Сергей Б Е Л О В
К А К С Н Я Т Ь Д Е В О Ч К У
(Д У Р А К И И Д У Р О Ч К И)
(Комедия в двух действиях.
Антракт по усмотрению постановщика).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ДЯДЯ
ПЛЕМЯШ
ВИКА, ГАЛЯ, ЛЮБАША – эти три роли играет одна и та же актриса
(Декорация одна на всю пьесу – комната.
На заднем плане входная дверь. Слева и
справа – двери в другие помещения.
ДЯДЯ заканчивает накрывать столик у дивана, что слева.
Звонок в дверь).
ДЯДЯ. Иду, иду!
(Открывает входную дверь.
Появилась ВИКА).
Господи Боже мой! (Отступает и закрывает глаза ладонью).
ВИКА. Что с вами?
ДЯДЯ. Ослеплен. Напрочь.
ВИКА. Чем?
ДЯДЯ. Вашей красотою, Виктория!
ВИКА (насмешливо). Может, позвонить офтальмологу?
ДЯДЯ. Да нет, это скорее по части специалиста по сердечным делам.
Да, вы позволите? (Галантно целует ей руку). Прошу!
(ВИКА зашла, оглядывается).
ВИКА. Ну что – довольно-таки уютненько.
ДЯДЯ. Стараюсь. Присаживайтесь.
ВИКА. Попробую… (Садится).
ДЯДЯ. А вы еще очаровательнее, чем сегодня утром в аэропорту, когда
мы познакомились.
ВИКА. Да-а уж… Воображаю свой видок после нескольких часов
воздушной болтанки.
ДЯДЯ. Говорите, прилетели из Краснодара?
ВИКА. Да.
ДЯДЯ. А я из Москвы, из командировки.
ВИКА. Ну а в этом гнездышке один обитаете?
ДЯДЯ. Как перст. Как папа Карло, когда от него удрал Буратино.
ВИКА. Беглый Буратино, как я понимаю – это бывшая ваша супруга?
ДЯДЯ (кисло, с упреком). Виктория… Кстати - а я могу вас называть просто Вика?
ВИКА. Элементарно.
ДЯДЯ. Тогда я элементарно - Борис. Или Боря – как вам удобнее.
Договорились?
ВИКА. Элементарно.
ДЯДЯ (одобрительно). Ну и чувство юмора же у вас…
ВИКА. Надеюсь.
ДЯДЯ. Теперь о жене-беглянке… Ну что тут сказать? Обычная
история, каких миллионы. Поначалу новоиспеченным супругам очень хорошо вместе. Медовый месячишко, сю-сю-сю, и так далее. После – не так, чтобы хорошо. Ну а в итоге они друг друга просто терпеть не могут. Се ля ви! Ну а вы? Как на личном фронте у вас?
ВИКА. Слава Богу – никак. Я – одинока.
ДЯДЯ. Да вы что. При такой-то внешности? Ну а по профессии, Вика, вы
кто?
ВИКА. Журналист. Новичок, правда. Освещаю культурную жизнь.
ДЯДЯ. Великолепно. В таком случае могу эксклюзивный материальчик подкинуть.
ВИКА. Серьезно?
ДЯДЯ. Мстислав... Наш популярнейший дрессировщик… Его фамилия
наверняка вам известна. Отважный повелитель леопардов, тигриц, директоров цирков и прочих опасных хищников. И знаете, чего он больше всего боится?
ВИКА (насмешливо). Налоговой инспекции?
ДЯДЯ. Еще страшнее.
ВИКА. Вот как? И чего же?
ДЯДЯ. Кошки.
ВИКА (удивлена). Кошки?
ДЯДЯ. Да! Обыкновенной, пошлой домашней кошки. Нет, он, понятно,
боится не самой кошки, как таковой. Но – жутко опасается за ее здоровье. И стоит его ненаглядной Фроське хотя бы чихнуть, как Мстислав тут же в панике. Мы, его близкие друзья, так потешаемся над этой его милой слабостью!..
ВИКА. Вы… и правда его близкий друг?
ДЯДЯ. Вилки! Ну конечно же, я забыл принести вилки! Самым дичайшим
образом извиняюсь!
(Направляется к комнате справа.)
Господи Боже мой! Кухня же там! (Хлопнув себя по лбу, уходит в дверь слева).
(ВИКА, удивленно пожав плечами, с интересом
прошлась по комнате. Остановилась у фотографии на стене.
Нечаянно ударилась коленом о небольшой сейф,
скрытый частично за столом, на
котором стоит компьютер. Ойкнув и
слегка прихрамывая,
вернулась на место.
Появился ДЯДЯ).
ДЯДЯ. Представляете – едва отыскал вилки. Вот что значит потерять
голову из-за очаровательной молодой женщины. Впрочем, как говорится – потерявши голову, по вилкам не плачут.
ВИКА. Так вы, значит, хороший знакомый Мстислава?
ДЯДЯ. По крайней мере он не выбрасывает меня в окошко, когда, будучи в Москве, я заглядываю к нему на чаек. Как, впрочем, и (со значением) сама Аллочка…
ВИКА. Аллочка?.. Это вы о самой…
ДЯДЯ. Именно о ней.
ВИКА. Что, и к ней заходите на чаек?
ДЯДЯ. Элементарно. Кстати, она недавно мне новый анекдот рассказала.
ВИКА. Какой?
ДЯДЯ. Боренька, говорит, а вам известно, какая у синоптиков песня
любимая? Я – нет. А она (напевает) : «Когда весна придет – не знаю!»
ВИКА. Смешно… Ну и как же вы с такими-то людьми познакомились?
ДЯДЯ. Случайно. Но как-нибудь расскажу.
ВИКА. С интересом послушаю. (Помолчав). Ну а уже сейчас, впрочем, я
могу сказать, кто же у вас самый-самый близкий знакомый.
ДЯДЯ. У меня? Самый близкий?..
ВИКА. Да.
ДЯДЯ. Любопытно… и кто же?
ВИКА. Дама, шатенка, довольно-таки эффектная, и вся в необычайно
дорогих украшениях.
ДЯДЯ (озадачен). Шатенка? В дорогих украшениях?..
ВИКА. Ну да… Ну, догадались?
ДЯДЯ. Не-ет…
ВИКА. Да вы что! Вон же на стене ее фотография! (Показывает.
Насмешливо). Это случайно не ваша жена-беглянка, с которой вам вдруг стало так, так ужасно плохо, что вы даже сохранили ее фото? Или это - ваша любовница?
ДЯДЯ. Да ну что вы, Вика! А это у меня, если хотите знать… Это…
ВИКА. Ну?
ДЯДЯ. Это моя мама. В молодости.
ВИКА. Мама?
ДЯДЯ. Мама.
ВИКА. Поня-атно… Но только, изучая ее фото, я ударилась ногой о тот сейф. Ну и что – у сентиментального сыночка своей молодой мамы лейкопластыря случайно в квартире не найдется?
ДЯДЯ (в замешательстве). Лейкопластыря? Да-да, есть, конечно… Только
куда же я его задевал?..
ВИКА (холодно). Ладно, не трудитесь искать. Мне пора идти.
ДЯДЯ. Как, вы уже уходите? Но почему!?
ВИКА. Не люблю, когда меня держат за дуру.
ДЯДЯ. Я?! Вас?!
ВИКА. Итак, значит, это фотография вашей мамы?
ДЯДЯ. Д-да.
ВИКА. В молодости?
ДЯДЯ. Да.
ВИКА. Ну так вон та высотка в окне, на фоне которой снята ваша мама «в
молодости», построена всего пару лет назад. Быстро же мамуля ваша состарилась! Прощайте!
ДЯДЯ. Вика! Погодите! (Громко кашляет).
ВИКА. Что с вами? (С иронией). Надеюсь, не скоротечная чахотка на
почве хронического вранья?
ДЯДЯ. Останьтесь, и я вам все-все-все объясню!
ВИКА. Неужели все? Даже - почему вы чужую чью-то квартиру за свою выдаете?
ДЯДЯ. Как, вы и об этом догадались?
ВИКА. Увы! Наверняка и о своей дружбе со знаменитостями вы мне тоже
наврали.
ДЯДЯ. Я!? А вы это видали? (Достает бумажник и из него фотографию).
ВИКА. Что, еще одно фото? Теперь – вашего папули в младенчестве?
ДЯДЯ. Лучше гляньте – с кем я тут стою!
ВИКА (удивлена). С тем самым Мстиславом?
ДЯДЯ. Вот именно! И тщедушная его кошчонка Фроська у меня на руках!
ВИКА. А ну-ка... (Изучает фото). Фотомонтаж?
ДЯДЯ. Можете отдать на экспертизу!
(Звонок в дверь).
Господи, а это еще кто?
(Открывает дверь.
Появился ПЛЕМЯШ).
О-о, Павлик! (Вике). Племянник мой.
ПЛЕМЯШ. Здравствуйте!
ВИКА. И до свиданья!
ДЯДЯ. Вика, да останьтесь же! (Загородил дверь).
ВИКА. Пустите!
ПЛЕМЯШ. Дядь Боря, а что случилось?
ДЯДЯ. Представляешь – утром в аэропорту я познакомился с этой
прелестной молодой женщиной, тут же втюрившись в нее, как мальчишка. Ну вот и – виноват, каюсь! – пригласил ее сюда, в твою квартиру, выдав ее за свою!
ВИКА (Племяшу). Так это что, ваша квартира?
ПЛЕМЯШ. Да… Мама мне ее недавно купила.
ВИКА. Это ее фотография на стене?
