Сергей   Б Е Л О В

 

Б Е С С Т Ы Ж А Я     П А Р О Ч К А

(М А Т Е Р И Н С К И Е    Х Л О П О Т Ы)

(Комедия-фарс в двух действиях)

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ   ЛИЦА:

 

АЛЕКСЕЙ

ТАТЬЯНА

ОЛЕГ

ЛЮБА

КОРОБКИНА

УЧАСТКОВЫЙ

 

(Декорация на всю пьесу одна: квартира.

В центре комната. Слева  другая

комната. За нею - в глубине - прихожая.

Справа – кухня.)

 

ДЕЙСТВИЕ   ПЕРВОЕ

 

(В прихожей появилась ТАТЬЯНА.

Переобувшись, прошла в комнату,

нетерпеливо глядит на часы.

Прошла в кухню, достала булочку, молоко

из холодильника, ест и пьет.

Перекусив, вернулась в комнату,

подойдя к стене, прислушивается.

Неожиданно со злостью пинает стену).

 

ТАТЬЯНА.  У, сволочи! Чтобы у вас там не музыка, а

похоронные марши каждый день гремели!

 

(Звонит телефон).

 

   Да?.. А, это ты, Олег… Нет, сегодня ко мне нельзя. Почему?  Да какая разница? Нельзя, и все. А мне, знаешь, до фонаря,  что из-за встречи со мной ты на ученый совет не пошел! Не пошел он… Да я из-за тебя, дорогой Олежек,   знаешь, сколько встреч с мужиками в своей жизни поотменяла?  Уже б десять раз вышла замуж! Целый мужской гарем бы держала! Так что сказала : не приходи – значит, не приходи! Все! (Положила трубку). Не-ет, давно уж пора   порвать с этим любовничком! Давно! Раз и навсегда!

 

 

 

2.

 

 

(Снова звонит телефон).

  А, опять ты? А я опять повторяю: сегодня ко мне – не-льзя! И завтра. И послезавтра… Почему? Да потому что с минуты на минуту ко мне из своего городка приедет моя мама. Да, вот так, неожиданно. Да, в гости.  Так что давай беги на свой ученый совет. Может, еще успеешь. Все!(Бросила трубку). Не-ет, давно надо с ним порвать! Давно!

 

 (Звонок в дверь).

 

  Иду-у!

 

(Открывает дверь. Появился АЛЕКСЕЙ).

 

  А, Алексей Михайлович?

АЛЕКСЕЙ.  Я, Татьяна Ивановна. До обеда вы мне позвонили -

 и вот я переоделся после работы и сразу к вам.

ТАТЬЯНА.  Да-да, проходите.

АЛЕКСЕЙ.  Что-то случилось?

ТАТЬЯНА.  Присаживайтесь. Алексей Михайлович, вынуждена

вас огорчить, что наше предприятие под угрозой.

АЛЕКСЕЙ.  То есть как?

ТАТЬЯНА.  А так, что наш с вами фиктивный брак вполне может

не состояться.

АЛЕКСЕЙ(встревожен). Но почему? Что случилось?

ТАТЬЯНА. Да вот, представьте,  на днях моя достопочтеннейшая

соседка (кивнула на стену, которую она недавно пинала) вернулась из отпуска. Сталкиваюсь утром сегодня с нею в подъезде, гляжу – лыбится. С чего б, думаю? Мы ведь с ней уж сколько лет на ножах. А она елейным своим голоском(передразнивает): - Ну что, любезнейшая Татьяна Ивановна? Никак замуж собрались? Поздравляю! Жаль лишь, говорит, что никто в доме так до сих пор и не видел вашего таинственного и неуловимого жениха!  Хихикнула ядовито, поганка, и дальше поволоклась.

АЛЕКСЕЙ.  Но погодите! Мы ведь договорились, что никому

пока ни слова о нашем браке!

ТАТЬЯНА.  Ну так в том-то и дело! Обо всем этом, кроме нас,

разумеется, знает лишь Лариса, моя подруга - ну, у которой вы недавно занимались ремонтом квартиры и которая  нас с вами ради этого-то брака и познакомила!

АЛЕКСЕЙ.  А Лариса не могла трепануть вашей соседке?

 

 

3.

 

 

ТАТЬЯНА.  Ну что вы! Моя лучшая подруга? И потом, они

совершенно незнакомы. А вот вы, вы, Алексей Михайлович - не болтали случайно о нашем браке?

АЛЕКСЕЙ.  Я?! Кому?! Да я ж лишь месяц , как с Украины

сюда приехал –и в вашем городе  ни одной собаки не знаю!

ТАТЬЯНА.  Ну да, да…  Кроме нас с Ларисой.

АЛЕКСЕЙ.  Извините!

ТАТЬЯНА. Ну и вот. И тем не менее она (опять кивнула на

стенку) откуда-то же все пронюхала. И что хуже всего – ей вполне по силам расстроить наш брак.

АЛЕКСЕЙ.  Ну и каким, интересно,  образом?

ТАТЬЯНА.  Элементарно. Она ведь очень классный юрист. И

если докажет,  что наш брак фиктивен, то ни вам российского гражданства, ни мне присоединения второй комнаты (кивнула на комнату слева) не видать, как своих ушей.

АЛЕКСЕЙ.  А разве для этого достаточно двух человек?

ТАТЬЯНА.  Чтобы мне присоединить еще и ту комнату?

АЛЕКСЕЙ.  Да.

ТАТЬЯНА.  Нет, двух – нет. Вот я и собираюсь прописать тут

еще и маму.

АЛЕКСЕЙ.  Ах, вот оно что… Ну а если потолковать с вашей

соседкой по-человечески? Ну, объяснить ей все, подыскать какие-нибудь весомые доводы, аргументы…

ТАТЬЯНА.  Ну, если автоматная очередь  достаточный аргумент,

то я думаю, мы с ней поладим.

АЛЕКСЕЙ.  Неужели все настолько серьезно?

ТАТЬЯНА.  Увы!

АЛЕКСЕЙ.  Но почему?

ТАТЬЯНА. Ну, это история вот с такой бородой. А началось все с

того, что ее дочь увлеклась музыкой. Измученное пианино за стеной рыдало часами. Мы с Генриеттой Аркадьевной, что жила в этой комнате, пытались взывать к совести соседей – но безуспешно в виду отсутствия таковой. Тогда мы принялись жаловаться в РОВД – и тоже без особого результата, поскольку у соседки связи в милиции.

АЛЕКСЕЙ.  Так, а в ЗАГСе? Там у нее нет знакомых?

ТАТЬЯНА.  В ЗАГСе?.. Вот! Точно! А вот это оч-чень даже

возможно! Что именно там-то она о нас и разнюхала!.. (Взволнованно ходит, размышляя). Ну вот. Так, короче, мы несколько лет и грызлись с соседями, пока Генриетта Аркадьевна не отдала наконец Богу душу,

 

 

 

4.

 

 

 

высвободив жилплощадь, а заодно и избавив себя от нескончаемых музыкальных страданий. И вот тогда-то Лариса мне и закинула удочку насчет вас …

 

(Звонок в дверь).

 

ТАТЬЯНА.  Ну вот! Наконец-то и мамочка!

 

(Спешит в прихожую, открывает.

Появилась ЛЮБА).

 

(Удивлена). Вы к кому?

ЛЮБА.  Алешенька, ты здесь?

АЛЕКСЕЙ(изумлен).  Люба? Ты откуда взялась?

