпускного, в школе. Ну, помнишь, мы всем классом тогда в туалете закрылись женском, портвяшку из горла тянули по кругу, вместо закуси целовались, а воду в бачках то и дело спускали. Для конспирации. Чтобы педагоги нас не застукали. Помнишь?
МАКСИМОВА. Ч-частично.
ТЕЛЕГИНА. Ну а потом Мишка Пинчук что-то из Есенина на гитаре тихонько наигрывал, а мы все вполголоса ему подпевали.
МАКСИМОВА. Как, и я?
ТЕЛЕГИНА. Ну!
МАКСИМОВА. Это исключено.
ТЕЛЕГИНА. Подпевала!
МАКСИМОВА. Ерунда. Вранье.
ТЕЛЕГИНА. А я уверяю…
МАКСИМОВА (шутливо замахнулась). Танька, курица! Еще одно твое лживенькое, поганое слово, и в тебя полетит этот стол.
ТЕЛЕГИНА. Все, тады молчу. Столик жалко.
МАКСИМОВА. Нет, это ж надо такое выдумать – чтобы я, и горланила!
ТЕЛЕГИНА. Вполголоса, Маш, вполголоса.
МАКСИМОВА. Ах, да какая разница? Да к тому же, извиняюсь, Есенина.
ВЕРА. Как, он вам не нравится?
МАКСИМОВА. Терпеть не могу. Грубоват, примитивен… То ли дело, к примеру, Александр Блок. Ах! (С чувством декламирует отрывки из «Незнакомки»). Гениально! Божественно! А уж этот Есенин… Фу!
(Внезапно в соседней комнате слышится какое-то непонятное
повизгивание, приглушенный,увещевающий голос Павла, чья-то
возня…)
(Громко поет).
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ко-ом!..
(Женщины с изумлением на нее смотрят).
Д Е Й С Т В И Е В Т О Р О Е
(Утро, еще довольно темно. На кухне свет и приглушенные голоса.
Наконец чья-то фигура выходит из кухни и направляется к санузлу.
И вдруг, сменив направление, крадется к двери, за которой щенок.
Прислушивается. Наконец эта дверь осторожно приоткрывается,
и оттуда неслышно возникает вторая фигура. Она тихонько прик-
рывает за собой дверь. Первая фигура внезапно чихает. Вторая
вздрагивает и – щелчок захлопнувшейся двери.)
ПАВЕЛ (это вторая фигура. Встревоженно, приглушенно). Кто, кто тут?
МАКСИМОВА (это первая фигура). Я. Тсссс! Вера спит.
ПАВЕЛ (в отчаянии.) Ну что же ты натворила, мама?!
МАКСИМОВА. Я? Чихнула…
ПАВЕЛ. Чихнула! Да из-за тебя же дверь случайно захлопнулась!
МАКСИМОВА. И что?
ПАВЕЛ. Что! Да ключ-то там, там остался! Ну и что же теперь мне – дверь прикажешь выламывать? Или на веревке с крыши туда спускаться?
МАКСИМОВА. Не понимаю, чего ты психуешь? А солнышко твое ненаглядное? Разве оно не откроет тебе оттуда?
ПАВЕЛ (раздраженно). Да какое там к черту!.. (Спохватился). А, ну да, да.
МАКСИМОВА. Вот видишь. Кстати, с чего это оно вчера так у тебя разбушевалось? Прямо какая-то повышенная солнечная активность.
ПАВЕЛ. А что?
МАКСИМОВА. Что? И у тебя еще хватает наглости спрашивать? Что! Да то, дорогуша, что из-за этой вашей возни и дурацких повизгиваний я вчера минут двадцать голосила, как ненормальная. Да! представь! Распевала все, что
ни взбредет в голову! Ну прямо сольный концерт! Мария Максимова - вечер песни! Впервые на нашей сцене! Тьфу!.. Соседи лупили по трубам и в стены, ну а наши гости, поди, решили, что старушонка слегка того… Да, я, сударь, случайно не помешала вам в ваших любовных игрищах?
ПАВЕЛ. Да н-нет…
МАКСИМОВА. Приятно слышать. Ну а теперь – если это, разумеется, не секрет – может, сударь соблаговолит-таки изъясниться, что же все-таки у вас там случилось?
ПАВЕЛ. У нас? Ничего.
МАКСИМОВА. Как – ничего?
ПАВЕЛ. Так. Просто ни с того, ни с сего ей вдруг приспичило пойти погулять во двор.
МАКСИМОВА. По-гу-лять?! Когда в доме полно гостей?!
ПАВЕЛ. Да. Да!
МАКСИМОВА (возмущенно). Вот ведь вертихвостка – а!?
ПАВЕЛ. Я, разумеется, возражал, затыкал ей рот колбасой, умолял остаться, побыть со мной…
МАКСИМОВА. А она?
ПАВЕЛ. Ну ты же все слышала.
МАКСИМОВА. Наглая, гулящая девка! Погоди, но ты ведь уверял, что она застенчивая, и будет сидеть там, как мышь.
(ПАВЕЛ растерянно разводит руками).
Ясно. Думала обдурить мужика, овечкой прикинулась, но природа, природа свое взяла!
ПАВЕЛ. Да, видимо, ты права.