ПЛЕМЯШ. Да.
ДЯДЯ. Да! Ведь Жанна – это родная моя сестра.
ВИКА (насмешливо). Та-ак! Ну а «родной ее брат» где же тогда ютится? В
чулане на антресолях?
ДЯДЯ (вздыхает). Нет… В Москве.
ВИКА. Вы? Живете в Москве?
ДЯДЯ. Увы! Вдали от этих чудесных, этих глубоких глаз…
ВИКА. А тут вы..?
ДЯДЯ. В командировке.
(У Дяди зазвонил мобильный).
Извиняюсь… Да, я… Чего-о!? Номер мой в гостинице затопило? Вещи плавают? Да куда ж вы смотрели-то, вашу мать!?.. Что делать теперь? Как это что? Вызывайте подводную лодку с бригадой сантехников!.. Ладно, сейчас буду, остолопы несчастные!
ПЛЕМЯШ. Дядь Боря, что случилось?
ДЯДЯ. Вообрази – номер мой в служебной гостинице затопило!
Трубу, говорят, наверху где-то прорвало! Ну и дела-а! Ладно, все, я помчался!
ВИКА. Да и мне пора.
ДЯДЯ. А вот вы останьтесь! Пожалуйста! Я скоро вернусь!
ВИКА. На подводной лодке? У вас же все затопило!
ДЯДЯ. Если только шмотки - плевать! Лишь бы документы, документы в папке на столе уцелели.
ВИКА. Нет-нет-нет, я пойду.
ДЯДЯ. Ну я прошу! Умоляю! Я быстро! Короче, Павлик, вот это чудо – под твою персональную ответственность! Уйдет – тотчас же тебя уволю нафиг из своих любимых племянников! (Торопливо уходит).
(Пауза).
ВИКА. Ну и как – может, вы позволите все-таки чуду присесть?
ПЛЕМЯШ (спохватился). Да-да, присаживайтесь!
ВИКА (с иронией). Вы очень любезны! Только уточните – куда? На пол?
Или на горшок, может? С цветами.
ПЛЕМЯШ. Сюда! (Показывает место у столика).
ВИКА. О, да! Это, полагаю, наилучший из всех мыслимых и
немыслимых вариантов. (Присела. Пауза). Ну – и что же вам налить, сударь?
ПЛЕМЯШ (сконфужен). Извините! Это я, я обязан вам предложить.
ВИКА (ее все более забавляет его робость). Неужели? И кто б мог подумать!
ПЛЕМЯШ. Вам… коньяку?
ВИКА. Вот это правильно. Сразу и конкретно споить бабенку.
ПЛЕМЯШ. Да я и не думал…
ВИКА. Нет? Ах, как жа-аль! А то я уж эдак грязненько и похотливенько
размечталась… Шутка. Ладно, плесните малость шампанского. Открывать-то его умеете?
ПЛЕМЯШ (с обидой). А как же! (Неумело открывает бутылку, та стреляет
и заливает пол).
ВИКА. Пламенный привет дяде Боре. Эх, документики бы его сейчас тут на полу разложить!
ПЛЕМЯШ (смущен). Вот, все залил…
ВИКА. А, мелочи жизни! Допотопный старикан Ной, говорят, когда-то еще
не так облажался, открывая шампанское… Едва потом в ковчег успел заскочить, старый алкаш.
(ПЛЕМЯШ торопливо сходил за тряпкой,
вытирает пол. Опять сходил, сполоснул
руки, разливает бутылку).
Так это, значит, и есть ваша мама?
ПЛЕМЯШ. Да.
ВИКА. Интересная женщина... И где же она сейчас?
ПЛЕМЯШ. Во Франции. В Париже.
ВИКА (показывает «решетку»). Не в Бастилии?
ПЛЕМЯШ. Не…
ВИКА. Ах, да! Эту же тюрьму вроде бы еще разъяренный Квазимодо с
хорошо поддатой Эсмеральдой когда-то разрушили… Да-да-да, вспоминаю… Об этом оперу еще написали…. Ну а где же фотография вашего папы?
ПЛЕМЯШ. Ну что, за знакомство?
ВИКА. Легко.
(Чокаются, пьют.
ВИКА встала, подошла к фотографии).
Скажите, Павлик… А эти украшения у вашей мамы… Они подлинные?
ПЛЕМЯШ. Ну конечно.
ВИКА. И бриллианты, и жемчуг, и золото?
ПЛЕМЯШ. Разумеется.
ВИКА. С ума сойти. Таскать на себе столько бабла… Это что - наследство ваших далеких недораскулаченных предков?
ПЛЕМЯШ. Да нет. Просто мама - совладелец одного из городских коммерческих банков.
ВИКА. Да вы что? Поздравля-яю! И какой же аист принес вам в конвертике такую крутую маму? Ну а ваш дядя? И он какой-нибудь выдающийся банкир?
ПЛЕМЯШ. Нет, дядя Боря по медицине у нас пошел.
ВИКА. Ага. Лечит совесть у вашей богатой мамы?
ПЛЕМЯШ. Мама честно зарабатывает свои деньги.
ВИКА. Ну-ну, не сердитесь на меня, ради Бога. Я же в шутку. Ну а ваш дядя… он и правда москвич?
ПЛЕМЯШ. Да.
ВИКА. А в командировку сюда надолго?
ПЛЕМЯШ. На несколько дней.
ВИКА. Понятно. Ну а вы, Павлик, чем занимаетесь? Коммерцией, как
мама, или медициной, как дядя?
ПЛЕМЯШ. Ни тем, и ни другим. Я – свободный художник, нечто типа блоггера.
ВИКА (с уважением). О-о! Повелитель Интернета. (Стукнулась ногой). Господи! Опять! И снова об этот проклятый железный ящик!
ПЛЕМЯШ. Это мамин сейф.
ВИКА. В вашей квартире?
ПЛЕМЯШ. А в ее квартире в соседнем доме сейчас ремонт.
ВИКА. Ясненько. А теперь… Эх, посидеть, что ли, хоть немного рядом с
сыном такой крутой миллиардерши? Будет хоть потом о чем вспоминать, получая в кассе свою копеечную зарплату. Вы как – не против? (Присела рядом с ним, закрыла глаза и, слегка приобняв его, положила голову ему на плечо). Скажите, Павлик, вас это не шокирует?
ПЛЕМЯШ. Да не…
ВИКА. Вот и замечательно. Просто я сегодня чего-то немножко устала…
(ПЛЕМЯШ замер. Пауза, во время
которой ПЛЕМЯШ несмело
тянет к ней то губы для поцелуя, то руку,
чтобы приобнять.
Так, однако, и не решился).
(Со вздохом, потягиваясь). Ла-адно… а сейчас мне пора.
ПЛЕМЯШ. Вы что, уходите?
ВИКА. К сожалению.
ПЛЕМЯШ. А дядя? Он же просил его подождать.
ВИКА. Ничего страшного. Соскучится – позвонит. У него же имеется мой мобильный.
ПЛЕМЯШ. А… а сюда вы еще вернетесь?
ВИКА. К нему? Или - к вам?
ПЛЕМЯШ. К... ко мне.
ВИКА. Для чего?
ПЛЕМЯШ. Вы… вы мне очень понравились.
ВИКА. Это - правда?
ПЛЕМЯШ. Да.
(Пауза).
ВИКА. Хорошо, я приду.
ПЛЕМЯШ. Когда?
ВИКА. Когда у меня возникнет на это желание.
ПЛЕМЯШ. Обещаете?
ВИКА. Обещаю. Да, и продиктуйте, пожалуйста, сразу же ваш
телефончик…
(ПЛЕМЯШ диктует).
Так, запомнила… Ну а теперь, если желаете, могу даже объяснить, почему я к вам приду.
ПЛЕМЯШ. Почему?
ВИКА (доверительно). Вы понимаете, Павлик… Сейчас так мало чистых,
порядочных, не распускающих свои руки молодых мужчин… И особенно - из богатых семей. Так что…
(Внезапно крепко целует его в губы и
торопливо выходит. ПЛЕМЯШ
так и замер. Затем направляется к
двери справа и стучит).
ПЛЕМЯШ. Выходите, дядь Боря! Она ушла!..
ДЯДЯ (появился из-за этой двери). Н-да-а-а!.. Ну вот! Все я видел, все слышал, ну и что могу тебе сказать?
ПЛЕМЯШ. Что?
ДЯДЯ. Нет, я, конечно, давно подозревал, что ты у меня подзапущен в любовно-эротическом плане – но чтобы до такой степени!.. Это же кошмар, Павлик, просто кошмар!
ПЛЕМЯШ (с обидой). Дядя Боря!..
ДЯДЯ. Ну что, что – дядя Боря? Дядя Боря, между прочим, все сделал по плану! Он заманил сюда молодую самку, познакомил вас, все организовал, чтобы тебе осталось лишь шепнуть ей пару ласковых и помочь даме раздеться – и что же?
ПЛЕМЯШ (защищаясь). Но послушайте, дядя…
ДЯДЯ. Нет, я, разумеется, мог бы тебе помочь даже ее раздеть – ради Бога! Но вообрази, как бы я выглядел, выскочи я для этого из соседней комнаты, как похотливый паук!
ПЛЕМЯШ (горько). Издеваетесь?
ДЯДЯ. Вот и обиделся… Ну Павлик! Да я же ради тебя, ради тебя стараюсь.
Ну надо же наконец из тебя мужика-то сделать. Да и в конце концов мы же именно так с тобой и условились. Что я приглашаю сюда девушку, знакомлю вас и под каким-нибудь предлогом линяю, оставив вас тет-а-тет. Что я и сделал. А ты…
(ПЛЕМЯШ уныло вздыхает).