          ЛЮБА(плаксиво).  Леша… а едва ты из дома вышел, как дядя Егор с дядей Захаром за стеною как стали, как стали ругаться! Чуть не до драки! Ну, я  перепугалась – и тоже на улицу. Хорошо еще, ты не успел далеко уйти. Заприметила тебя – и вдогонку. Увидала, в какой дом ты вошел, и в окошко подъезда – в какую квартиру поднялся, ну и…

ТАТЬЯНА.  Да кто это?

АЛЕКСЕЙ.  А, так… знакомая. С Украины со мной приехала.

ЛЮБА.  Леша… а она кто?

ТАТЬЯНА.  Я? Ну а я – уж извините, пожалуйста! -  тут

в общем-то живу.

АЛЕКСЕЙ.  Она тоже… моя знакомая.

ЛЮБА(подозрительно).  Ты мне ничего о ней не говорил.

АЛЕКСЕЙ.  Не было случая. А сейчас у нас с нею дела, Люба.

ЛЮБА.  Какие?

ТАТЬЯНА.  Общественные.

ЛЮБА.  Общественные? На ночь-то глядя?

ТАТЬЯНА.  А куда прикажете нам глядеть в девять часов вечера?

ЛЮБА.  Но ты же мне сказал, что пошел за хлебом!

АЛЕКСЕЙ.  Да! Я пошел за хлебом! Но спохватился, что у меня

еще есть  дела!

ЛЮБА.  Какие?

          АЛЕКСЕЙ.  Срочные, Люба, срочные! А теперь умоляю – ради Бога, ступай обратно к нам в коммуналку, я сейчас вернусь.

ЛЮБА.  Не пойду я в коммуналку. Боюсь.

 

 

5.

 

 

 

АЛЕКСЕЙ.  Чего?

ЛЮБА.  А ну как дядя Захар с дядей Егором  меня еще возьмут,

да и… (потупившись, вздыхает) изобьют?

АЛЕКСЕЙ.  Господи! Да они за весь этот месяц тебя хоть

пальцем-то тронули?

ЛЮБА.  Не-ет…

АЛЕКСЕЙ.  Ну вот! Ну и с чего ты взяла, что именно сегодня

мужики эти возьмут, да и, страшно сказать, тебя изобьют?

ЛЮБА.  А они, Лешенька, еще никогда так не ругались!

Даже  восьмого марта, когда бывших жен вспоминали. И их мамочек. И еще чью-то мать - я только так и не поняла, чью.

          АЛЕКСЕЙ.  Ладно, все, успокойся! А сейчас ступай домой, запрись у нас в комнате и сиди там тихонько, как мышь.

ЛЮБА.  Нет уж, ты так больше не говори. Боюсь я.

АЛЕКСЕЙ.  Ну а теперь-то, теперь-то чего?

ЛЮБА.  Мышей.

АЛЕКСЕЙ.  Тьфу!

ТАТЬЯНА(отвела Алексея в сторону, негромко).  Слушай,

выставь-ка свою мадам поскорее, пока мама не подошла. Нашла время притащиться!

АЛЕКСЕЙ.  Ладно, Любаша, все, все, ступай! (Целует Любу).

У меня ведь и впрямь тут дела. А я вернусь скоро, и все-все-все тебе объясню.

ЛЮБА.  А я могу  тебя в подъезде или тут на улице обождать?

АЛЕКСЕЙ.  В этой драной трикушке?

ЛЮБА(вздыхает).  Извини… Я как кинулась за тобой – даже и

переодеться после работы забыла.

АЛЕКСЕЙ(мягко, но настойчиво выталкивает ее). Ну все, все,

иди! И никого там дома не бойся. Говорю ж – я сейчас вернусь.

 

(Наконец ЛЮБА неохотно ушла).

 

ТАТЬЯНА. Поздравляю! Сразу видна чистая и невинная девушка

Невеста?

АЛЕКСЕЙ(уклончиво, с неохотой). Типа того .

ТАТЬЯНА.  Значит, и она с Украины?

АЛЕКСЕЙ.  Да, из небольшого села  под Донецком.

ТАТЬЯНА.  Но у нее же никакого акцента.

 

 

 

6.

 

 

 

 

АЛЕКСЕЙ(пожав плечами).  Как и у меня. Ведь их село, в

основном, русское. Я у них как-то клуб оформлял – вот тогда-то и познакомились.

ТАТЬЯНА.  Вы? Оформляли клуб? Или ремонтировали?

АЛЕКСЕЙ.  Оформлял. Я ведь художник – ну, по основной своей

специальности.

ТАТЬЯНА.  Ах, вот оно что… Ну что ж. Вот теперь я хоть что-то

знаю о своем будущем «муженьке».

АЛЕКСЕЙ.  А сейчас объясните – ну и откуда ж ваша соседка

узнает о фиктивности нашего брака?  Или намереваетесь подарить ей свечу, чтобы та по ночам несла вахту у вашей постели?

          ТАТЬЯНА.  А известно ли вам, господин остряк, чем она занималась вчера у своей входной двери?

АЛЕКСЕЙ.  Надеюсь, ничего неприличного?

ТАТЬЯНА(раздраженно).  Да перестаньте хохмить! Нашли

время!.. Так вот вчера она со своим братцем устанавливала видеокамеру над своею входной дверью.

АЛЕКСЕЙ.  Какой кошмар! Да-а, вряд ли ее соседи смогут и

в дальнейшем устраивать стриптиз перед ее дверью.

ТАТЬЯНА.  Хотите, чтобы я вас выгнала?

АЛЕКСЕЙ.  Ни в коем случае.

ТАТЬЯНА.  Тогда наконец поймите, что отныне в любом суде

с помощью видеосъемки можно легко доказать, что ни вы, ни моя мамуля в этой квартире не про-жи-ва-ют. Если вы, конечно, не забирались сюда на пятый этаж по водосточной трубе.

АЛЕКСЕЙ(начиная постигать ситуацию). Та-ак…

ТАТЬЯНА.  Что же до ее братца – кстати, его окна во-он в том

доме, прямо напротив моих (показала в окно) – то работает он не где-нибудь, а в детективном агентстве. Специалистом по установке всяких жучков.

АЛЕКСЕЙ.  Подходящий брательник. То еще насекомое.

ТАТЬЯНА.  Короче, лишь я все это сообразила, так сразу  и

принялась вам названивать. (Вздыхает). Так что, судя по всему, делать нечего – придется вам и моей маме какое-то время пожить у меня.

АЛЕКСЕЙ(удивлен). Мне? Тут? У вас?..

ТАТЬЯНА.  Да. Пока я, разумеется, не присоединю и ту комнату.

АЛЕКСЕЙ.  Хм… А может… может, мне у вас задержаться чуток

 

 

7.

 

 

 

подольше?

ТАТЬЯНА.  Не поняла?

АЛЕКСЕЙ.  Ну… в смысле пожить мне еще потом у вас годик,

другой… десятый…

ТАТЬЯНА(недоумение).  Вам? Пожить у меня потом?.. Зачем?

АЛЕКСЕЙ.  Ну, как… Знаете, обстановка располагает, то-се…

ТАТЬЯНА.  Под обстановкой, судя по вашему взгляду, вы

подразумеваете мои ноги. Ну а уж под «то-се»…

АЛЕКСЕЙ.  Да и мебель вон, смотрю, у вас подходящая…

ТАТЬЯНА.  Погодите! А как же ваша украинская невеста?

Ее-то вы что – бросите?

АЛЕКСЕЙ(смущен). Почему… Я и ее судьбу как-нибудь устрою.