МАКСИМОВА. Боже, но постой, чем же от тебя так несет?
ПАВЕЛ. Вероятно… духами?
МАКСИМОВА. Смеешься? (Брезгливо). Ну и во-онь!
ПАВЕЛ. А-а-а! Это, наверное, из-за вчерашнего мне моча ударила в голову!
МАКСИМОВА. Моча? А вот это уже теплее… Да и не только она…
И не только в голову…
ПАВЕЛ. Мама! Ну хватит, хватит меня обнюхивать!
МАКСИМОВА. А сейчас она что, еще спит?
ПАВЕЛ. Как убитая. Ночью я ей подсунул снотворное – вот и дрыхнет без задних лап… бррр, то есть ног.
МАКСИМОВА. Снотворное? Ну и откуда ж ты его взял?
ПАВЕЛ. Ну… купил, в общем, вчера в аптеке.
МАКСИМОВА. Зачем? Ты теперь плохо спишь?
ПАВЕЛ (неопределенно). Н-ну…
МАКСИМОВА. Или это для нее, Павлик?
ПАВЕЛ. Какая разница?
МАКСИМОВА. Какая разница! Хороший вопрос! В доме, понимаешь,
бедлам, буянит какая-то неизвестная мне, гулящая девка, от сына разит, как от немытого унитаза, а он, видите ли, встает в позу и – «какая, мол, разница!» Ох, не нравится мне все это…
ПАВЕЛ. Да я уж и сам не рад.
МАКСИМОВА. Ну так за чем дело стало? Гони ее!
ПАВЕЛ. Пожалуй… Да, сегодня же вечером ее и духу у нас не будет.
МАКСИМОВА. А раньше-то как-нибудь нельзя ее выставить?
ПАВЕЛ. Никак. Уперлась. Не уйду, говорит, от тебя до вечера, и точка.
МАКСИМОВА. Вот мерзавка!
(ПАВЕЛ вздыхает).
А, будь, что будет! Ты, сынок, заварил всю эту кашу, ты ее и расхлебывай!
ПАВЕЛ. Само собой.
МАКСИМОВА. Ну а мы с Танечкой чаю напились с утра пораньше, наболтались, и сейчас убегаем в город. И сказать, зачем?
ПАВЕЛ. Зачем?
МАКСИМОВА. Чтобы вы (выразительно) с Верочкой могли тут без нас познакомиться как можно поближе.
ПАВЕЛ. Гениально. Ступайте.
МАКСИМОВА. Ступайте! Да мы-то уйдем, а вот твоя-то, твоя-то? А ну, как подымет хай?
ПАВЕЛ. Вряд ли. По крайней мере, не скоро. Я вбухал ей такую дозу снотворного – надеюсь, долго еще будет кемарить. А там что-нибудь придумаю.
МАКСИМОВА. Ну-ну.
ПАВЕЛ. Ну а вы с Татьяной Борисовной не могли б погулять подольше?
Ну, скажем, где-то до девяти-десяти вечера?
МАКСИМОВА. Как, так долго?
ПАВЕЛ. А что? Город большой, пока детство вспомните, родные места обойдете, где-нибудь перекусите не спеша, кофейку попьете, то-се…
МАКСИМОВА. До девяти, говоришь? Ну не знаю, не знаю…
ПАВЕЛ. Уж ты постарайся. Зато я и с Верой сойдусь поближе, и эту как-нибудь тихонечко уведу. Кстати, может, и о работе с Верой решить успеем.
МАКСИМОВА. А Вера об этой-то не узнает?
ПАВЕЛ. Говорю, что-нибудь придумаю.
МАКСИМОВА. Ох, смотри, Павлик, ну смотри!
ПАВЕЛ. Не бойся, мам, все будет в порядке. Если Вера неглупая, она все поймет, как надо. Твоя задача – исчезнуть с Татьяной Борисовной до вечера.
МАКСИМОВА. Я попробую. Да, она хоть тебе понравилась?
ПАВЕЛ. Вера? Да в общем-то ничего.
МАКСИМОВА. Ничего! Да уж получше, поди, этой твоей гулены. Какая вежливая, тактичная, какая умница! Она меня вчера ну просто очаровала. Нет,
жаль, что ты вчера к нам так и не вышел. Пришлось соврать, что ты неважно себя чувствуешь. Ну, из-за этого твоего увольнения.
(Из кухни выглянула ТЕЛЕГИНА).
ТЕЛЕГИНА (негромко). Ма-аш! Ну куда же ты запропастилась?
МАКСИМОВА (Негромко). Да тут, тут я. С Павликом.
ТЕЛЕГИНА (подойдя). Тут? Доброе утро, Павлик.
ПАВЕЛ. Доброе утро. Ну и как спалось?
ТЕЛЕГИНА. Превосходно. Как в детстве. А ты-то как себя чувствуешь?
ПАВЕЛ. Нормально.
ТЕЛЕГИНА. Ну и слава Богу. А то мы вчера за тебя волновались.
ПАВЕЛ. Ничего, все в порядке.
ТЕЛЕГИНА (Максимовой). Ну что, двинули?
МАКСИМОВА. Да, сейчас. Соберусь быстренько – и… Но учти, Танюш – гулять мы с тобой будем нынче долго, очень – протащу тебя по всему городу – от и до.