Ну-ну-ну! Выше нос! Будем надеяться, она и правда еще вернется, а вот тогда уже, малыш, не зевай. Ладно, а сейчас я, не теряя времени, вызваниваю очередную самку.
ПЛЕМЯШ. То есть как? Вы что, успели с кем-то еще в городе у нас познакомиться?
ДЯДЯ. С кем-то! С тремя, с тремя молодухами, дорогой мой племянничек!
Да! Да! Пока ожидал утром в аэропорту свой багаж!
ПЛЕМЯШ. Ну и темпы!
ДЯДЯ. Нормальные темпы российского донжуана средней руки… Итак, девочка номер два… (Звонит). Галочка? Привет! Узнаете? Нет? То есть как? Мы сегодня утром в аэропорту познакомились. Да, это я, я, Борис. Итак, Галочка, ваши такие милые, такие очаровательные глаза, как говорится, наделали шороху в дебрях моей души. И я желаю снова увидеть вас. Когда? Да прямо сейчас. Где? У меня, дома. Неудобно? Да вы что, наоборот, очень даже удобно – это же рядом с автобусной остановкой. (Со значением). ЗАГС, между прочим, тоже неподалеку… Значит, придете? Замечательно! Записывайте тогда чудными своими пальчиками мой адресок… (Диктует адрес). Все, жду! (Положил трубку). Учись, студент!
ПЛЕМЯШ. Как же легко вы с ними общаетесь!
ДЯДЯ. Практика. А ведь как я когда-то начинал – Боже мой! И смех, и грех.
Да, унеси пока мамино фото, чтобы оно больше никого не смущало.
ПЛЕМЯШ. А, да. (Снял фото со стены, унес в комнату справа, вернулся).
ДЯДЯ. Ну так вот, Павлик. В тот день, когда я – тогда еще начинающий,
юный ветеринар – заглянул со своею первой девушкой в зоопарк, то знаешь, у какой из клеток я жутко перетрусил?
ПЛЕМЯШ. У какой? С крокодилом?
ДЯДЯ. Не-а!
ПЛЕМЯШ. Со львом? С тиграми?
ДЯДЯ. Нет! У клетки с… мартышками!
ПЛЕМЯШ. С мартышками? Почему?
ДЯДЯ. Перепугался, как бы пассия моя, подкармливая их, не проскользнула случайно к ним за решетку.
ПЛЕМЯШ. Ну и что? Они же вроде не злые.
ДЯДЯ. Нет. Но я очень боялся, что тогда она затеряется в обезьяньей толпе.
ПЛЕМЯШ. То есть… она… была вылитой обезьянкой?
ДЯДЯ. Ну, если по правде… то немножечко пострашнее. Что и вселяло
надежду все-таки со временем ее там отыскать.
ПЛЕМЯШ. А-а… Это вы, наверное, сочинили, чтобы настроение мне
поднять?
ДЯДЯ. «Сочинил!..» Посмотрел бы ты на ее фото! Да я ж им потом на
даче ворон отпугивал! Веришь, нет – с инфарктами многие птицы улетали!
ПЛЕМЯШ. Ну а эта… Галина? С нею-то не рискованно пойти в зоопарк?
ДЯДЯ. Не волнуйся. Внешность нормальная. Так что при ее появлении
снова смотри в эту замочную скважину, и учись у меня искусству флирта.
ПЛЕМЯШ. Хорошо, дядя.
ДЯДЯ. Это как щенков учат плавать. Но если тех в воду бросают, то я тебя - в комнату с дамами. Так что терпи. Нет, я понимаю, что ты у нас компьютерный гений и сутками ползаешь в своем Интернете. Но ведь тебе уже двадцать пять, Павлик. Пора наконец не только за мышку, но и за женщину подержаться.
ПЛЕМЯШ (вздыхает). Да-а, надо ж когда-то и впрямь начинать…
ДЯДЯ. Вот именно. Так что наблюдай поначалу за моими действиями, ну а
там по плану. И как только я громко закашляю – тут же звякай на мой мобильный, ныряй в окно и – сюда. (Показывает на входную дверь). Я же под предлогом этого телефонного звонка тут же линяю и оставляю тебя с дамой наедине.
ПЛЕМЯШ. Я помню. Только разволновался на этот раз, да и забыл вам
позвонить после кашля.
ДЯДЯ. Ничего. Хорошо, какой-то болван по ошибке мой мобильный
набрал. Ну, я тут же и выдал басню Эзопа о потопе в служебной гостинице. Воображаю, как у этого типа оттопырились уши!
ПЛЕМЯШ. Да и Вику, уверен, впечатлил рассказ о ваших знаменитых
знакомых.
ДЯДЯ. Нет, ну тут-то все было по-честному, без обмана.
ПЛЕМЯШ. Это верно.
ДЯДЯ. Н-да-а, и с какими только известными людьми ни сводит судьба
такого модного столичного ветеринара, как я!
ПЛЕМЯШ. А меня, когда я сейчас выбирался в окошко, бабуля одна
заприметила, да за грабителя приняла. Хорошо, знакомая оказалась.
ДЯДЯ. Лишь бы меня не заметили.
ПЛЕМЯШ. Да, а что за Галина, что сейчас подойдет? Кто она?
ДЯДЯ. Не имею понятия. Только и знаю о ней, что она самка.
Светлой масти. Габариты стандартные. Шкура… то есть кожа нормальная, так что кровообращение и обмен веществ в полном порядке.
ПЛЕМЯШ. А о чем вы с ней сразу заговорили?
ДЯДЯ. Я? Ни о чем. Она сама остановила меня и спросила, не знаю ли я номер авиарейса из Петербурга? Ну, я и…
(Звонок в дверь).
О, а вот, видимо, и она. Быстро туда.
ПЛЕМЯШ. Бегу.
(Он торопливо уходит в комнату справа,
а ДЯДЯ идет ко входной двери, открывает.
Появилась ГАЛЯ).
ДЯДЯ. Галочка! Боже, какое счастье! Какое счастье! (Целует ей руки).
И ведь, главное – так быстренько заявилась.
ГАЛЯ. А я, оказывается, живу совсем рядышком.
ДЯДЯ. Счастье в квадрате. Прошу!
(ГАЛЯ проходит. Поставив на стол сумочку,
деловито осматривает обстановку).
ГАЛЯ. Один, значит, тут обитаете?
ДЯДЯ. Как Робинзон Крузо.
ГАЛЯ. Нормалек Робинзон обустроился.
ДЯДЯ. Нормалек!? Это без хозяйки-то в доме!?
ГАЛЯ. А чего же не обзаведетесь прислугой?
ДЯДЯ. Вы хотели сказать – супругой?
ГАЛЯ. Прислугой. Супруга-то, полагаю, обойдется вам намного дороже.
ДЯДЯ (озадачен). Резо-онно!..
ГАЛЯ. Еще бы.
ДЯДЯ. Ну а как же тогда это… женская любовь, преданность, нежность и
прочее?
ГАЛЯ. А, вон вы о чем, о «чувствах»… Ну а я-то вам о деле, о деле толкую.
ДЯДЯ. Понял. Да вы присаживайтесь.
ГАЛЯ. Спасибо. (Садится).
ДЯДЯ. Да, и как – встретили?
ГАЛЯ. Я? Кого?
ДЯДЯ. А кого из Петербурга в аэропорту утром встречали.
ГАЛЯ. А, да. Повстречала, да.
ДЯДЯ. И кого, если не секрет?
ГАЛЯ. Подругу.
ДЯДЯ. Фу-у! Гора с плеч! Вот такая вот Джомолунгма! Ну а я – верите? –целый день бродил сам не свой. Переживал, волновался, даже, признаться, ревновал немного… И какого ж это, думаю, питерского самца моя новая прелестная знакомая в аэропорту утром поджидала?
ГАЛЯ. Зря волновались.
ДЯДЯ. Теперь и сам вижу, что зря. Столько пережег нервных клеток – и все
псу под хвост… Что, и замужем еще не были?
ГАЛЯ. Еще нет. (Взяла бутылку). Почем брали?
ДЯДЯ. Винцо-то это? Ей-ей, не помню. Кажется, около тысчоночки отстегнул. Неужто переплатил?
ГАЛЯ. Да не, не, нормалек.
ДЯДЯ. Ну вы меня успокоили. Прямо Килиманджаро с плеч.
ГАЛЯ. За такую-то бурду – нормалек.
ДЯДЯ. О-о! Вы так отменно разбираетесь в винах?
ГАЛЯ. В ценах, в ценах я разбираюсь.
ДЯДЯ. Так-так-так… Интере-есно… Ну и где ж это мы трудимся? Уж не в финансовой ли разведке?
ГАЛЯ. Нет, не там.
ДЯДЯ. Ну вы меня успокоили. Прямо гора, этакий, знаете, Пик Коммунизма с одного места… Впрочем, это я уже говорил. Ладно, а вот это вино подойдет?
ГАЛЯ. Подойдет.
ДЯДЯ. Вот и отлично. (Разливает). Ну – ваше здоровье!
ГАЛЯ. Ваше здоровье.
(Пьют).
ДЯДЯ. Угощайтесь.
ГАЛЯ. Хороший, хороший стол. Тысчонок где-то этак на… Впрочем, это не важно.
(Закусывают).
ДЯДЯ. Понимаю, Галочка, хорошо понимаю целенаправленный ваш
интерес к материальной стороне дела. Я и сам ведь, представьте, имею какое-то отношение к презренным финансам.