ТАТЬЯНА(с презрением).  Эх, вы, мужичье!.. Ладно, будем

считать ваше предложение очередной неудачной шуткой. Но далее. Итак, пока я официально не завладею и той комнатой, мама будет спать в ней, ну а уж вы, сударь – извините! – на кухне!

АЛЕКСЕЙ.  На кухне? А вам не кажется, что на этом диванчике

достаточно места и для двоих?

ТАТЬЯНА(насмешливо). Намекаете, чтобы я спала тут с мамой?

АЛЕКСЕЙ.  Намекаю, что такой большой девочке пора бы

уже спать и с мальчиком.

ТАТЬЯНА(холодно).  Опять? А может, хватит об этом? Да, и вот

что еще, драгоценнейший Алексей Михайлович …

АЛЕКСЕЙ.  Да?

ТАТЬЯНА.  Маме ни к чему знать, что у нас с вами фальшивый

брак. Более того - она должна думать, что мы вдвоем просто счастливы.

АЛЕКСЕЙ.  Та-ак! И от такого-то огромного счастья я, значит, и

буду дрыхнуть на кухне, как какой-нибудь хомячок?

ТАТЬЯНА.  Хм! Ну… предположим, я скажу маме, что вы…

что у тебя… блохи.

АЛЕКСЕЙ.  Спасибо!

ТАТЬЯНА.  Или… чесотка.

АЛЕКСЕЙ.  Да чего скромничать? Валяйте ей, что у меня

сифилис! Мечтать – так мечтать!

ТАТЬЯНА.  Не психуйте. Короче, по ходу дела что-нибудь

сочиню.

АЛЕКСЕЙ.  Не сомневаюсь!

ТАТЬЯНА.И все равно, мы для мамы – очень счастливая парочка.

 

 

 

8.

 

 

 

 

АЛЕКСЕЙ.  Да-а уж… С сифилисом и блохами почивать на

холодном, твердом полу, на кухне, мордою в вонючее мусорное ведро… Уже воображаю неповторимый медовый месяц!

ТАТЬЯНА.  Послушайте, не гундите, а? Кто ж вам мешает

дрыхнуть где-нибудь под гарной донецкой яблоней, в объятиях вашей незалэжной дывчины?

 

(АЛЕКСЕЙ вздыхает. Пауза).

 

(С легкой грустью). Ах, если б вы только знали, сколько лет мама мечтает, чтобы я вышла замуж!..

АЛЕКСЕЙ(вполголоса).  За блохастого сифилитика.

          ТАТЬЯНА.  Вот я и хочу порадовать ее хоть немножко.

АЛЕКСЕЙ.  Зато мне-то, мне-то сколько радости, Господи!

ТАТЬЯНА.  Не надорвитесь.

АЛЕКСЕЙ.  Ну хорошо, ну напаяем мы мать вашу, ну а потом?

Отчего развод?

ТАТЬЯНА.  А вот уж это моя забота – чем объяснить ей наш

грядущий разрыв. Ну а пока, повторяю, пускай мамуля от души порадуется нашему счастью.

АЛЕКСЕЙ.  Пускай! Мне что, жалко? Слава Богу, есть чем

поделиться. Счастья, как говорится, полные штаны.

ТАТЬЯНА.  Лишь бы не вовремя не свалились.

АЛЕКСЕЙ.  И все же этот подозрительный мой кухонный

ночлег… А вам не кажется, достопочтенная Татьяна  Ивановна, что сама судьба толкает нас на один диван?

ТАТЬЯНА.  Вот уж не знаю – куда и под какое такое место она

вас толкает своим коленом, но если сунетесь ночью на мой диван, то я вас так, так толкну!..

АЛЕКСЕЙ.  Понял. Благоговейно умолкаю.

ТАТЬЯНА.  Вот и отлично.

АЛЕКСЕЙ.  Значит, мне теперь надо думать, как объяснить Любе

мою половую жизнь на вашей кухне?

ТАТЬЯНА.  Вот именно.

 

(Звонок в дверь).

 

(Радостно). Ну а вот, должно быть, и мамочка!

 

 

9.

 

 

 

(Спешит в прихожую.

Появилась КОРОБКИНА с сумками).

 

КОРОБКИНА.  Танечка!

ТАТЬЯНА.  Мамуля!

 

(Объятия и поцелуи).

 

КОРОБКИНА.  Ну, вот! Ты мне вчера позвонила – и я

живенько, как солдат, снарядилась, да и… (Заметив Алексея).  А это…

ТАТЬЯНА(кивает).  А это и есть мой Алексей.

АЛЕКСЕЙ(с упреком).  Танюша! (Подойдя, обнимает и целует

ее). В который раз повторяю – да не Алексей я, не Алексей! А ненаглядный твой, любимый, обалденный  Алешенька!  Ну научись называть вещи настоящим-то, своим именем!

КОРОБКИНА(одобрительно).  А он у тебя с юморком.

АЛЕКСЕЙ.  Но, может, Тань,  наконец-то представишь мне свою

милую маму?

КОРОБКИНА.  Ах, да. Нина Сергеевна.

АЛЕКСЕЙ.  Очень приятно. Алексей Михайлович. Однако вам,

Нина Сергеевна, разрешаю именовать меня еще проще.

КОРОБКИНА.  Алексеем?

АЛЕКСЕЙ.  Еще проще.

КОРОБКИНА. Лешей?

АЛЕКСЕЙ.  Драгоценным, любимым зятюшкой.

КОРОБКИНА. А вы и действительно с юморком…

          АЛЕКСЕЙ.  Но что же мы стоим? Проходите. Унести сумки на кухню?

КОРОБКИНА.  Да, пожалуйста.

 

(АЛЕКСЕЙ унес сумки,

женщины прошли в комнату.

Алексей вернулся).

 

АЛЕКСЕЙ (Коробкиной).   Присаживайтесь.

КОРОБКИНА.  Спасибо.

АЛЕКСЕЙ.  Ну а ты, Танюш? Да ты садись, не стесняйся! Мы с

Ниной Сергеевной люди простые. Так что чувствуй себя, как дома!

 

 

 

10.

 

 

 

ТАТЬЯНА.  Постараюсь.

 

(АЛЕКСЕЙ сажает Татьяну на

диван, садится рядом и приобнимает ее).

 

АЛЕКСЕЙ.  Ах, какая, Таня, мама у тебя все-таки симпатичная!

Вся в тебя… Нет, не могу! Нет сил! Нина Сергеевна, отвернитесь!  (Крепко целует Татьяну).

ТАТЬЯНА(вырываясь).  Ну все, все! Присосался!..

 

(КОРОБКИНА весело смеется).

 

АЛЕКСЕЙ.  Вы уж извините,  Нина Сергеевна, но это вы

виноваты в моей развязности.

КОРОБКИНА.  Я?!

АЛЕКСЕЙ.  Ну а кто же еще? Я, что ли, подарил миру это чудо?

Вскормил его, понимаешь, своею грудью, поднял наконец на эти бесподобные ноги? М-м-м! (Целует у Татьяны колени, та отодвинулась).

КОРОБКИНА(смеясь).  Нет! Он определенно мне нравится.

Немного, правда, и впрямь развязен, но… Да, а вы сами-то, Леша, откуда?

ТАТЬЯНА(Коробкиной).  Да я ж тебе говорила…

АЛЕКСЕЙ.   Из славного города Донецка.

КОРОБКИНА.  Это, кажется, Украина?

АЛЕКСЕЙ.  Да. Судьба, как видите, довольно издалека вела меня

на этот чудный диван под бочок к Тане.

КОРОБКИНА(вздыхает).  Да-а, жаль, что Ванюша до этого дня

не дожил!