ТЕЛЕГИНА. Договорились. (Павлу). Эй, а чем от тебя так разит, голубчик?
ПАВЕЛ. От меня? Неужели? И с чего бы?.. (Уходит в ванную).
(Наконец, тихонько собравшись, уходят и женщины. Пауза.
В ванной шумит вода.
У Веры зазвонил мобильный телефон.)
ВЕРА (проснувшись, сонным голосом.) Да?.. А-а, это вы, Александр Петрович! Сейчас, минутку…(Оглядевшись, видит, что она одна в комнате, пожимает плечами и говорит уже громче.) Да, я слушаю…Так… Налоговая, говорите, вчера к нам нагрянула? Допоздна рылись в бумагах? И что? У нас же все чисто...
(Из ванной вышел бесшумно ПАВЕЛ в халате, тихо прошел
на кухню.)
Ах, их и не устраивает, что у нас полный порядок? Главный, говорите, так прямо на взятку и намекал? Ну, гады! Рэкетиры чертовы! Ладно, сегодня же возвращаюсь, решу на месте. Пока.
(Звонит). Справочная? Мне аэропорт, кассу. Ага, так… Последние цифры восемнадцать или семнадцать? Восемнадцать? Спасибо… (Звонит). Аэропорт, касса? Когда ближайший рейс в Новосибирск? Через четыре часа десять минут? Так, я могу заказать местечко? Отлично, заказываю. На чье имя?
Журавлева Вера Ивановна. Жу-рав-ле-ва. Спасибо, к регистрации я подъеду…
(Взглянув на часы, звонит). Мамуль, привет, я не разбудила тебя? Да знаю, знаю, что ты у меня ранняя пташка, потому и звоню сейчас.
Ну и как ты там? Как сиделка, которую я для тебя заказала? Ну еще бы, я специально просила лучшую. Ну что, мамуль, радуйся – сегодня я опять буду дома, с тобой. Нет-нет, ничего особенного! Просто объявились некие дела по работе. Как нас тут приняли? О, чудесно! Татьяна Борисовна прямо цвела и пахла весь вечер. Особенно водкой. Что? Да нет, она, разумеется, в любом случае еще тут останется, погостит, я одна вернусь. Что? .. Алло… Связь что-то… (Дует в трубку). Ладно, мам, обо всем потом, дома.
(Встала, достала из сумки легкий халатик ,накинула, зашла в
ванную. Там шум воды.
Появился ПАВЕЛ с подносом. Огляделся, ожидает ее.
Появилась ВЕРА.)
ПАВЕЛ. Доброе утро. Кофе?
ВЕРА (с легкой иронией). Да-а, это уровень.
ПАВЕЛ. Надеялся подать вам в постель, но…
ВЕРА. Вы всех так любезно принимаете?
ПАВЕЛ. Без исключения.
ВЕРА. Серьезно? А я-то уж размечталась… Ну а где же наши милые женщины?
ПАВЕЛ. Понеслись в город. Вспоминать боевое детство.
ВЕРА. Так, говорите, кофе?
ПАВЕЛ. Да. Да вы присаживайтесь.
ВЕРА. Спасибо.
ПАВЕЛ. Сколько сахара?
ВЕРА. Одну ложечку.
ПАВЕЛ. Пожалуйста.
ВЕРА. Горячий.
ПАВЕЛ. Может, кипяченой водой разбавить?
ВЕРА. Не надо, пускай остынет.
ПАВЕЛ. Как вам угодно.
ВЕРА. Ну и отчего ж, если не секрет, вы нас вчера так неожиданно и так резво покинули?
ПАВЕЛ. Что-то неважно себя почувствовал.
ВЕРА. Вот как?
ПАВЕЛ. Да. Потом вышел, а вы уж ложились.
ВЕРА. Да, мы рано вчера легли. Устали. С дороги… Мы никого у вас там случайно не потревожили?
ПАВЕЛ. Там? Никого. Абсолютно.
ВЕРА. Странно. А мне послышалось, что…
ПАВЕЛ. Никого, уверяю.
ВЕРА (помолчав). Ну хорошо… Значит, говорите, всех гостей так любезно встречаете? Ну и… какая ж я у вас тут по счету?
ПАВЕЛ. Не считая Татьяны Борисовны?
ВЕРА. Не считая Татьяны Борисовны.
ПАВЕЛ. Тогда первая.
ВЕРА (с улыбкой). О-о! Да вы, наверное, позавчера лишь сюда вселились.
ПАВЕЛ. Нет. Раньше.
ВЕРА. А-а, неделю тому назад?
ПАВЕЛ. Лично я – полгода назад. Как только с женой развелся.
ВЕРА. И… хотите меня уверить, что за эти полгода у вас тут не было никаких… гостей?
ПАВЕЛ. У меня? Никаких.
ВЕРА. Да ну вы прямо монах какой-то, ей-Богу. Отшельник. Городской
Робинзон Крузо. Теперь понятно, с чего же мне такое внимание.
ПАВЕЛ. И не только поэтому.
ВЕРА. Ну и почему же еще?
(Не сводя с нее глаз, ПАВЕЛ не отвечает. Пауза).
Да, через три часа я улетаю.
ПАВЕЛ. Как, уже? И куда?