ГАЛЯ. Вы?
ДЯДЯ. Я.
ГАЛЯ. Какой-то бизнес?
ДЯДЯ. Типа того.
ГАЛЯ. А поконкретнее?
ДЯДЯ. Пока помолчу.
ГАЛЯ. Ваше дело… Ну а вы, Борис, были женаты?
ДЯДЯ. Один разочек.
ГАЛЯ. И отчего ж разошлись?
ДЯДЯ. Супруга чересчур дорого обходилась.
ГАЛЯ. Понимаю. Содержать ее не могли.
ДЯДЯ. Я - ее!? Да элементарно! Если б не эти ее капризы…
ГАЛЯ. А, ну если дамские капризы… Мужикам они обычно влетают в копеечку.
ДЯДЯ. Которая тут же вылетает в трубу. Хотя… А ведь это смотря капризы
какой женщины… Если такой, как вы, Галочка… Да я ж ради ваших-то уж капризов чего б только ни отдал!
ГАЛЯ (довольна). Ой, да ла-адно!
ДЯДЯ. Самым святым клянусь! Самым святым - своею кредитной карточкой! (Подсев к ней, целует ей руки). Ладно, все! Перечисляйте свои миленькие капризы!
ГАЛЯ. Список, боюсь, больно длиннющий получится.
ДЯДЯ. Ничего, диктуйте! Я их высеку тут, в своем сердце!
ГАЛЯ. Что, полностью весь трехтомник?
ДЯДЯ. Даже с иллюстрациями!
ГАЛЯ. Ну хорошо! Тогда каприз номер один.
ДЯДЯ. Я весь внимание, о, моя госпожа!
ГАЛЯ. А покажите-ка, дорогой мой Боренька…
ДЯДЯ (с готовностью). Что, Галочка?
ГАЛЯ. Свой паспорт.
(Пауза).
ДЯДЯ. Вы это что… серьезно?
ГАЛЯ. Вполне.
ДЯДЯ. Да ну нет, вы шутите, вероятно? Или не верите, что я холост?
ГАЛЯ. Верю. Но… Как это говорят? – лучше один раз увидеть, чем сто
раз услышать. И особенно это вас касается, вас, так называемых, «неженатых» мужчин. Так что… прошу! (Протянула руку).
ДЯДЯ (громко кашляет). Господи, да что ж, что ж это?.. Раскашлялся, как,
понимаешь, какой-нибудь чахоточный кашалот в туберкулезном диспансере.
ГАЛЯ (насмешливо). А наш кашалотик случайно не простудился?
ДЯДЯ. Это при вас-то? Ну что вы, Галочка! Да рядом с вами можно лишь
это самое… воспламениться.
ГАЛЯ. Лишь бы не сгореть со стыда.
(У Дяди звонит мобильный).
ДЯДЯ. Извините... Я слушаю… Что-о!? Как, как грабители!? То есть как
это банк мой ограбили!? Ч-черт подери! А куда же охрана глядела, ослы позорные!? Всех, всех нафиг поувольняю к соответствующей матери!.. Да, полицию уже вызвали? Едет? Ясно, сейчас и я буду! (Отключил мобильный). Боже, какой кошмар! Какой кошмар!
ГАЛЯ. Что же случилось?
ДЯДЯ. Что? А то, что мой банк минуту назад какие-то бандиты обули! До последней копейки все выгребли!
ГАЛЯ. Бандиты? Ваш банк?..
ДЯДЯ. Да!
ГАЛЯ. Так вы что же… банкир?
ДЯДЯ. К сожалению!.. Господи, ну почему, почему ты дал мне первый
этаж? С каким наслаждением я бы сейчас головою в окно!.. Да, в банк лететь надо!
ГАЛЯ. Погодите, а я?
ДЯДЯ. Вы? Гм...
(Звонок в дверь).
ГАЛЯ. Звонят.
ДЯДЯ. Надеюсь, эти мерзавцы не решили заодно уж и меня по пути грабануть!
(Идет, открывает дверь.
Появился ПЛЕМЯШ).
Павлик?..
ПЛЕМЯШ. Дядя Боря! А я к вам в гости!
ДЯДЯ (Гале). Племянник мой. – Па-авлик! Да как же ты вовремя!
ПЛЕМЯШ. А что, что такое?
ДЯДЯ. Слушай, займи-ка пока эту милую девушку, ну а я…
ПЛЕМЯШ. А вы?
ДЯДЯ. Не-ет, сын мой, ты - не поверишь!
ПЛЕМЯШ. Да в чем же дело?
ДЯДЯ. Мой банк только что обокрали!
ПЛЕМЯШ. Да вы что!
ДЯДЯ («подавлен»). Да, вот… Ладно, полетел разбираться!
ГАЛЯ. И мне пора.
ДЯДЯ. Галочка, а вы, пожалуйста, оставайтесь! Полагаю, я ненадолго.
ГАЛЯ. Ненадолго? После грабежа-то?
ДЯДЯ. Но не я ж грабил! Вот тогда уж точно подзадержался бы лет на пятнадцать. Ну а так… Короче, все, ждите! Павлик, оставляю на тебя свою милую Галочку! Все! (Торопливо уходит).
(Пауза).
ПЛЕМЯШ. Присядем?
ГАЛЯ. Легко.
(Садятся).
ГАЛЯ. Скажите… а это и правда квартира вашего дяди?
ПЛЕМЯШ. Да.
ГАЛЯ. Тогда странно…
ПЛЕМЯШ. Что?
ГАЛЯ. Ну, как… Такой богатый человек, и вдруг на тебе - первый этаж. Легко ведь ограбить.
ПЛЕМЯШ. А у него не одна квартира.
ГАЛЯ. А-а.
ПЛЕМЯШ (подсев, робко прикасается к ней). Симпатичное платьице…
Почем брали?
ГАЛЯ. О-о! И вы тоже разбираетесь в ценах?
ПЛЕМЯШ. Немножко…
ГАЛЯ (мягко убирает его руку). За полтыщи взяла. (Помолчав). Ну а вы-то
хоть не женатый?
ПЛЕМЯШ. Я? Нет… А с чего вы спросили?
ГАЛЯ. Да с того, что у некоторых кавалеров, едва лишь паспорт у них
попросишь - то или тут же банки у них грабят, или кашель их бьет. Ну а вы? Тоже, поди, закашляете, как чахоточный кашалот, если паспорт у вас попросить?
ПЛЕМЯШ. Я? Ничего я не закашляю. А паспорт – вот. Я на почту с ним
сегодня утром ходил.
ГАЛЯ. Разрешите? (Смотрит его паспорт). Хм! А ведь и правда неженатый
молодой человек.
ПЛЕМЯШ. Я ж говорю! (Неуверенно взял Галю за руку. Пауза).
ГАЛЯ. Кстати! Значит, говорите, это квартира вашего дяди?
ПЛЕМЯШ. Да.
ГАЛЯ. Улица Космонавтов, десять – двадцать один?
ПЛЕМЯШ. Д-да…
ГАЛЯ. Ну а где ж тогда, интересно, дядин племянничек проживает? ПЛЕМЯШ. Но…
ГАЛЯ. Чшш! (Опять смотрит паспорт. Изумлена). Но ведь это же ваш
адрес! Это вы, вы тут живете! (Сунув ему паспорт, отодвинулась от него. Пауза). Ну? И что же это все означает? Молчите? Ну что же… Привет вашему достопочтенному дяде хрен знает, с какой улицы! Ну и родственнички! Сплошное жулье! Тьфу!..
ПЛЕМЯШ. Подождите, Галя! Останьтесь!
ГАЛЯ (холодно). Для чего?
ПЛЕМЯШ. Если хотите - я вам все-все-все объясню.
ГАЛЯ. Вы? Мне?
ПЛЕМЯШ. Да!
ГАЛЯ. И действительно все?
ПЛЕМЯШ. Да!
ГАЛЯ (помедлив). А, черт с вами! Так и быть, послушаю, что вы еще мне
наврете! Валяйте! (Садится). Будет хоть над чем похихикать потом с девчонками! Итак?
ПЛЕМЯШ. Понимаете, Галя, дело в том, что…
ГАЛЯ. Короче!
ПЛЕМЯШ. Ну… в общем…Э-э-э..
ГАЛЯ. А без мычанья нельзя? Итак, это – ваша квартира?
ПЛЕМЯШ. Да.
ГАЛЯ. И что – и вы имеете какое-то отношение к банкам?
ПЛЕМЯШ. Да нет…
ГАЛЯ. Для чего ж тогда вам этот сейф?
ПЛЕМЯШ. А он не мой.
ГАЛЯ. А чей?
ПЛЕМЯШ. Моей мамы.
ГАЛЯ. Ну а тут этот «мамин сейф» что поделывает?
ПЛЕМЯШ. У нее дома ремонт. И пока она перенесла сейф ко мне.
ГАЛЯ. А сама она сейчас где?
ПЛЕМЯШ. Мама-то? Во Франции, по делам.
ГАЛЯ. Хорошо, предположим. Ну и что же она в нем хранит? Бигуди?
Квашеную капусту? Или, может быть, копит в нем для стирки исподнее белье?
ПЛЕМЯШ. Нет. У нее там…
ГАЛЯ. Ну?
ПЛЕМЯШ. Драгоценности.
ГАЛЯ. Драгоценности?..
ПЛЕМЯШ. Да.
ГАЛЯ. Та-ак! А вот это уже интересно. Тут-то я и могу кое-кого насчет
вранья снова поймать.