АЛЕКСЕЙ.  Это Танин-то папа?

КОРОБКИНА.  Он самый, он самый… Ну что, Тань, и куда ты

меня устроишь?

ТАТЬЯНА.  В ту комнату. (Показывает на комнату слева).

КОРОБКИНА. Отлично. Тогда уж сразу  и вещи туда закину.

(Взяла на кухне одну из сумок, несет в левую комнату).

АЛЕКСЕЙ.  Нет уж, давайте я! Я унесу! (Отняв у Коробкиной

сумку, уносит ее в комнату слева).

 

(КОРОБКИНА, кивнув в его сторону,

 молча показывает Татьяне большой палец –

 

11.

 

 

 

 

вот такой, мол,  мужик!)

 

АЛЕКСЕЙ(вернулся).  Ну, Нина Сергеевна – располагайтесь!

 Кровать там в полнейшем вашем распоряжении. (Потирает руки). Ну а

 мы уж с Танечкой как-нибудь тут, на этом диванчике…

КОРОБКИНА(смеясь).  Да уж понятно, что не на кухне!

АЛЕКСЕЙ.  Ни-ни-ни! Ни в коем случае!

ТАТЬЯНА(сердито показывает ему украдкой кулак). Да, мам,

ты не проголодалась с дороги?

КОРОБКИНА.  Нет-нет! Наоборот – хочу вас чем-нибудь этаким

угостить. Ну, кое-что  с собой прихватила,  а остальное, надеюсь, у вас имеется. (Идет на кухню, по-хозяйски изучает шкафы, холодильник).

Та-ак… Майонеза, конечно, нет. Соль на исходе… Масло и горчица, похоже, в этом доме не ночевали… Нет, как вы тут живете? Ох, чувствую, придется мне все-таки в магазин сбегать.

ТАТЬЯНА(с упреком).  С дороги-то?

АЛЕКСЕЙ.  Бегите, бегите. А мы тут с Танюшей..

ТАТЬЯНА.  Алеша с тобою хочет.

АЛЕКСЕЙ.  Я?

ТАТЬЯНА.  Ты.

АЛЕКСЕЙ.  А, да.

КОРОБКИНА.  Ну, если хочет… Идемте, Леша.

 

(Они уходят. ТАТЬЯНА

подошла к стене и со злостью

ее пнула).

 

ТАТЬЯНА.  Ну, что? Зря стараешься, гадина! И никакая

видеозапись тебе уже не поможет! (Подошла к окну).  О! А вон и братан ее на балконе напротив! Закурил… Легкие решил потравить. Нну-ну, детектив хренов… (Спохватилась).  Да, но как же объяснить маме – почему Алексей у меня на кухне-то спит? (Ходит, думает).

 

(Переговариваясь, появились

АЛЕКСЕЙ и ЛЮБА).

 

Кто там?

АЛЕКСЕЙ(виновато).  Мы…

 

 

12.

 

 

 

 

 

ТАТЬЯНА.  Как, и опять эта?! А где мама?

АЛЕКСЕЙ.  Да  заприметил я издали, что Люба сюда летит, вот

и сделал вид, что подвернул ногу.  Ну и Нина Сергеевна дальше пошла. А мы, значит, это… вот…

          ТАТЬЯНА(сердито, Любе).  Ну и  с чего вы опять притащились?

ЛЮБА(плаксиво).  Да у нас там драка уже вовсю… Страшно-то

как, мамочки! Дядя Егор с дядей Захаром за стеною  рычат, крушат, ломают все…

ТАТЬЯНА.  Но не в вашей же комнате!

ЛЮБА.  Не… И все равно без Леши страшно! Собралась я,

короче, наспех – ну и… Даже взять документы забыла.

ТАТЬЯНА(Алексею).  Чего стоишь? Отведи ее на ночь к

кому-нибудь из знакомых, да и мухой назад!

ЛЮБА(в ужасе).  Ка… как назад? Лешенька… Ты… ты… ты

хочешь тут, у нее остаться?

АЛЕКСЕЙ(умоляюще).  Ну Люба! Ведь я же тебя просил – ну не

тащись, не тащись ты за мною в Россию! Вот устроюсь тут – и сразу же вернусь за тобой! А ты…

ЛЮБА.  Но… но я ж тебя люблю, Лешенька! Я и дня без тебя не

могу! Потому-то за тобой и поехала! А ты… тут, значит, с нею… на этом диване… (Всхлипывает).

ТАТЬЯНА(сквозь зубы).  О, Господи!..

АЛЕКСЕЙ(в отчаянии).  Да не с нею, не с нею!

ЛЮБА.  А с кем?

АЛЕКСЕЙ.  Да ни с кем! Уверяю - мы бы спали с ней в разных

местах!

ЛЮБА.  Ага! Ври больше!

АЛЕКСЕЙ.  Клянусь! Да ты сама посуди – ну разве б Татьяна

Ивановна вызвала тогда сюда свою маму? Для того, что ли, чтобы мы при ней тут вдвоем развлекались?

ЛЮБА(выпучив глаза).  Ты? С ее мамой?!

АЛЕКСЕЙ.  Да нет! С Татьяной Ивановной!

          ЛЮБА.  Вот-вот!  О чем и толкую! Хочешь с ней ля-ля-ля на этом диване!

АЛЕКСЕЙ.  Да не хочу, не хочу!

          ЛЮБА.  А чего ж вы хотите?  Свеколку с морковкой на этом диване ночью перебирать?

 

 

13.

 

 

 

 

ТАТЬЯНА(бормочет).  Дурдо-ом!..

АЛЕКСЕЙ.  Лю-ба!!  Объясняю по новой! Если бы мы и впрямь

собирались тут ля-ля-ля с Иваном Татьянычем…

ЛЮБА.  С ке-ем?!

          АЛЕКСЕЙ.  Тьфу ты! Черепок уже из-за тебя набекрень! Да если бы, говорю,  мы тут хотели с Татьяной Ивановной лялялякать, то она бы не вызвала сюда из другого города свою маму!

ЛЮБА.  А она ее правда вызвала?

АЛЕКСЕЙ.  Ну! Не веришь – погляди на мамины вещи в той

комнате. (Тащит Любу за руку во вторую комнату).

ТАТЬЯНА(одна).  Ну и дурдо-ом! Ну  дурдо-ом!.. Теперь еще и

эта деревенская охламонка на мою многострадальную голову…  Ну уж не-ет! Пускай он  тащит ее в гостиницу, на вокзал, к знакомым, к дьяволу на кулички, короче, куда хочет  – но только чтобы ее и духу тут не было!

 

(Появился АЛЕКСЕЙ).

 

Ну? А эта где?

АЛЕКСЕЙ.  Передохнуть на кровать присела.

ТАТЬЯНА.  Так подними ее и тащи в гостиницу!

АЛЕКСЕЙ.  Какая гостиница? О чем ты? Она же тут нелегально!

Да и к тому ж, говорит, документы дома забыла.

ТАТЬЯНА.  Тогда, значит, к знакомым!

АЛЕКСЕЙ.  Да нет, нет у меня тут знакомых! Кроме этой твоей

Ларисы!

ТАТЬЯНА(осененно).  Вот! Точно! Минутку… (Звонит).

Лара? Привет, это я, Таня. Слушай, Лар, ты не могла бы приютить на ночь одну девушку? Да надо. Очень. Кто такая? Я тебе потом объясню. Что?..  Вовчик твой только из командировки вернулся? Предстоит ночь, так сказать, утех? (Разочарованно).  Понятно… Ну да, да – у вас же однокомнатная… Ладно, извини. (Положила трубку). Лариска отпадает.