ВЕРА. Домой. Срочные дела объявились. До аэропорта из города у вас,
по-моему, минут тридцать езды?
ПАВЕЛ. Да, где-то.
ВЕРА. Так… так… В принципе, часок-полтора на сборы, на то, на се у меня имеется. Боже мой, ну конечно – я совсем забыла накраситься.
ПАВЕЛ. А зачем?
ВЕРА. Что – зачем?
ПАВЕЛ. Краситься. У вас очень красивые глаза. И без туши они лишь глубже и выразительней.
ВЕРА. Теперь, кажется, кофе мое остыло.
ПАВЕЛ. Подогреть?
ВЕРА. Нет, спасибо… (Делает глоток). А знаете – кофе отличный. Просто отличный. И какой-то особенный аромат… Вы что-нибудь в него добавляли?
ПАВЕЛ. Кроме души, ничего.
(Пауза).
ВЕРА. Татьяна Борисовна говорит, вы сейчас без работы?
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА. Нет желания попробовать себя в туристическом бизнесе? Вы этим когда-нибудь занимались?
ПАВЕЛ. Нет.
ВЕРА. Но хотите попробовать?
(ПАВЕЛ неопределенно пожал плечами).
Что же так неактивно? А вот Татьяна Борисовна пылко вчера меня уверяла, что вы можете оказаться весьма ценным сотрудником. Более того, она выразилась, что вы вообще (с легкой улыбкой) шикарный мужчина. Ну и как, короче, этот шикарный мужчина смотрит на мое скромное предложение? Уверяю, это не так уж трудно. Итак, вы согласны попробовать?
(Молчание).
Почему вы молчите?
ПАВЕЛ. Нет желания разговаривать.
ВЕРА. Что?
ПАВЕЛ. Ни малейшего.
ВЕРА (холодно). О-о, даже так?
ПАВЕЛ. Да. Просто хочу смотреть и смотреть на вас.
(Пауза).
Странно…
ВЕРА. Что?
ПАВЕЛ. Такая милая женщина и – одна.
ВЕРА. Это, конечно, Татьяна Борисовна вас насчет меня просветила?
ПАВЕЛ. Какая разница?
ВЕРА. Да, действительно. Но… я не так уж и одинока. У меня тоже есть мама. Да и, в конце концов та же Татьяна Борисовна.
ПАВЕЛ. Но вы же понимаете, что я не о том.
ВЕРА. Вам это интересно?
ПАВЕЛ. Очень.
ВЕРА. Хорошо, а – вы? Почему вы одни?
ПАВЕЛ. Вероятно, так и не встретил после развода ту, с которой бы хотелось быть вместе. Как это у Омара Хайяма? «Уж лучше мне совсем не пить, чем пить мне, что попало. Уж лучше жить мне одному, чем жить мне с кем попало». За точность цитаты не ручаюсь, но смысл именно такой.
ВЕРА. Удивительно… Вот и я когда-то примерно так рассуждала. (Усмех-
нулась). Очевидно, я такая же умная, как Хайям. Ну а с женою отчего вы расстались? Если, разумеется, не секрет.
ПАВЕЛ. Она меня бросила.
ВЕРА. Она – вас?
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА. О, весьма откровенно. Многие мужчины на вашем месте уверяли б в своей инициативе в этом деле.
ПАВЕЛ. Она – меня. И ушла к другому.
ВЕРА. Более успешному и богатому.
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА. Она себе цену знала.
ПАВЕЛ. С точностью калькулятора.
ВЕРА. Она, разумеется, была довольно-таки независима, молода, привлекательна…
ПАВЕЛ. Очень. И, кстати, чем-то походила на вас.
ВЕРА. Неужели? И чем же?
ПАВЕЛ. Так, какое-то легкое, чисто внешнее сходство.
ВЕРА. Возможно. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
ПАВЕЛ. Я? На какой?
ВЕРА. Вы согласны со мной работать?
ПАВЕЛ. Но я и в самом деле ничем подобным не занимался.
ВЕРА. Ничего страшного. Арендуем где-нибудь у вас тут в городе помещение, дадим рекламу, начнете, и за две-три недели понемногу войдете в курс дела. Что неясно – тут же связывайтесь со мной. Кстати , при успешной работе будете очень недурно зарабатывать.
ПАВЕЛ. Та-ак… На что еще я могу рассчитывать?
ВЕРА. Помимо приличных заработков?
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА. Ну и аппетит же у вас!
ПАВЕЛ. Итак?
ВЕРА. Хорошо, две недели в год и сами сможете отдыхать по турпутевке где-нибудь за границей. Разумеется, за счет фирмы.
ПАВЕЛ. И это все?
(Пауза).
ВЕРА. Для вас это мало? Вы надеялись на что-то еще?
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА (сухо). Ну и на что же?
ПАВЕЛ. Аванс.
ВЕРА. Аванс? Хорошо. Сколько?
ПАВЕЛ. Один.
ВЕРА (начиная раздражаться). Не уловила, простите, один – что? Миллион?
ПАВЕЛ. Нет, ну миллион – это, конечно, слишком. Мне хотя бы один. Для начала.
ВЕРА. Да что, что – один?!
ПАВЕЛ. Поцелуй.