ПЛЕМЯШ. Да я правду, правду теперь говорю.
ГАЛЯ. Ну а если правду, то вот тогда и покажите мне их.
ПЛЕМЯШ. Вам? Мамины украшения?..
ГАЛЯ. А почему бы и нет? Если вы и на самом-то деле не исподнее с
капустой там держите… (Со смехом). Да ну да ладно уж, покажите! Ну а заодно я вас бесплатно проконсультирую – подлинные ли у вас побрякушки?
ПЛЕМЯШ. Вы? А вы-то откуда можете это знать?
ГАЛЯ. А я в ломбарде работаю. Оценщицей. И весьма квалифицированной,
кстати. У меня, представьте, уже привычка на все про все определять реальные цены. И в особенности - на ювелирку. Ну так что же – похвастаетесь?
(ПЛЕМЯШ колеблется).
Ну? Или действительно опять приврать мне успели?
ПЛЕМЯШ. Да нет…
ГАЛЯ. А-а-а! Опасаетесь, поди, что я код от сейфа могу увидеть? Что ж,
хорошо. Заскочу-ка я тогда в ванную пока, носик попудрю. (Достает из сумочки на столе косметичку). Где ванная?
ПЛЕМЯШ. Там.
ГАЛЯ. Спасибо. (Уходит, щелкнув изнутри задвижкой).
(ПЛЕМЯШ, помедлив, направляется к сейфу,
который частично закрыт столом от зрителей.
Осторожно, и то и дело оглядываясь
на дверь ванной, открывает его).
ПЛЕМЯШ (бормочет). Итак, код… Ага, так, так… Есть!
(Достает мешочек с драгоценностями. Зовет). Галя!
(Появилась ГАЛЯ).
Вот. Все тут, в этом мешочке.
ГАЛЯ. Превосходно. А ну-ка… (Доставая из мешочка, внимательно
изучает украшения). Жаль, что лупы нет, но… Хм, недурственно… Поглядите, какая тонкая, мастерская работа!.. А тут вот царапина…А это что? Боже, какое чудо!.. Так, так… Ну что ж – поздравляю. Все самое что ни на есть настоящее. Ну а о цене этого добра я и заикаться-то даже боюсь.
ПЛЕМЯШ. То-то же.
ГАЛЯ. Ладно, убирайте свои сокровища, а я…
(Дождавшись, когда она опять уйдет в
ванную, ПЛЕМЯШ снова наклонился
с мешочком над сейфом).
ПЛЕМЯШ. Так… так… Есть! (Громко). Все, готово!
(Появилась ГАЛЯ).
Садитесь. Выпьем?
ГАЛЯ. С честным человеком – всегда пожалуйста.
ПЛЕМЯШ (наливает). За вашу красоту!
ГАЛЯ. И ваше богатство!
(Пьют).
ПЛЕМЯШ (подсаживаясь к ней поближе). Ну а теперь-то, Галя, вы
видите, что я перестал вас обманывать?
ГАЛЯ. Да. Одного я лишь не уяснила.
ПЛЕМЯШ. Чего же?
ГАЛЯ. Почему мама вам код от своего сейфа доверила?
ПЛЕМЯШ. Да я же еще и деньги свои в нем храню. Ну, которые она
мне на расходы оставила.
ГАЛЯ. А, вот оно что…
ПЛЕМЯШ. И я… могу вас теперь… поцеловать?
(Помедлив, ГАЛЯ кивает. Они медленно сближаются.
Поцелуй. ПЛЕМЯШ дрожащими руками начинает
расстегивать у нее платье…)
ГАЛЯ. Погодите же, Павлик.
ПЛЕМЯШ. В чем дело?
ГАЛЯ. Контрольный звоночек.
ПЛЕМЯШ. Куда?
ГАЛЯ. Домой.
ПЛЕМЯШ. Домой? Для чего?
ГАЛЯ. А у меня… там…
ПЛЕМЯШ. Супруг?
ГАЛЯ (отрицательно качает головой). Ребеночек. Крошка. Остался с
бабушкой.
ПЛЕМЯШ. У вас? Ребеночек?..
ГАЛЯ. Я вас разочаровала?
ПЛЕМЯШ. Да в общем-то нет…
ГАЛЯ (горько). Да, вот, малюточка… От одного человека… Пылко
уверяющего когда-то, что любит меня, и что он из такой, такой суперсекретной организации, что не имеет права говорить о себе ни слова… Ну и, короче, как потом оказалось, по долгу службы он имел лишь одно законное право – это заделать мне малыша и тут же исчезнуть…
(ПЛЕМЯШ вздыхает).
Ну а теперь-то вы поняли, отчего я с мужчинами так недоверчива? Проверяю документы у них и прочее…
ПЛЕМЯШ. Да-да, я понимаю…
ГАЛЯ. То-то и оно. Ладно, а сейчас… (Достав мобильный, звонит). Мамуль? Привет, это я. Ну и как Костик?.. Что-о!? Поднялась резко температура? Знобит? Только что врача вызвала? О, Господи!.. Я-то где? А это… У одной подруги. Однако сейчас же, ясно, домой возвращаюсь. Все, ждите! (Отключив мобильный). Итак, вы все слышали, Павлик? К сожалению – мне пора!
ПЛЕМЯШ. Но вы еще зайдете ко мне?
ГАЛЯ. А я… я вам понравилась?
ПЛЕМЯШ. Очень.
ГАЛЯ (тепло). Спасибо. И если быть уж до конца откровенной, то… то и вы
мне! (Крепко целует его). Ладно – до скорой встречи! (Торопливо уходит).
(Из двери справа выходит ДЯДЯ).
ДЯДЯ. Та-ак! Ну и что, мой дружок, я могу сказать?..
(Снова вернулась ГАЛЯ.
ДЯДЯ едва успел юркнуть обратно).
ГАЛЯ. Извиняюсь! Сумочка! (Берет ее со стола и опять уходит).
ДЯДЯ (выглянув). Ушла?
ПЛЕМЯШ. Да.
ДЯДЯ (вышел). Ну так что, дорогой? А вот сейчас ты был уже ближе к цели.
Однозначно. Несмотря даже на прокольчик наш с паспортом. И не захворай некстати ее золотушный ребенок…
ПЛЕМЯШ. А ничего, что я мамины драгоценности ей показал?
ДЯДЯ. Ерунда! Код от сейфа-то она все равно не знает. Ладно, все, а
сейчас… Не теряя, так сказать, набранных темпов… (Звонит). Алло! Любаша?
ПЛЕМЯШ (шепотом). Вы это кому?
ДЯДЯ. Третьей самке.
ПЛЕМЯШ. Но…
ДЯДЯ. Тссс! – Любаша? А это я, Боря, саме... ваш новый знакомый.
Какой Боря? (Игриво). Хороший. Не по годам холостой… А в аэропорту утром вы с кем, мадам, познакомились? Наконец-то! Припомнила! Ну так что – хороший, холостой Боря желает увидеть у себя в гостях миленькую Любашу! Когда? Да прямо сейчас. Что? А-ах, мадам помозговать надо? Ну-ну, мозгуйте! (В сторону). Если, разумеется, есть чем! (Ждет). Ага, значит, подойдете? Отлично! Записывайте, Любочка, мой адресок. (Диктует). Жду! (Отключил мобильный). Ну а вот это, Павлик, клянусь - железобетонный вариант! И если нынче же Любаша твоей не станет, то я - не кто иной, как старый, облезлый и чахоточный павиан!
ПЛЕМЯШ. Нынче же моей станет? Проститутка, что ли?
ДЯДЯ (с упреком). Па-авлик!.. Ну о чем, о чем ты? Да нет уж! Обучать тебя высокому искусству обольщения дам я намерен исключительно на порядочных подопытных экземплярах!
ПЛЕМЯШ. Ну а раз порядочная – то с чего же она сразу со мною в койку?
ДЯДЯ. А с того, что это такая простецкая сельская деваха – ну просто уму
непостижимо! Нет, ты представляешь, что первым делом она в аэропорту у меня спросила?
ПЛЕМЯШ. Ну?
ДЯДЯ (прыснул). Не знаю ли, мол, я, где женский сортир!..
ПЛЕМЯШ. Ну и ну…
ДЯДЯ. Говорю же – верняк, Павлик! Чуток лишь ее подпоить, чуток обещаний и клятв – и привет!
ПЛЕМЯШ (помолчав, хмуро). Дядь Боря… А может – не надо?
ДЯДЯ. Что – не надо?
ПЛЕМЯШ. Ну все это… Обманывать, соблазнять, подпаивать…
Неприятно. Может, я и сам потом этому всему научусь?
ДЯДЯ. Хорошо – а когда?
ПЛЕМЯШ. Со временем.
ДЯДЯ. Со временем!.. Это когда пузо отрастишь до колен, да лысину
до ушей?
ПЛЕМЯШ. И пускай… И вообще не пойму – а чего вы со мною
возитесь? Вы же вроде бы из Москвы по каким-то своим звериным делам приехали – вот ими и занимайтесь.
ДЯДЯ (помолчав). Павлик…
ПЛЕМЯШ. Да?
ДЯДЯ. А сказать откровенно, для чего я приехал?
ПЛЕМЯШ. Ну?
ДЯДЯ. Перед поездкой своей во Францию твоя мать позвонила мне, и
знаешь, о чем попросила?
ПЛЕМЯШ. О чем?
ДЯДЯ. Приехать сюда, да и подзаняться мужским твоим воспитанием. Чтоб за эту недельку научить тебя хоть чуток-то с дамами обращаться.