АЛЕКСЕЙ.  Вот видишь.

ТАТЬЯНА.  О, Господи!.  Да ты давай не вздыхай, а думай,

соображай, куда ее сплавить, пока не вернулась мама!

АЛЕКСЕЙ(уныло).  Ну вот куда, куда?

 

 

 

14.

 

 

 

 

 

ТАТЬЯНА.  Все! Волоки ее опять к себе в коммуналку на улицу

Коммунаров, запирай в своей комнате и постарайся утихомирить соседей!

АЛЕКСЕЙ.  Но…

ТАТЬЯНА.  И все это со скоростью звука! Успевай до прихода

мамы!

 

(Тяжело вздохнув, АЛЕКСЕЙ

заходит в комнату и – возвращается).

 

АЛЕКСЕЙ.  Она… уснула!

ТАТЬЯНА(ошеломлена). Что-о?! (Заходит в комнату. Вернулась).

Та-ак! Похоже, она приняла мою квартиру за санаторий.

АЛЕКСЕЙ(виновато).  Устала. Наишачилась за день – ну и…

ТАТЬЯНА(зло его передразнивает).  «Устала!..» Ну – и что,

интересно, мы теперь об этой курице скажем маме?

АЛЕКСЕЙ.  Да то и скажем. Что это, дескать,  моя знакомая.

Приехала из деревни. Чтобы это… подыскать тут себе мужа.

ТАТЬЯНА.  Вот-вот! И она усиленно его ищет. По чужим-то

кроватям… Ну а как объяснить маме,  отчего эта захватчица оккупировала ее койку?

АЛЕКСЕЙ.  Нну…живет и работает она, мол, где-то под городом.

Задержалась. Побоялась возвращаться на ночь глядя к себе – ну и…

ТАТЬЯНА.  Предположим. Ну а куда прикажешь укладывать

теперь маму? В ванную, и чтоб мочалку под голову?

АЛЕКСЕЙ. Почему. Да на ее же кровать. Ну а Любашу тихо-тихо

переплавим на кухню.

ТАТЬЯНА.  Так, хорошо, а тебя куда?

АЛЕКСЕЙ(вкрадчиво).  Ну а сама-то как думаешь?

ТАТЬЯНА.  Ах, так во-от оно что!.. Вот ведь навозный жук!

Теперь понятно, почему этот жучара так хлопотал о ночлеге тут этой девицы!

АЛЕКСЕЙ.  О, Господи! Ну один секс у нее на уме! Да ты не о

таких пустяках, а о стратегии, о стратегии ломай сейчас голову! Причем желательно не мою голову, а свою!

ТАТЬЯНА.  О стратегии?.. В смысле?

АЛЕКСЕЙ.  В смысле – думай о своей второй комнате!

 

 

15.

 

 

 

 

 

 

ТАТЬЯНА(насторожилась).  Что ты имеешь в виду?

АЛЕКСЕЙ.  Итак, ты и я – по легенде – парочка счастливых

молодоженов?

ТАТЬЯНА.  Ну… И что?

АЛЕКСЕЙ.  Но ведь для этого – если будет суд – не помешают,

поди, и некие новые доказательства?

ТАТЬЯНА(сердито).  Послушай – а яснее нельзя? К чему ты

клонишь?

АЛЕКСЕЙ.  Я? К страстному поцелую. У нашей двери.

На глазах у изумленной видеокамеры.

ТАТЬЯНА.  Ага, щас! Да нет уж, употребляй, пожалуйста, для

своих поцелуев свою незалежную… то есть залежную на чужой койке дивчину!

АЛЕКСЕЙ.  То есть тебе не нужны документальные

доказательства нашего брака?

          ТАТЬЯНА.  Ерунда! Глупости! Потому что соседка перед судом наверняка сотрет все ненужные ей  записи!

АЛЕКСЕЙ.  А если эта камера с хронометражем? Да ведь любой

адвокат обратит внимание на подчистки. Да нет, ты пойми, пойми, Тань, что это же гениально! Вынудить работать на нас  вражью видеокамеру – это класс! Ну – так как?

 

(И. видя, что Татьяна колеблется,

решительно ведет ее за руку к выходу.

Вышли. Через какое-то время вернулись).

 

ТАТЬЯНА(сердито, вытирая губы).  Не многовато ли рвения…

муженек? Ты же чуть меня не свалил!

АЛЕКСЕЙ.  Да я ж на видеосъемку работал!

ТАТЬЯНА.  «На видеосъемку…»

АЛЕКСЕЙ.  Зато вот ты – ты халтурила. Да ты не то, что на

комнату – ни на один квадратный метр меня не нацеловала.

ТАТЬЯНА.  Перебьешься! Ведь ты раскатал свои слюнявые

губы не меньше, чем на высотку!

 

(Ворвался разъяренный ОЛЕГ).

 

 

16.

 

 

 

 

ОЛЕГ.  Ага-а!! Значит,  мамуля к тебе приехала?!

ТАТЬЯНА(в ужасе).  Олег!..

АЛЕКСЕЙ(растерян).  Кто это?

ТАТЬЯНА.  Же… жених мой. Бывший…

ОЛЕГ.  А вы -  будущие покойнички!

 

(Хватает первый попавшийся предмет – это книга,

и бросает ее в Алексея. Тот успел увернуться, и

книга вылетает в открытое окно).

 

ТАТЬЯНА.  Олег!!..

ОЛЕГ(орет).  Значит, мамуля приехала? Хороша мамуля!

Так спешила к своей дочурке, что даже забыла побриться!

 

(Швыряет в Алексея подушкой.

Тот, перехватив ее, швыряет в Олега).

 

(Замахнулся подушкой на Татьяну). Распутница! Ишь, как присосалась-то на площадке к «родимой мамочке»!

          АЛЕКСЕЙ.  Это не она! Это мама к ней… то есть я к ней

присосался! Но чисто по-матерински!

          ОЛЕГ(вне себя).  По-матерински! Видел я снизу твой «материнский» поцелуй!.. Гады! Всех, всех на куски порву, клянусь импортным  синхрофазотроном!

 

(Неожиданно хватает нож и

бросается на Алексея. Тот ныряет в кухню.

ОЛЕГ – следом. Вскоре АЛЕКСЕЙ выскочил

оттуда и, захлопнув дверь, изо всех сил

держит ее).

 

АЛЕКСЕЙ.  Он же чокнулся!

ОЛЕГ(колотит изнутри).  Открывайте, прелюбодеи! 

ТАТЬЯНА.  Олег, опомнись! У тебя же условный срок! Хочешь

заменить его на пожизненный?

ОЛЕГ.  Всех, всех ур-рою!

АЛЕКСЕЙ.  Он что, уголовник?

ТАТЬЯНА. Нет.  Физик-ядерщик.

 

 

17.

 

 

 

(Очередной страшный удар в дверь).

 

АЛЕКСЕЙ.  Господи! Спаси и сохрани физику!

 

(Очередной удар).

 

Да  что он там – на двери атомы расщепляет?

ОЛЕГ(бушует).  Открывай, изменница! Я тебе покажу твою

кузькину мать! Узнаешь, как обманывать меня с материнским

приездом!

         ТАТЬЯНА.  Да ты глаза-то, глаза-то  разуй! И увидишь на кухне мамины сумки!

 

(Пауза. АЛЕКСЕЙ крестится.

Появилась КОРОБКИНА с пакетами).

 

КОРОБКИНА(громко). Что тут еще за крики? На весь же подъезд

шумите!