(Пауза).
ВЕРА. Вам не кажется, что у вас слишком большие запросы?
ПАВЕЛ. Обещаю их с лихвой отработать.
ВЕРА. И все же… может, сойдемся на рублевом эквиваленте?
ПАВЕЛ. Нет.
ВЕРА. Я хорошо заплачу.
ПАВЕЛ. Да я б, может, и пошел вам навстречу, но…
ВЕРА. Но?
ПАВЕЛ. Боюсь, это обойдется вам слишком, чересчур дорого. Проще принять мои условия.
ВЕРА. А если я скажу нет?
ПАВЕЛ. Я не работаю без аванса. Итак?
ВЕРА. Мне надо подумать.
ПАВЕЛ. Пожалуйста. Но с каждой минутой набегают проценты.
ВЕРА. По-моему, вы слишком нетерпеливы.
ПАВЕЛ. Нет. Просто впервые вижу такой красивый кассовый аппарат.
ВЕРА (отодвигаясь). Но-но-но! Осторожнее! Не забывайте, что от начальства, пусть даже и будущего, следует всегда держаться как можно дальше.
ПАВЕЛ. Значит, вы приятное исключение. К вам так и тянет держаться как можно ближе.
ВЕРА. В определенных границах.
ПАВЕЛ. Моя страсть к начальству не знает границ.
ВЕРА. Все, звоню в полицию! Ворвутся два-три дюжих сотрудника с пистолетами – и…
ПАВЕЛ. И начнут мне завидовать.
(Поцелуй.)
ВЕРА. Ну все, все! Я вижу, вы большой любитель авансов.
ПАВЕЛ. Как и начальства.
ВЕРА (насмешливо). Так вы и с прежним своим начальником из ларька так же рассчитывались?
ПАВЕЛ. Босс, не уклоняйтесь от темы. Лучше честно и откровенно признайте, что вы мне все-таки несколько недодали.
ВЕРА. Я? Но позвольте… (С трудом избавляется от его новых объятий).
Хватит! Хва-тит! Медведь! Принесите-ка лучше еще кофе.
ПАВЕЛ. Кофе? Еще? А вот это за отдельную плату. И только в постель.
Расчет в вышеозначенном месте.
ВЕРА (капризно-повелительно). Ко-фе! Сюда! (Показала на стол).
Немедленно и бесплатно. И это, заметьте, уже не просьба, это – приказ.
ПАВЕЛ. Служу России!
ВЕРА. Тоже за отдельную плату? Эх, вы, крохобор! Ладно, ступайте.
(ПАВЕЛ, чеканя шаг, вышел на кухню. ВЕРА, покачав
головой, усмехнулась. Одернула халатик, достав зеркальце,
смотрится, поправляет прическу
Наконец появился ПАВЕЛ с кофе.)
ПАВЕЛ. Ну, с авансом, понятно, вы меня откровенно кинули, но теперь -
о зарплате…
ВЕРА. Ради Бога! О «деньгах» - о «деньгах» вот больше ни слова.
А то, я смотрю, вы человек очень жадный, и ради какой-то копеечной своей, мелкой выгоды готовы ну буквально снять последнее с бедной , несчастной женщины…
ПАВЕЛ. Но я…
ВЕРА. Ради Бога! Дайте же спокойно попить кофе.
ПАВЕЛ. Пожалуйста.
ВЕРА (дует на кофе). Горячий.
(Пауза).
ПАВЕЛ. Вера…
ВЕРА. Слушайте, ну к чему этот официоз? Зовите меня просто – Вера Ивановна.
ПАВЕЛ. Хорошо. (Помолчав). Вера Ивановна…
ВЕРА. Да, Павел…
ПАВЕЛ. Андреевич.
ВЕРА. Я вас слушаю.
ПАВЕЛ. Понимаете, я всей душой люблю маму…
ВЕРА. Уже знаю, Павел Андреевич.
ПАВЕЛ. И привык исполнять все ее желания.
ВЕРА. Что же, весьма похвально.
ПАВЕЛ. Так вот есть у нее одна очень давняя и очень заветная мечта…
Вы случайно не помогли б мне ее исполнить?
ВЕРА. Я? Мечту вашей мамы?
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА. Ну а сами? Неужели слабо? (Насмешливо). Ведь вы же у нас такой шикарный мужчина!
ПАВЕЛ. Нет, один я никак. Обязательно нужна ваша помощь.
ВЕРА. Именно моя?
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА. Странно. И в чем же?
ПАВЕЛ. Но сначала обещайте помочь.
ВЕРА. Да нет, ну как же я буду вам обещать, если не знаю, смогу ли я это сделать?
ПАВЕЛ. Вы? Да запросто. Элементарно.
ВЕРА. Вот как? Речь идет… о какой-то материальной поддержке с моей стороны?
ПАВЕЛ. Точнее сказать – подарке.
ВЕРА. Подарке?
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА. Ах, вот оно что… Ну что же. Ладно. Ради вашей милой мамы я, так и быть, помогу вам.
ПАВЕЛ. Даете слово?
ВЕРА (поколебавшись). Даю.
ПАВЕЛ. Спасибо!
ВЕРА. Ну и о чем же она у вас так давно мечтает?
ПАВЕЛ. Если б вы знали, как она обрадуется такому подарку!