ПЛЕМЯШ (удивлен). Мама вас об этом просила?
ДЯДЯ. Да.
ПЛЕМЯШ. Но для чего?
ДЯДЯ. На сколько она отправляет тебя осенью на учебу в Париж?
ПЛЕМЯШ. На три года… А что?
ДЯДЯ. Ну так вот. Жанна мечтает, чтобы за это время сын ее
познакомился с кем-либо из молоденьких парижанок, женился и - навсегда остался во Франции. Ну а затем и мать хочет за тобой туда переехать.
ПЛЕМЯШ. Так во-от оно что…
ДЯДЯ. Ну а на ком, скажи, ты там способен жениться при твоем–то дохленьком французском язычишке, да еще и не умея обхаживать дам? На ком? На официанточке какого-нибудь задрипанного кафе, прикатившей на работу в Париж из Лысьвы или Житомира?.. И вот я, значит, ради племянника бросаю в Москве паралитика-мопса, двух сиамских беременных кошек, покрытого лишаями, несчастного крокодила, прочую свою четвероногую клиентуру, мчусь сюда – и что же? Племянник едва ли не гонит меня, понимаешь, в три шеи!
ПЛЕМЯШ (виновато). Дядя Боря, ну что вы! Ну какие три шеи?
ДЯДЯ. Только в две, что ли?
ПЛЕМЯШ. Да не гоню я вас, перестаньте…
ДЯДЯ. «Перестаньте!..» Ладно, все, замяли! И вернемся опять к делу.
Итак, сейчас мы встречаем эту незатейливую провинциальную остолопку, ну а завтра вечерком двинем в какое-нибудь кафе и начнем уже там клеить девиц. Так что неделя эта будет у нас сексуально насыщенной, Павлик. Готовься! Да, а подсказать способ гарантированно уложить даму в постель?
ПЛЕМЯШ. Какой?
ДЯДЯ. Пообещай на ней жениться.
ПЛЕМЯШ. Но ведь это ж обман.
ДЯДЯ. Ну и что! Па-адумаешь! Да миллионы мужчин в мире ежедневно обманывают таким вот макаром миллионы женщин, и - ничего! Ну а кто виноват? Сами бабы. Зачем же верят?
(Звонок в дверь).
О, кажется наша подопытная! Чеши в засаду! (Громко). Иду, иду!
(ПЛЕМЯШ скрывается в комнате справа, а
ДЯДЯ отправляется открывать дверь.
Появилась ЛЮБАША).
ЛЮБАША (зычно). Здр-расьте!
ДЯДЯ. Боже мой! Свеженькая! Румяная! Кровь с молоком! И где же,
в каких чудных оранжереях произрастают такие цветочки?
ЛЮБАША (зарделась). Да не… В деревеньке я выросла… У себя, в
Ивановской области.
ДЯДЯ. Что ж, заходите, горластенький цветочек из Ивановской области.
ЛЮБАША. Руки тут где моют?
ДЯДЯ. А это что, обязательно?
ЛЮБАША. А то как же! Я ведь девушка циви… циливи… очень шибко культурная. И завсегда не только руки в гостях мою, но еще и даже…
ДЯДЯ. Понял! Вон ванная. Полотенчико справа, красненькое.
ЛЮБАША. Ясненько – красненькое! (Удалилась в ванную, там тут же шум
воды, энергичное фырканье, бодрые напевы).
ДЯДЯ (озадаченно покачал головой). Н-да-а… Довольно энергичный
цветочек!
(Что-то поправляет на столике.
Появилась ЛЮБАША).
ЛЮБАША. Пор-рядок! И не только лишь ручонки помыть успела, но
еще и даже…
ДЯДЯ. Понял! Садитесь!
ЛЮБАША. И – сяду! Настоялась, слава Богу, за день-то, как коза в филармонии.
ДЯДЯ. Настоялись? И где же?
ЛЮБАША. На рынке. После того, как теть Машу утром в аэропорту
повстречала. Я же платочками на рынке торгую. (С гордостью). Нашими, ивановскими! Могу и вам продать.
ДЯДЯ (с улыбкой). Мне платок? Для чего же? Носить?
ЛЮБАША. Да не! Втюхаете в подарок кому. Ну, там на свадьбу, на юбилей, на помин… Да на любой случай!
ДЯДЯ. А оренбургских пуховых у вас нет?
ЛЮБАША (озадачена). Платков-то?..
ДЯДЯ. Да.
ЛЮБАША. Не-ет, нету… А вам чего оренбургские-то приспичило?
ДЯДЯ. Да вот матери хотел подарить. Как в песне.
ЛЮБАША. А-а-а! Это о котором Зыкина-то поет?
ДЯДЯ. Вот-вот!
(ЛЮБАША тут же голосит отрывок из
«Оренбургский пуховый платок»).
Бо-оже мой! Потише! Соседей перепугаете! Это ж не Ивановская область, чтобы голосить на всю ивановскую!
ЛЮБАША. Извиняюсь. Попривыкла в поле глотку-то драть – вот и…
ДЯДЯ. Ну так что же – по капельке? Или вы в поле как-то по другому
привыкли?
ЛЮБАША. По всякому. Были бы капельки.
ДЯДЯ. Капельки-то есть… (Разливает). Есть и капельки, и крошечки на
закуску.
ЛЮБАША. Да уж вижу. Такими крошками лошадь убить можно.
ДЯДЯ. Ну – за вашу личную жизнь!
ЛЮБАША. А… а чего моя жизнь? Нормальная. Другие вон поганей еще
живут. (Поднесла рюмку ко рту).
ДЯДЯ. А вы, Любаша, простите, замужем?
ЛЮБАША. Прощаю, но пока нет. (Поднесла рюмку ко рту).
ДЯДЯ. Почему?
ЛЮБАША. Не судьба! (Поднесла рюмку ко рту).
ДЯДЯ. Ну, а… хотели бы пойти замуж?
ЛЮБАША. Я? А за кого?
ДЯДЯ. Да вы пейте, пейте!
(ЛЮБАША, крякнув, пьет).
ЛЮБАША. Забористо… Так за кого замуж-то? Если за крокодила
какого, то, ясен пень, не пойду.
ДЯДЯ. Почему же сразу за крокодила? Есть и нормальные ребята.
ЛЮБАША. Ну, вашим нормальным-то в городе подавай невесту сразу и с
квартирой, и с деньгами, и с тачкой.
ДЯДЯ. И так бывает. Ну а если… любовь?
ЛЮБАША. Чего-о?
ДЯДЯ. Любовь!
ЛЮБАША. Это к кому?
ДЯДЯ. К вам! К вам!
ЛЮБАША. Ко мне? (Озадаченно достала из сумочки зеркальце и с
сомнением себя изучает). А у меня чего – мордень-то хоть как, ничё?
ДЯДЯ. Очень даже ничё.
ЛЮБАША. И… и у вас на примете есть такой вот болва… человек,
что возьмет бабу и без денег и без квартиры?
ДЯДЯ. Да ну при чем тут это? Говорю же – лю-бовь! А человек такой
у меня есть.
ЛЮБАША. И кто же?
ДЯДЯ. Кто? Мой родной племянник! (Усиленно кашляет в сторону
двери справа).
ЛЮБАША. Простыли? А вы вон водяры с перчиком…
ДЯДЯ. Ничего, это сейчас пройдет.
ЛЮБАША. А я чего… и правда могу ему приглянуться?
ДЯДЯ. Павлику? Еще как! Я ведь его вкусы знаю. Уши все давно
прожужжал: - Эх, говорит, дядь Боря! Найти б девушку мне попроще, из какой-нибудь глухомани… Такую наивную-наивную, такую чистую-чистую – да моментально б на ней женился!
ЛЮБАША. Иди ты!
ДЯДЯ. Клянусь!
ЛЮБАША. Ну и сколько ему? Лет, поди, двенадцать?
ДЯДЯ. Двадцать пять.
ЛЮБАША. Двад… Ну это ж на-адо! В таком-то возрасте, да и такой отпетый дура… влюбленный!
(Звонок в дверь).
О, а вот, вероятно, и он! В гости опять ко мне. (Громко). Павлик, это ты? Заходи,
дорогой, открыто!
(Появился ПЛЕМЯШ).
ПЛЕМЯШ. Здравствуйте.
ЛЮБАША. Здрасьте!
ДЯДЯ. Павлик, полюбуйся на это чудо!
ЛЮБА. Любаша!
ПЛЕМЯШ. Павел.
ДЯДЯ. Я ведь знаю, дружок, как давно мечтаешь ты о знакомстве с
какой-нибудь хорошей девушкой из провинции.
ПЛЕМЯШ. Да, дядя.
ЛЮБАША. А я оттуда как раз! Из Ивановской области!
ДЯДЯ. И чтобы девушка чистой-чистой была - как слеза ребенка.
ЛЮБАША. А я как раз только что помылась! И даже с мылом!
ДЯДЯ (с плохо скрытой иронией). Ну и как, видишь, Павлик? Да ведь
девушку чище этой тебе вовек не сыскать! Ладно, дети мои, я вас познакомил, и я убегаю.
ПЛЕМЯШ. Куда вы, дядя?
ДЯДЯ. По делам. Вспомнил, что позвонить мне остолоп один обещал, да,
видимо, позабыл.
ПЛЕМЯШ. А, да, он забыл!
ДЯДЯ. Я так и понял. Короче, как увидишь его – передай ему от меня мой
пламенный подзатыльник.
ПЛЕМЯШ. Обязательно, дядя.