ТАТЬЯНА(растерянно).  А мы это…

АЛЕКСЕЙ(по-прежнему держа дверь). А это ко мне… вот…

старые приятели неожиданно прикатили…

КОРОБКИНА.  Приятели? Какие?

АЛЕКСЕЙ. Ну-у… из одной деревеньки…

 

(ЛЮБА во сне вскрикнула).

 

КОРОБКИНА(подозрительно).  Кто там? (Поставив пакеты на

пол, прошла в комнату слева).

ТАТЬЯНА(на кухню, громким шепотом).  Олег! Ну, слыхал?

Говорю же - мама приехала!

           ОЛЕГ(из кухни).  Так ты в честь этого-то  и лизалась со своим

хахалем на площадке?

           ТАТЬЯНА.  Я тебе все потом объясню. Так что давай-ка, ради Бога, без глупостей!

 

(Появилась КОРОБКИНА).

 

          КОРОБКИНА(с умилением).  А что это за ангелочек там почивает?

 

 

18.

 

 

 

 

 

АЛЕКСЕЙ.  Люба... Моя знакомая. Ну, из деревни.

КОРОБКИНА.  Прелесть, прелесть! Да, а кто же тогда орал тут,

как резаный поросенок?

ТАТЬЯНА(мрачно).  Олег.

КОРОБКИНА.  Олег? Какой Олег?

          АЛЕКСЕЙ.  А который это… с Любой приехал. Вот, чаю на кухне  решил попить.

КОРОБКИНА.  Чаю?.. А чего ж он тогда орал? Что-нибудь у

себя ошпарил?

АЛЕКСЕЙ.  Нет. Приревновал он меня.

КОРОБКИНА.  Тебя? К кому?

АЛЕКСЕЙ.  Да к…

ТАТЬЯНА(поспешно).   К Любаше.  Своей невесте.

АЛЕКСЕЙ.  Да.

КОРОБКИНА(растерянно, Алексею).  То есть как это к Любаше?

Ты же Танечку мою обожаешь!

АЛЕКСЕЙ(неохотно).   Да все как-то, Нина Сергеевна, идиотски

так получилось… В общем, Люба спала. Я подошел… ну… подушку поправить. А Олег…

          ТАТЬЯНА(громко).  А Олег увидел и решил, что Леша полез к его невесте. Вот и психанул.

АЛЕКСЕЙ. Да.

 

(Пауза).

 

КОРОБКИНА.  Но погодите – да когда же они успели приехать?

АЛЕКСЕЙ.  Да лишь в магазин вы ушли, а они - раз!

ТАТЬЯНА.  И как снег на голову.

КОРОБКИНА(недоверчиво).  И она сразу спать?

АЛЕКСЕЙ.  Да.

ТАТЬЯНА.  Устала с дороги.

АЛЕКСЕЙ.  А Олег сразу на чай накинулся.

КОРОБКИНА.  А ты, значит, в ту комнату?

АЛЕКСЕЙ.  Да. Взять кое-что. И подушку Любе поправил.

КОРОБКИНА.  А он это увидел?

 

 

 

 

19.

 

 

АЛЕКСЕЙ.  Вот-вот. Да ка-ак заорет! А теперь снова, как тигр,

на чай кинулся. 

          КОРОБКИНА(растерянно, так ничего и не поняв).  Ах, так во-от оно что… Но освободите  же наконец  этого ревнивого чаехлеба. Пока он там от злости всю воду из водопроводного крана не выдул.

ТАТЬЯНА.  Олег, выходи!

 

(ОЛЕГ выходит из кухни.

И тут же появился УЧАСТКОВЫЙ - в

милицейской форме и с книгой).

 

УЧАСТКОВЫЙ.  Участковый инспектор, майор Лисицын!

(Строго). Нну – и что тут у нас за скандал? И кто выбросил в окно «Анну Каренину», первый том, часть вторая?

ТАТЬЯНА(испугана).  Это случайно, книга совершенно

случайно упала!

УЧАСТКОВЫЙ.  Случайно? Хм! А орали вы тут «случайно» не

из-за того, что ее потеряли? (Спохватился). Хотя постойте, постойте… А ведь квартирка знакомая… (Татьяне). Это не вы как-то жаловались на музыку у соседей?

ТАТЬЯНА.  Я…

УЧАСТКОВЫЙ.  Вот-вот. На соседей, значит, телегу катим, а

сами…

КОРОБКИНА.  Уважаемый товарищ Лисицын! Клянусь, что это

всего лишь маленькое недоразумение. Дело в том, что вот этот вот деревенский товарищ (показала на Олега), приехавший сюда в гости,

взял вдруг и приревновал его (показала на Алексея) к своей невесте.

УЧАСТКОВЫЙ.  К ней? (Показал на Татьяну).

КОРОБКИНА.  Нет. К другой. К Любе. Она сейчас там отдыхает.

УЧАСТКОВЫЙ(положил руку на кобуру).  Там?.. Так у вас там

кто-то еще находится? Тссс! (Неслышно прошел к комнате слева,

внимательно туда заглянул. Вернулся. Покачал головою).  Ну и ну-у! Дрыхнет дорогая ваша невеста без задних ног, невзирая на крики. Нервы, однако ж, у этих деревенских!..  Ну а еще каких-либо новобрачных по шкафам да антресолям у вас тут «случайно» не завалялось?

КОРОБКИНА.  Никак нет!

УЧАСТКОВЫЙ(подозрительно).  Итак, значит, говорим, гости?

КОРОБКИНА.  Гости.

 

 

 

20.

 

 

 

УЧАСТКОВЫЙ.  Из деревни?

КОРОБКИНА.  Да.

УЧАСТКОВЫЙ.  И давненько нагрянули?

АЛЕКСЕЙ.  Только что.

УЧАСТКОВЫЙ.  И уже, значит, скандалим?

 

(ОЛЕГ виновато вздыхает).

 

УЧАСТКОВЫЙ.  Нну-ну! Ну а паспорта у этих свеженьких

деревенских гостей при себе имеются?

ОЛЕГ(растерянно).  Паспорта?..

УЧАСТКОВЫЙ.  Вот именно. Только, умоляю, не уверяйте, что

паспортов нет, поскольку у вас в районе крепостное право до сих пор еще не отменили.

ТАТЬЯНА.  Да вы уж простите его за скандал, господин

участковый!

УЧАСТКОВЫЙ.  Ну, если всех прощать… Это, гражданочка,

извиняюсь, одному лишь Господу Богу по чину дозволено. Ну а мне,

многогрешному… Документы.

ТАТЬЯНА. Да у него дома несчастье  – вот он и сорвался.

УЧАСТКОВЫЙ.  У него? Несчастье?..

ТАТЬЯНА.  Да!

 УЧАСТКОВЫЙ.  Что вы говорите! Ая-яй! А я-то думал, что на

заре нашей родимой советской власти в деревнях вместе с крепостным правом заодно уж и несчастья все поотменяли.

ТАТЬЯНА.  Да я серьезно! У него ведь это… корова любимая

сдохла. Зорька.

УЧАСТКОВЫЙ(не без иронии). Да-а?

АЛЕКСЕЙ.  А еще трактор сломался.

УЧАСТКОВЫЙ.  О-о?

ТАТЬЯНА.  И свинарник подчистую сгорел.

          АЛЕКСЕЙ.  И все это – представляете – буквально за два-три дня!

 

(ОЛЕГ изобразил небывалое горе).

 

УЧАСТКОВЫЙ.  Ага. Свинарник заполыхал. Понимаем. Но уж

 

 

 

 

21.