ВЕРА. Так чего же все-таки наконец она хочет?
ПАВЕЛ. Внучат.
(ВЕРА поперхнулась кофе).
Вот, в общем, я и подумал – если у вас до отлета найдется время… Ведь надо же осчастливить маму, не так ли?
(ВЕРА кашляет. ПАВЕЛ похлопал ее по спине).
Вот многие сейчас говорят, что, мол, все мужики нынче гады, сволочи, лишь о себе думают. Но я не такой, не-ет, Вера Ивановна. Я, как видите, пекусь исключительно о своей маме, о ее счастье.
ВЕРА (насмешливо). Короче, как я уяснила, надо успеть помочь вам взять каких-либо сироток в детдоме?
ПАВЕЛ. Сироток? Да нет, давайте поступим проще. Ну вот зачем нам тащиться в какой-то, понимаешь, детдом? Давайте-ка мы сейчас лучше ляжем, пораскинем ногами… бррр,то есть мозгами… ну и…
ВЕРА («сообразив»). А-ах, вот вы о чем!
ПАВЕЛ. Вот именно.
ВЕРА. Извините, но я тут ничем не могу вам помочь.
ПАВЕЛ. Можете. Еще как. И не раз. К тому же, не забывайте, вы дали слово. Вы хозяйка или нет своего слова?
ВЕРА. Хозяйка. И вот именно по этой причине я как дала его, так и забираю обратно.
ПАВЕЛ. То есть как, забираю? А – мамуля? Ее надежды? Ее дивные, святые мечты? Да для вас есть хоть что-то святое?
ВЕРА. Есть. Молитва. Молитесь – глядишь, Всевышний и ниспошлет внучат вашей маме.
ПАВЕЛ. Молиться? Гм! По правде говоря, а я-то всегда считал, что внучат делают несколько иным способом.
ВЕРА. Молитвой, только молитвой, многогрешный сын мой. Да к тому же вдвоем и в законном браке.
ПАВЕЛ. Босс… это следует понимать, как намек? И если да, то…
ВЕРА. То?
(Вместо ответа ПАВЕЛ опускается перед ней на колени и
долго и внимательно смотрит ей в глаза. Затем кладет голову ей на колени и закрывает глаза. ВЕРА не сразу,
помедлив, бережно гладит ему волосы. Пауза. Звонок в дверь
повторно.)
Открывайте, чего же вы?
ПАВЕЛ. Не хочу.
ВЕРА (со вздохом.) Открывайте.
(ПАВЕЛ открывает дверь. Появилась смущенная, чуть
прихрамывая, ТЕЛЕГИНА.)
ТЕЛЕГИНА (виновато.) Доброе утро.
ВЕРА. Доброе.
ТЕЛЕГИНА. Ты встала, Верочка?
ВЕРА. Да, Татьяна Борисовна.
ТЕЛЕГИНА. А я… Вот… Представляете, идем, идем – ничего. А на автобус лишь только сели – раз и тут же колено скрутило. Видимо, вчера чуток перебрали –ну и…
ПАВЕЛ. А где мама?
ТЕЛЕГИНА. В аптеке. Мазь мне возьмет. И от башки что-нибудь
Ох, прямо вся раскалывается…
ВЕРА (с мягким упреком). Ну а кто же вас заставлял пить-то столько вчера?
(ТЕЛЕГИНА вздыхает).
ПАВЕЛ. Садитесь же.
ТЕЛЕГИНА. Спасибо.
ВЕРА. Татьяна Борисовна, а я уже улетаю.
ТЕЛЕГИНА. То есть, как? Куда?
ВЕРА. Домой. Срочные дела объявились.
ТЕЛЕГИНА. По службе?
ВЕРА. Да.
ТЕЛЕГИНА. Та-ак… Ну а тут-то ты как?
ВЕРА. В смысле?
ТЕЛЕГИНА. Решилась все же?
ВЕРА (смутившись). На что?
ТЕЛЕГИНА. Ну на это… (Морщась, трет лоб).
ВЕРА. На что – на это?
ТЕЛЕГИНА. Да филиал-то тут-таки открывать будешь, нет?
ВЕРА. А ,вон вы о чем… Да, наверное. Тем более, что Павел Андреевич любезно согласился со мной сотрудничать.
ТЕЛЕГИНА. Неужто?
ПАВЕЛ. Да. Раз аванс уж получен мною, то…
ТЕЛЕГИНА. Ты и аванс ему дать успела?
ПАВЕЛ. Небольшой и не полностью.
ВЕРА (возмущена). Что-о-о?
ПАВЕЛ. Да ладно! «Что-о!» Сэкономили на мне, так и скажите.
ТЕЛЕГИНА (с упреком). Ну что ж ты, Вера!
ВЕРА. Вот нахал!
ПАВЕЛ. А вы жадина. Из-за копейки удавитесь.
ВЕРА. Бессовестный.
ПАВЕЛ. Выжига. Плюшкин в юбке. То есть в засаленном, старом, драном халате.
ВЕРА. Что-о-о?
ПАВЕЛ. То-о-о!
ТЕЛЕГИНА (примирительно). Ладно, не будем ссориться. Жаль, Вера, однако, что ты улетаешь.