ДЯДЯ. Ну а теперь – все! Вернусь часика через три–четыре. Приятного
отдыха, молодые люди! (Уходит).
(Пауза).
ПЛЕМЯШ. Ну и как там у вас в Ивановской области?
ЛЮБАША. Ой, хорошо-о!
ПЛЕМЯШ. Я отдыхал в детстве в деревне – так до сих пор вспоминаю. Рай!
ЛЮБАША. Не говорите. Шизануться от счастья можно.
ПЛЕМЯШ. Ладно, и что будем пить?
ЛЮБАША. Не знаю.
ПЛЕМЯШ. А что в Ивановской области пьют?
ЛЮБАША. Самогон.
ПЛЕМЯШ. Да? (Осматривает стол). Ой, а его тут нет.
ЛЮБАША. Неужели забыли поставить?
ПЛЕМЯШ. Наверное.
ЛЮБАША. Ая-яй!
ПЛЕМЯШ. Ну а когда у вас самогона нету, то что тогда пьете?
ЛЮБАША. Тогда-то? Водку. От обиды и горя.
ПЛЕМЯШ. Водку? Ну, водка тут есть.
ЛЮБАША. Вот ее и давайте с горя. Но не очень много.
ПЛЕМЯШ. Согласен. (Наливает). Ну – за приятное наше знакомство!
ЛЮБАША. Хоп!
(Пьют).
Ой, хорошо-о!
ПЛЕМЯШ. Еще?
ЛЮБАША. Достаточно.
ПЛЕМЯШ. Почему?
ЛЮБАША. Лакать стаканами мне маменька запрещает.
ПЛЕМЯШ. Да она ж не увидит.
ЛЮБАША. Все равно нельзя.
ПЛЕМЯШ. Ну раз так... (Осторожно подсел поближе. Пауза).
Симпатичное платьице.
ЛЮБАША. Наше, ивановское.
ПЛЕМЯШ. Почем брали?
ЛЮБАША. Почем?.. Ну вот и набухалась. Из головенки вылетело. Да и давно уж брала, не упомню.
ПЛЕМЯШ. А как новое.
ЛЮБАША. А то! Я ж его постоянно стираю. Иногда даже и с мылом.
ПЛЕМЯШ. Понятно. (Пауза). Да и чулочки у вас ничего… (Несмело
положил дрожащую руку ей на колено. Придерживает ее другою рукой).
(Пауза).
ЛЮБАША (испуганно, громким шепотом). А вот этого - не надо. Нельзя!
ПЛЕМЯШ (так же). Почему? Руки-то я на днях помыл. И даже с мылом.
ЛЮБАША. А хотя бы и кипятком для чистоты их ошпарили, все равно
нельзя. Это ведь чужая, а не ваша коленка. А чужое нехорошо брать.
ПЛЕМЯШ. Да я же не насовсем. И потом, она сама виновата.
ЛЮБАША. Коленочка?
ПЛЕМЯШ. Да.
ЛЮБАША. Почему?
ПЛЕМЯШ. Чересчур уж красивая.
ЛЮБАША (вздыхает). Все равно нельзя.
ПЛЕМЯШ. Да почему?
ЛЮБАША. Мы же еще не расписаны. (Убирает наконец его руку со своего колена).
ПЛЕМЯШ (помолчав). Ну и что … еще выпьем?
ЛЮБАША. Не хочу.
ПЛЕМЯШ. Отчего?
ЛЮБАША. Опасаюсь.
ПЛЕМЯШ. Чего же?
ЛЮБАША. Забалдеть не расписанной.
ПЛЕМЯШ. А это что, обязательно?
ЛЮБАША. Забалдеть?
ПЛЕМЯШ. Расписаться.
ЛЮБАША. Мамуля говорит – обязательно.
ПЛЕМЯШ. Да она, поди, это несерьезно.
ЛЮБАША. Несерьезно? Да она при этих словах ну такой гигантский подзатыльник мне залепила, что я едва ли с табуретки не покатилась.
ПЛЕМЯШ. А, ну если гигантский…
ЛЮБАША. Вот-вот. Не-ет, это не люди, а и правда гиганты какие-то
оплеухи такие детям своим отпускают. (Пауза). Павлик…
ПЛЕМЯШ. Да?
ЛЮБАША. А я… я вам нравлюсь?
ПЛЕМЯШ. Д-да.
ЛЮБАША. Вот и вы мне. И… и если б мы честно и благородно
расписались с вами, то… (Вздохнув, кладет руку ему на колено).
(Пауза).
ПЛЕМЯШ. А…а… а мы бы могли, пожалуй, и правда… ну, это
самое…
ЛЮБАША (затаив дыхание). Чегось? (Закрывает глаза).
ПЛЕМЯШ. Ну, этого… Как егось… (Закрыв глаза, кладет свою руку ей
на колено).
ЛЮБАША. Ну так чего, чего мы бы с вами могли-то, Павлик?
ПЛЕМЯШ. А это… в койку… то есть в ЗАГС, да и… расписаться.
ЛЮБАША. По-настоящему?
ПЛЕМЯШ. По-настоящему.
ЛЮБАША. Как муж с женою?
ПЛЕМЯШ. Да!
ЛЮБАША. А вы случайно со мною сейчас не шутите?
ПЛЕМЯШ. Ни-ни-ни! Не верите – могу залепить подзатыльник.
ЛЮБАША. Да нет, для чего же? Я верю. (Помолчав). А вы не хотите,
Павлик…
ПЛЕМЯШ. Хочу!
ЛЮБАША. Представить меня своим предкам?
ПЛЕМЯШ (разочарован). А, это… Но… а у меня только мама.
ЛЮБАША. И где же она?
ПЛЕМЯШ. За границей.
ЛЮБАША. Шпионкой, что ли, ишачит?
ПЛЕМЯШ. Нет, по делам уехала. Но через неделю вернется.
ЛЮБАША. А-а… Ладно, пойду я тогда…
ПЛЕМЯШ. Куда!?
ЛЮБАША. Домой.
ПЛЕМЯШ. Как, уже?
ЛЮБАША (вздыхает). А что делать? Моя-то мамулечка – тут, в России.
И если расчухает, что я многое с мужиками себе позволяю – то ни до какой такой границы я и учесать-то от нее не успею. Так что давайте подождем вашу мамочку – да тогда и…
ПЛЕМЯШ. Но…
ЛЮБАША. До свиданья! Я к вам потом еще загляну! (Направляется к выходу).
(У Племяша зазвенел мобильный).
ПЛЕМЯШ. О, мама как раз звонит.
ЛЮБАША. Ваша мама?.. (У порога остановилась).
ПЛЕМЯШ. Привет, мам! Что? У меня-то как? Да нормально все.
ЛЮБАША (шипит). Про женитьбу нашу ей сообщи!
ПЛЕМЯШ. Тссс!.. А у тебя, мам, дела как? Что-о!? Ногу сломала!?
Нич-чего себе! Поскользнулась на ступеньках прямо в отеле? Какой кошмар!
ЛЮБАША (шипит). Насчет нашей женитьбы ее порадуй! Самое время!
ПЛЕМЯШ (отмахивается от нее). Но это хоть, мам, не очень серьезно?
Нет? Сла-ава Богу! Ну и что теперь? Значит, домой вылетаешь? Правильно! Итак, завтра тут уже будешь?
ЛЮБАША. Завтра?.. (Радостно потирает руки).
ПЛЕМЯШ. Понял, мам. Да, конечно, встречу тебя в аэропорту. Что?
Ну конечно же, разумеется! У меня поживешь - пока у тебя дома ремонт. И во сколько, говоришь, самолет твой к нам сюда прилетает? Так… А номер рейса? Все понял. Встречу. Целую! (Положил трубку).
ЛЮБАША. Ура-а! Мамочка твоя лапку себе сломала! Вот повезло!
ПЛЕМЯШ (сердито). Не понимаю, чему ты радуешься?
ЛЮБАША. Я? То есть как это чему? Значит, завтра уже я с нею и познакомлюсь!.. (Помолчав, виновато). Ну и чего ты – обиделся?
ПЛЕМЯШ. Да нет…
ЛЮБАША. Обиделся. Я ведь вижу. А все я, я… Ишь, дуреха, запрыгала
от счастья, как корова на космодроме, что мамулька твоя с лесенки звезданулась… Ладно, идем-ка опять за стол.
(Ведет его к столу, посадила. Пауза).
Ая-яй! Кисленький-то какой у нас мальчик! Кислый, да задумчивый, как недельная простокваша. Интересно, а какие у него губки-то сейчас - неужели тоже кисленькие? А ну-ка, проверим… И если и правда кисловатенькие, то я их до самых до ушей малиновым вареньем намажу. (Тянется к нему с поцелуем).
(И вдруг ПЛЕМЯШ впивается в нее
страстным, продолжительным поцелуем).
ЛЮБАША (наконец вырвалась). Фу-у… Да не-ет! Это – не мальчик! Не-ет!
Да это… это же какой-то кабанюга с похмелья! А раз та-ак…
(Теперь она впивается в него страстным поцелуем.
И теперь уже он с трудом вырывается).
ПЛЕМЯШ. Фу-у… Ну ты и кабаниха!
ЛЮБАША. Ладно, хорошо, все! Кабаниха – согласна!
ПЛЕМЯШ. На что?
ЛЮБАША. На - все!
ПЛЕМЯШ. Ка… как на все? Даже и на…
ЛЮБАША. Да!
ПЛЕМЯШ. Но… но мы же еще не расписаны.
ЛЮБАША. Ерунда! Тем более, что я и пишу-то с ошибками!