 

 

 

документы-то он, надеюсь, не там, где-нибудь под корытом держал?

(Олегу).  Па-апрашу документики!

ОЛЕГ.  А… я… они…

 

(У Участкового зазвонил мобильный).

 

УЧАСТКОВЫЙ.  Извиняюсь… Да? Что? Драка? Да еще с

поножовщиной?! (Присвистнул). Значит, коммунальная квартира на четвертом этаже на улице Коммунаров, дом семь?

 

(АЛЕКСЕЙ и ТАТЬЯНА выразительно переглянулись).

 

Ага, скорая и милицейский наряд уже там? Лечу! (Отключил

мобильный).  Все, убегаю! А вам я вот что скажу… господа хорошие! Мне чтобы тут порядок был! Анна Каренина уже попала под паровоз, и я оч-чень не советую ее еще и в окно выбрасывать! (С угрозой). Надеюсь, ясно, о чем я? А то у меня и без вас тут, понимаешь, забот полон рот! Все! Честь имею! (Уходит).

 

(Пауза).

 

КОРОБКИНА(вздыхает).  Та-ак, ладно, а теперь ужин готовлю. 

(Несет в кухню пакеты. По пути спохватилась). Ах, ты, Господи! Ну конечно – укропчик купить забыла! А ведь без него… Танюш, разбери продукты, пожалуйста,  я быстренько… (Торопливо уходит).

ОЛЕГ.  Тань… нам надо поговорить.

ТАТЬЯНА.  О чем? По-моему, за все эти годы мы с тобой более,

чем наболтались.

ОЛЕГ(упрямо).  На-до!

ТАТЬЯНА.  О, Господи!.. Хорошо, идем.

 

(ТАТЬЯНА и ОЛЕГ, прихватив пакеты,

зашли на кухню).

 

ОЛЕГ.  Ну – может, хоть теперь-то разъяснишь мне, кто он?

ТАТЬЯНА(разбирая пакеты). В общем-то это не твое дело,

но я, так и быть, отвечу.

ОЛЕГ.  Да уж пожалуйста!

 

 

22.

 

 

 

ТАТЬЯНА.  Так вот. С Алексеем у нас фиктивный брак.

ОЛЕГ.  Ой ли?

ТАТЬЯНА.  Ой ли. Чтобы я могла присоединить и ту, вторую

комнату. Но о том, что брак этот фиктивен, никто знать не должен. В том числе и моя мама.

ОЛЕГ(удивлен).  Так она что, не в курсе?

ТАТЬЯНА.  Нет. Она считает и должна и впредь считать, что я и

Алексей женимся по любви.

ОЛЕГ(усмехнулся).  Молодцы! Поздравляю! Ну а на площадке

вы с ним лобызались –что, тоже фиктивно?

ТАТЬЯНА.  Да! Целовались! А тебе-то что? Да кто ты мне в

конце-то концов, чтобы вести этот допрос?!

          ОЛЕГ. Человек, который любит тебя вот уже десять с лишним лет.

ТАТЬЯНА.  И который все это время водил меня за нос вокруг

ЗАГСа, так ни разу и не заведя вовнутрь!

 

(ОЛЕГ виновато вздыхает).

 

Хорошо еще, что у меня хватило ума маме-то своей ничего о тебе не рассказывать.

ОЛЕГ.  Ну Тань… Но ты ведь прекрасно знаешь, что это все из-за

моей матери.

ТАТЬЯНА.  Да знаю! Знаю! Как и то, что ее устроит лишь та

невестка, что будет вышагивать перед нею по струнке!

ОЛЕГ.  Ну и чего ж ты хочешь от пожилой женщины с нелегкой

судьбой?

ТАТЬЯНА.  Я?! Да ничегошеньки я от нее не хочу! Кроме одного

- чтобы ее настырный сынок оставил меня наконец в покое!.. (С горечью). Господи! Если б ты только знал – сколько я поклонников потеряла из-за тебя за все эти годы! И каких!

ОЛЕГ.  Ну а хочешь, я опять поговорю насчет тебя со своею

мамой?

ТАТЬЯНА.  Боже упаси! Ни в коем случае! Ты и так уж на эту

тему весь язык себе, поди, за десять-то годков  поистрепал. Так что побереги-ка  его для будущей женушки. Если, разумеется, твоя маман и против той не возникнет.

ОЛЕГ(хмуро). Слушай… А ведь я о твоей маме ни слова.

 

 

 

 

23.

 

 

ТАТЬЯНА.  Извини… Просто не могу уже спокойно на эту тему.

(Помолчав).  Да и ты хорош. Соображаешь хоть, что у тебя из-за сегодняшней идиотской драки вся твоя научная карьера могла накрыться? Да что карьера! Со своим-то условным сроком ты знаешь, на сколько б мог загреметь на нары?

ОЛЕГ.  А я,Тань, виноват, что тогда в кабаке пьяный с поцелуями

к тебе полез? Вот я и отметелил его немножко.

ТАТЬЯНА(усмехнулась).  Немножко! Да его ж потом часа два

от стены отскребали. Собирали по кусочкам в совок, что от него осталось. Повезло еще, адвокат нам толковый попался. Сумел это подать, как активную самооборону, да еще в состоянии аффекта.

ОЛЕГ(помолчав).  Тань… а можно… я тебя поцелую?

ТАТЬЯНА(насмешливо). Замужнюю-то даму? Ага, щас! Ты вон с

молекулами целуйся своими. Чего это тебя на баб потянуло?

ОЛЕГ.  А меня к тебе постоянно тянет.

ТАТЬЯНА.  Ах-ах-ах! Разрешите вам не поверить. Вот если б я

была, скажем, какой-нибудь этакой ослепительной, неотразимой  альфа-частицей…

 

(Внезапно ОЛЕГ страстно обнимает и

целует ее. Что и увидела

появившаяся на кухне Коробкина).

 

КОРОБКИНА.  Та-ак!

 

(ТАТЬЯНА и ОЛЕГ отпрянули

друг от друга).

 

Ну, наша деревня, смотрю, не пропаде-ет!

ТАТЬЯНА.  Мама! Да он же… это… от стресса! У него ведь и

свинарник сгорел, и…

КОРОБКИНА(кивает).  И коровенка коньки откинула, и

тракторишка скопытился. Слыхала, знаю.

ТАТЬЯНА.  Вот видишь!

КОРОБКИНА.  Н-да-а-а, а ведь и впрямь – что же остается-то

еще бедному, несчастному горемыке? Или уж давай в петлю полезай или – на чужую бабу!

ТАТЬЯНА.  Но он ведь…

 

 

 

24.

 

 

 

КОРОБКИНА.  Замолчи! Так, значит, его-то суженой теперь и

подушку уже не поправь, ну а ему на чужих невест можно бросаться, как на комбайн в посевную?

ТАТЬЯНА.  Но послушай, мама…

КОРОБКИНА.  Да и ты хороша! У тебя вон жених за стенкой,

а ты тут с этою деревенской оглоблей… У, бесстыжая!

ТАТЬЯНА(виновато).  Да, ты укроп-то взяла?

КОРОБКИНА(в сердцах).  Укроп! Эх, этим-то бы укропом да

кое-кому тут по морде, по морде!.. Нет,  зря лишний пучок не прихватила…

ТАТЬЯНА. Да, и еще, мам…

КОРОБКИНА.  Ну?

ТАТЬЯНА.  Им эту ночь провести негде. Можно, они у нас

заночуют?

КОРОБКИНА.  А меня-то чего пытаешь? Ты тут хозяйка – ты и

решай!

 

(АЛЕКСЕЙ в кресле читает книгу.