ВЕРА. Ничего, как только все там улажу, моментально вернусь. Ведь надо ж филиал открывать.
ПАВЕЛ. Обязательно.
ТЕЛЕГИНА. Да, конечно.
ВЕРА. Ну, в общем, все, собираюсь.
(В той комнате, где щенок, некий отчетливый звук – вроде как
кто-то зевнул. ТЕЛЕГИНА и ВЕРА удивленно переглянулись).
ТЕЛЕГИНА. Так у вас там кто-то еще?
(Опять неясный ,но вполне отчетливый звук).
ВЕРА (подчеркнуто любезно). Надеюсь, мы никого там у вас не разбудили?
ПАВЕЛ (растерянно). Да н-нет…
ВЕРА. Да, но мне же пора. Переоденусь мигом, чтоб ванну долго не занимать - и… (Взяв вещи, уходит в ванную. Пауза.)
ПАВЕЛ. Погода вроде бы ничего.
ТЕЛЕГИНА (отчужденно). Да. Летная.
ПАВЕЛ. Ясно, солнечно… На небе ни облачка. (Пауза). И мать что-то задерживается .(Пауза). Да, может, поставить чаю?
ТЕЛЕГИНА. Нет, спасибо.
ПАВЕЛ. Я свежего заварю
ТЕЛЕГИНА. Не надо.
ПАВЕЛ. Да, вы завтракали сегодня?
ТЕЛЕГИНА. Да.
ПАВЕЛ. Серьезно?
ТЕЛЕГИНА. Серьезно.
ПАВЕЛ. Тогда, может…
ТЕЛЕГИНА (перебивает). Спасибо, ничего мне не нужно.
ПАВЕЛ. Ясно.
(Тягостное молчание. Через какое-то время вернулась ВЕРА,
уже переодевшись).
ВЕРА. Ну, все, помчалась.
ТЕЛЕГИНА. Погоди, я тоже с тобой.
ВЕРА. Как, решили со мной лететь?
ТЕЛЕГИНА. Да нет, ну что ты, на вокзал я. Кажется, вечером или днем даже наш поезд отходит.
ВЕРА. Да уж вы-то б могли и еще погостить.
ТЕЛЕГИНА (прихрамывая, ходит, собирает вещи). Я? А к чему? У них и без нас вон, гляжу, гостей полон дом.
ВЕРА (холодно). Действительно… Да, можете сразу уж все тогда забирать.
Думаю, вряд ли еще-то сюда мы вернемся.
ТЕЛЕГИНА. Погоди, как, а твой филиал?
ВЕРА. Его не будет.
ТЕЛЕГИНА. Но почему?
ВЕРА. Павел Андреевич слишком занят гостями, чтобы заниматься еще и моим бизнесом.
ПАВЕЛ. Да нет у меня там никаких гостей!
ВЕРА. Ну а зачем горячиться? Ну, нет, так нет.
ПАВЕЛ. И правда, нет!
ВЕРА. Мы верим, верим.
ПАВЕЛ. Да я вам клянусь!
ВЕРА. К чему? Мы уже и так все-все поняли.
ПАВЕЛ. Ну что, что вы поняли?!
ВЕРА. Что мы тут у вас самые первые и желанные гости. Ведь вы же именно в этом нас хотели уверить?
ПАВЕЛ. Да.
ВЕРА. И это вам удалось, поздравляю. И спасибо за все. (Телегиной). Ну, собрались?
ТЕЛЕГИНА. Да. Идем?
ВЕРА. Да.
ПАВЕЛ. Хорошо! Я вам признаюсь, кто там. Но только, пожалуйста, маме об этом ни слова.
ВЕРА (взорвалась). Не надо! Хватит! Врать вот – не надо! «Маме ни слова!»
Да судя по вчерашним ее песням, она и так все прекрасно знает!
ПАВЕЛ (кричит). Да ничего она, черт подери, не знает! У меня там – щенок!
Вам это понятно? Ще-нок!
ТЕЛЕГИНА. Щенок?..
ПАВЕЛ. Да!
ВЕРА. Замечательно. Просто нет слов. Маленький и милый щенок.
ТЕЛЕГИНА. Я сейчас заплачу от умиления.
ПАВЕЛ. Да! Щенок!
ВЕРА. Превосходно. В таком случае вы не могли бы явить это чудо, которое вы с мамой отчего-то так тщательно и так долго от нас скрываете? Покажите его!
(Молчание).
Ну? Покажите!
ПАВЕЛ. Не могу.
ВЕРА. Показать щенка? Почему?
ПАВЕЛ. Дверь.
ВЕРА. Что – дверь?
ПАВЕЛ. Захлопнулась.
ТЕЛЕГИНА. А ключ?
ПАВЕЛ. А ключ – там.
ВЕРА (презрительно). Понятно.
ТЕЛЕГИНА. Башковитая у них дверь. Знает, когда надо захлопнуться.
ВЕРА. Да и зверь, полагаю, весьма свиреп, если его так усиленно прячут.
ТЕЛЕГИНА. Воображаю, какой у него бюст… Достойный кисти самого Айвазовского.
ПАВЕЛ (в отчаянии). Но там и правда щенок!