ПЛЕМЯШ. Значит… ты и правда на все согласна?
ЛЮБАША. Да! Но только…
ПЛЕМЯШ. Только?
ЛЮБАША. Чтобы в темноте все это. Я стесняюсь.
ПЛЕМЯШ. Я тоже.
ЛЮБАША. Раздеваемся тоже без света.
ПЛЕМЯШ. Почему?
ЛЮБАША. Говорю же – стес-ня-юсь. Я ведь ни перед одним еще мужчиной… ну, это… Не заголялась.
ПЛЕМЯШ. Я тоже.
ЛЮБАША. Ты? Перед мужчиной?
ПЛЕМЯШ. Перед женщиной.
ЛЮБАША. А-а… Ладно, все, хватит трепаться. Гаси свет!
(ПЛЕМЯШ гасит свет. Темнота, шорох).
Господи Боже мой! Видела б меня сейчас моя мамочка!..
ПЛЕМЯШ. А что, и она тебя голой еще не видела?
ЛЮБАША. Почему, видела. Но вот чтобы с голеньким мужичишкой, да в одном флаконе…
ПЛЕМЯШ. Не волнуйся. Она же никогда не узнает об этом.
ЛЮБАША. А через девять месяцев?
ПЛЕМЯШ. Может, и тогда не узнает… Ну, ты все?
ЛЮБАША. Почти. Крестик осталось с груди лишь снять, да левый
чулочек.
ПЛЕМЯШ. Чулочек? С левой груди?
ЛЮБАША. Крестик!..
ПЛЕМЯШ. А-а.
ЛЮБАША. Ну вот и сняла наконец-то его с левой ноги.
ПЛЕМЯШ. Крестик?
ЛЮБАША. Чулочек! А теперь для пущей сохранности в сумочку пока его положу.
ПЛЕМЯШ. Чулок-то?
ЛЮБАША. Крестик!..
ПЛЕМЯШ. А-а… Извини, но просто у меня все мысли уже запутались.
ЛЮБАША. А у меня в башке просто каша.
ПЛЕМЯШ. Простокваша?
ЛЮБАША. Каша.
ПЛЕМЯШ. Какая?
ЛЮБАША. Грешная… ой, нет, грешневая… Эй, а сумочка-то моя где?
Чтобы положить туда крестик.
ПЛЕМЯШ. Вроде бы на столе она, возле сейфа.
ЛЮБАША. А, да… Вот она… Ой!
(Звук упавшего предмета).
ПЛЕМЯШ. Ну что, что еще?
ЛЮБАША (плаксиво). Сумочка на пол брякнулась, а из нее все и посыпалось.
ПЛЕМЯШ. Погоди, свет я включу.
ЛЮБАША (испуганно). Не надо! Я голенькая! На мне из одежды даже и крестика нету!
ПЛЕМЯШ. Да я отвернусь.
ЛЮБАША. Все равно не включай! Ничего, ладно, я и в темноте, словно
кошечка… все сейчас соберу.
(Шорох, возня, сопение).
ПЛЕМЯШ. Собрала?
ЛЮБАША. Еще чуточку. Ну а ты там, смотри, никакой половой жизни
не начинай без меня.
ПЛЕМЯШ. Это у тебя сейчас напряженная половая жизнь. Может, свет все-таки зажечь? Чтобы побыстрее.
ЛЮБАША. Ни-ни-ни! Да, а тебе сколько лет?
ПЛЕМЯШ. Двадцать пять. А что?
ЛЮБАША. А то, что, получается, целых двадцать пять годков ты еще ни одной бабы в руках не держал, а теперь что же – и минуточки без нее не потерпишь?
ПЛЕМЯШ. Да держал я бабу.
ЛЮБАША. И какую? Ромовую?
ПЛЕМЯШ. Почему, натуральную.
ЛЮБАША. Это бабушку свою, что ли, в детстве за ее морщинистую, добрую руку?
ПЛЕМЯШ. Да не… Молодуху одну… Ну, на танцах, на выпускном… Ну и как, все собрала?
ЛЮБАША. Еще пару секундочек…
ПЛЕМЯШ. Ну, теперь-то все?
ЛЮБАША. Все!
ПЛЕМЯШ. Тогда иди, иди же сюда!
ЛЮБАША. Лечу, Павлик! Лечу-у-у!..
(Грохот).
ПЛЕМЯШ (встревожен). Ты там чего?.. Эй, Люб!
ЛЮБАША (горько). Вот тебе нафиг и прилетела… Ногою за табуретку, мордою об столешник!..
ПЛЕМЯШ. Об стол? О, Господи…
ЛЮБАША (плаксиво). Ну и как – кавалер примет даму с расквашенной мордой?
ПЛЕМЯШ. Да! Да!..
ЛЮБАША. Миленький!
ПЛЕМЯШ. Любашенька-а!..
ЛЮБАША. Павли-ик!..
Ж Ж Ж
(Там же, через какое-то время).
ДЯДЯ (выглядывая из двери справа). Ушла?
ПЛЕМЯШ. Да! Дверь в подъезде только что хлопнула.
ДЯДЯ (выходит). Ну что, Павлушенька, я тебя поздравля-аю! Вот теперь ты
у меня не какой-то там щенок, а самый что ни на есть настоящий, натуральный кобе… мужик!
ПЛЕМЯШ (радостно). Да, дядь Боря!
ДЯДЯ. Да, а что ты на прощанье ей подарил, отговаривая от завтрашней
встречи с твоей мамой? А то я так и не разглядел из замочной скважины.
ПЛЕМЯШ. Что я ей подарил? Красивую бутылку из-под шотландского виски!
ДЯДЯ. Да ну?
ПЛЕМЯШ. Клянусь! Чуть не заплясала от счастья! Говорит, самогонку
наливать в нее будет!
(Смеются).
ДЯДЯ. Короче, уяснил, Павлик, что основное в общении с бабами?
ПЛЕМЯШ. Что?
ДЯДЯ. Постоянно помнить, что все, все они – совершенно круглые дурочки. И мужская наша задача – это научиться использовать их в своих целях!
ВМЕСТЕ (торжествующе). Йе-ес!!..
Ж Ж Ж
(На авансцене появилась ЛЮБАША.
У нее зазвонил мобильный).
ЛЮБАША. Да? Да, это я, я, Лариса… О, это ты звонишь, Олечка! Приве-ет!
Слушай, Оль, а у меня такой выдался денек – ну просто улёт! Ну, ты ведь знаешь, что обычно я в аэропорту и на вокзалах работаю. Высматриваю мужичка побогаче, знакомлюсь, ну а потом тет-а-тет подсыпаю ему клофелинчик и обчищаю карманы. Причем знакомиться стараюсь сразу в нескольких разных ролях. Трудно же угадать, на какой именно тип молодухи мужичок западет.
Вот и сегодня утром в аэропорту к одному такому шикарно одетому дяде подкатила под видом молоденькой журналистки. Затем, переодевшись быстренько в туалете – подвалила к нему уже в виде деловой такой работницы ломбарда. Ну а пока он багаж свой ожидал, еще и на третий заход успела – в роли простоватенькой деревенской девахи. Что, Оль? Уже смеешься? Да ты погоди! Дальше вообще обхохочешься!
Ну так вот. Познакомилась, короче, и жду. И вот ближе к вечеру этот дядя вызванивает журналистку Вику. Отправляюсь на дело. Клофелин в сумочке наготове – как и прочий мой «джентльменский набор»: потайной фонарик, миниатюрная видеокамера для возможного шантажа, газовый баллончик и прочее…
Заявляюсь... Но что это? И дядя темнит чего-то, и явно не его эта квартирка… Ну и точно – как выяснилось попозже, этот кобель из Москвы решил подложить девочку под своего племянника-недотепу в его же квартире. Ну а главное, Оль – оказалось, что дома в сейфе хранятся весьма нехилые драгоценности… В общем, посидела я с дядей, а потом и с племянником, да и слиняла. Рассчитывая вернуться насчет драгоценностей, как только дядя-москвич уедет.
И тут бац! Хрыч этот звонит по другому мобильному! И не Вике уже, а Галочке из ломбарда! И опять, блин, надеясь подложить ее под племянника! Но теперь-то, Оль, и у меня собственный план созрел… И упросив паренька показать драгоценности, я код от сейфа-то и засняла на видеокамеру в своей сумочке. Почему сразу парня не усыпила? Да потому, Оль, что дядюшка его где-то рядом, чувствую, ошивался, опасно было. Короче, и опять я ушла.
Ну и что же ты думаешь? Неугомонный этот столичный сводник звонит уже по очередному моему мобильному! И приглашает в гости деревенскую девку Любашу! Представляешь!? Но что делать? Быстро переоделась и, глянув записанный код от сейфа, возвращаюсь опять в ту же квартиру. Но уже в роли деревенской дурехи. Наконец решаю опять закругляться до лучших времен.
И тут – бац! Этому юнцу мамулька его звонит из Франции! Ногу она, видите ли, сломала! Завтра вернется! И ты знаешь, где эта мадам желает остановиться? Да тут, тут, в этой же квартире! Где драгоценности! Ну а вот тут-то, Оль, мне и пришлось на скорую ногу отдаться этому молодому теленку. Но только я сперва в темноте роняю якобы случайно на пол сумочку, достаю из нее потайной фонарик, отпираю сейф – и… Короче, мешочек с драгоценностями – у меня!
И вообще, Оль, сегодня я окончательно убедилась, что все мужики – это откровенное дурачье. И женская наша задача – это научиться использовать их в своих целях. Йе-ес!!..
З А Н А В Е С