ТЕЛЕГИНА (не сдержавшись, кричит). Ложь! Ложь! Ло-ожь! Ты это ей заливай про щенка, но только не мне! «Щенок!» Да после того, как Машу когда-то в детстве едва не загрызли псины… И она никогда – слышишь? - никогда не потерпит собаки в доме!
ПАВЛИК. О, Господи! Ну хотите, я его позову? (Стучит в дверь). Макс, голос! Голос! Гав-гав! Мяу! Максик! Макси-ик!.. (Тишина.) Черт, черт ,черт! (Плечом пытается высадить дверь).
ВЕРА (устало). Да хватит, перестаньте ломать комедию. Надоело.
(Хмыкнула). «Максик!»
ТЕЛЕГИНА (с укором). Ну, Машка! Вот тебе и подруга детства!
И чего сразу-то не сознаться, что у Павла есть баба?
ВЕРА (негромко, задумчиво, как бы про себя декламирует). «Уж лучше жить совсем одной, чем жить мне с кем попало».
ТЕЛЕГИНА. Что? Что ты сказала?
ВЕРА. Нет, это я так. (Горько). Так!.. Ладно, все, идем.
(Внезапно громко лает щенок. Пауза).
ПАВЕЛ. (Телегиной и Вере, подчеркнуто учтиво). Ну и как, теперь-то
наконец мадам уяснили, что кобелина в этой квартире – там? Там, а не тут!
(ТЕЛЕГИНА и ВЕРА растерянно переглядываются. ПАВЕЛ
отнимает у них сумки).
(Свирепо). А сейчас марш за стол, я вам все растолкую, да и наконец будем завтракать. Ну!
ВЕРА. Но… но мне…
ПАВЕЛ. Успеете на свой самолет!
(Тащит и усаживает их за стол. У Телегиной свалилась шляпка,
ПАВЕЛ ее поднял, нахлобучил ей на голову).
ПАВЕЛ. Так вот, разъясняю. Вчера соседи снизу упросили меня оставить на пару дней у себя их щенка. Но вчера же из Дома отдыха неожиданно вернулась моя мамуля, и я, зная, как боится она собак, соврал ей, что у меня там любовница.
(ВЕРА И ТЕЛЕГИНА переглянулись).
ПАВЕЛ. Ну а вы, достопочтенная Вера Ивановна, моей маме дико понравились, и она боялась, что вы, узнав о моем распутстве, тут же порвете с нами. Вот она со страху вчера и закатила этот жуткий, кошачий концерт.
Еще у следствия есть вопросы?
ТЕЛЕГИНА (виновато). Да н-нет, пожалуй… Да, Вера?
(ВЕРА кивнула).
ПАВЕЛ. Так, идем дальше. Филиал вашей фирмы мы тут открываем?
(ТЕЛЕГИНА и ВЕРА нерешительно переглядываются. ТЕЛЕГИНА
толкает Веру локтем).
ВЕРА. Да…
ПАВЕЛ. Не слышу.
ВЕРА. Да.
(ТЕЛЕГИНА одобрительно кивает).
ПАВЕЛ. Превосходно. Обязуюсь в таком случае пахать в нем, как лошадь. Но! Объявляю предыдущий копеечный ваш аванс недействительным. И я требую, достопочтеннейшая Вера Ивановна, при очередной нашей встрече тут же выдать мне новый.
ВЕРА. В рублях?
ПАВЕЛ. Нет! Исключительно в той же самой валюте. Итак, вы мне его дадите?
(Молчание).
Ну?
ТЕЛЕГИНА (не выдержав, нервно шипит). Да не жмись, соглашайся, черт с ней, с валютой!
ПАВЕЛ. Ну и как, дадите?
(Молчание).
Нет?
(Молчание).
ТЕЛЕГИНА (почти кричит). Да дай, дай ты ему!..
ВЕРА (наконец, потупясь, вздыхает). Ну хорошо… Раз уж Татьяна
Борисовна так за вас просит…
ПАВЕЛ. По рукам!
ТЕЛЕГИНА. Вот и чудненько. А теперь предлагаю за успех дела хряпнуть шампанского!
(Появилась МАКСИМОВА).
ТЕЛЕГИНА. Машенька! Радуйся! Веруня открывает-таки у вас в городе свой филиал и дает твоему Павлику… этот…
ВЕРА. Аванс.
ТЕЛЕГИНА. Вот-вот! Вот мы и решили за успех дела хряпнуть чуток…
(За дверью опять два раза тявкнул затихший было щенок).
МАКСИМОВА. Воды!
ТЕЛЕГИНА (не поняла). За успех? Воды? Да ну что ты, Машенька! Только шампанского!
(Тявканье).
МАКСИМОВА. Воды!
ПАВЕЛ. Мама!..
ВЕРА. Мария Григорьевна!..
ПАВЕЛ. Мама! Я тебе сейчас все-все-все объясню!..
(Тявканье).
МАКСИМОВА. Воды!
ТЕЛЕГИНА. Шампанского! Шам-панского!!..
З А Н А В Е С
БЕЛОВ Сергей Николаевич
117186, г. Москва ,ул. Ремизова,7 – 9
тел. 499-127-66-10
Электронный адрес: belov@aknet.ru
Все произведения С.Н. Белова можно найти на сайте http://dramaturgbelov.ucoz.ru/