Из комнаты слева, потягиваясь и зевая,

появилась ЛЮБА.

Подкравшись со спины к Алексею,

обнимает его. АЛЕКСЕЙ вздрогнул).

 

ЛЮБА(нежно).  Ми-лый! Это я, я, не бойся!

АЛЕКСЕЙ.  А, ты… А я уж подумал…

ЛЮБА.  Ну и что ты подумал, мой сладкий зая?

АЛЕКСЕЙ.  Что к зае сунулся какой-нибудь поганый волчара.

ЛЮБА.  Ну что ты! Ну а я – представляешь? – так крепко-крепко

уснула! Как в детстве. Правда, какие-то крики вроде б во сне слыхала…

АЛЕКСЕЙ.  Что ты говоришь!

ЛЮБА.  Ладно, дай-ка я тебя в губки, мой зайчик…

АЛЕКСЕЙ(испуганно).  Нет-нет, не надо!

ЛЮБА(капризно).  На-до! (Перегнувшись через его плечо, крепко

целует Алексея).

 

(Из кухни появилась КОРОБКИНА).

 

КОРОБКИНА(убежденно).  Не-е-ет!

 

 

 

25.

 

 

(АЛЕКСЕЙ отпрянул от Любы).

 

Не-ет, наша деревня - не пропадет! (Фыркнула).  Ангелочек! И ведь

гляделки-то продрать не успела, как к чужому мужику, словно вурдалачиха присосалась! Тьфу!

ЛЮБА(изумлена).  Алеша! Кто, кто это?

АЛЕКСЕЙ.  Нина Сергеевна! Это не то, о чем вы подумали!

КОРОБКИНА.  А чего уж тут думать? Вот, решила, видно, 

спящая-то наша красавица отблагодарить тебя за поправленную подушку.

АЛЕКСЕЙ.  Уверяю – это честная девушка!

КОРОБКИНА.  Ну, пока  в этой квартире я лишь одну честную

девушку вижу – это себя в зеркале!

ЛЮБА.  Да что же тут происходит?!

АЛЕКСЕЙ.  Отойдем, Люб, и я тебе все-все-все объясню.

КОРОБКИНА.  Не отходите – можете и тут честно-благородно

грешить, я мешать не стану. Мне еще вещи разобрать надо. (Величественно направляется в комнату слева). Ангелок! Да такими небесными созданиями нынче все бордели по самый чердак забиты! (Удалилась).

ЛЮБА(испугана).  Леша, что все это значит? Кто эта женщина?

Что она тут несет?

АЛЕКСЕЙ.  Люба! А вот это и есть та самая мама Тани, что

приехала к дочке.

ЛЮБА.  Да когда же она приехать успела?

АЛЕКСЕЙ.  Пока ты спала.

ЛЮБА.  А-а…

АЛЕКСЕЙ(нерешительно).  Ну а я… я… а у меня…

ЛЮБА.  Что еще у тебя?

АЛЕКСЕЙ.  Эх, все равно ведь рано или поздно узнаешь!

ЛЮБА.  О чем?

АЛЕКСЕЙ(вздыхает). Да о том, о том, Люба, что у меня с Таней

фиктивный брак.

ЛЮБА(в ужасе).  Что-о? Брак?

АЛЕКСЕЙ.  Да! Но он фальшивый – то есть ненастоящий.

ЛЮБА.  Ненастоящий?..

АЛЕКСЕЙ.  Да!

ЛЮБА.  Это как – понарошку, что ли?

АЛЕКСЕЙ.  Ну! Как в детстве! Когда карапузики в мужа и жену

 

 

 

26.

 

 

в сарае играют.

ЛЮБА.  Но ведь вы-то вроде не карапузики. И не в сарае.

АЛЕКСЕЙ.  Ну так уж надо, Люба, пойми! Надо!

ЛЮБА.  Надо? Зачем?

          АЛЕКСЕЙ.  Чтобы я поскорей заполучил тут российское гражданство. Затем моментально с Таней развелся и на тебе мухой женился.

ЛЮБА.  А… а нельзя сразу мухой на мне?

АЛЕКСЕЙ.  Нет! Мы ведь с тобой граждане Украины. И, значит,

пока что еще чужие в этой стране. Соображаешь?

ЛЮБА(поникнув).  Ну да, да… понимаю.

АЛЕКСЕЙ(вздыхает). Но только, Люб,  это еще не все.

ЛЮБА.  Ой, а еще-то что, мамочки?

АЛЕКСЕЙ.  Ты знаешь, кто на кухне с Таней сейчас сидит?

ЛЮБА.  Кто?

АЛЕКСЕЙ.  Олег.

ЛЮБА.  Какой еще Олег?

АЛЕКСЕЙ(неопределенно).  Ну…

ЛЮБА.  Да какой Олег?

АЛЕКСЕЙ(виновато).  Да вот…  жених твой…из вашего же села.

ЛЮБА(выпучив глаза).  Кто-о-о?!

АЛЕКСЕЙ.  Чш-ш-ш!

ЛЮБА.  Да кто, кто он такой, этот мой жених?!

АЛЕКСЕЙ.  Ты его еще не видала… Невиданный, так сказать,

жених…

ЛЮБА. «Невиданный…»  Да откуда он взялся-то, крокодил этот?

АЛЕКСЕЙ.  Да понимаешь… это бывший друг Тани.

ЛЮБА.  Друг!.. Вот пускай на ней и женится на здоровье! А с

чего это он моим-то заделался женихом?

          АЛЕКСЕЙ.  Ну… ты понимаешь, Люб, это как-то случайно все получилось, пока ты спала…

          ЛЮБА(подскочив).  Что?! Что этот гад сделал со мною, пока я спала?!

АЛЕКСЕЙ.  Господи! Успокойся! Ничего он с тобою не сделал!

Просто по ситуации пришлось объяснять Нине Сергеевне, что раз уж я с ее Танечкой  жених и невеста, то вот и вы с Олегом тоже как бы  сельская молодая чета.

          ЛЮБА(сквозь слезы).  Боже мой! Боже мой, ну вот зачем, зачем

 

 

 

 

27.

 

 

это все?

АЛЕКСЕЙ(вспылив).  А затем, затем, дорогая, чтобы нас с тобой

не выперли из России! Потому что пока ты там дрыхла, сюда приволокся еще и некий майор из доблестной российской милиции!

ЛЮБА(испуганно).  Ма…йор милиции?

АЛЕКСЕЙ.  Да! Местный участковый! Которому пришлось тоже

вешать на фуражку лапшу, что ты, мол, прикатила сюда со своим женихом из  глухой деревни!

ЛЮБА(в смятении).  Доблестный жених… лапша… милиция…

Глухой майор из деревни… Боже мой, и зачем я только проснулась?..

АЛЕКСЕЙ.  Да, а сказать, куда ускакал этот майор?

ЛЮБА.  В де… деревню?

          АЛЕКСЕЙ.  «В де… деревню!» Да нет! В нашу коммуналку! Драку утихомиривать! А знаешь ли ты, что это означает?

ЛЮБА.  Что…  что он ее утихомирит?

АЛЕКСЕЙ.  Не-ет! Это означает, что милиция незамедлительно

выйдет и на наш с тобой нелегальный след!

ЛЮБА.  Мамочки, и зачем я проснулась?..

АЛЕКСЕЙ(бормочет).  И действительно… Храпанула бы еще

годик, другой – глядишь, все и устаканилось…

ЛЮБА.  Ну и что же теперь будет-то с нами – а, Лешенька?

АЛЕКСЕЙ.  Надеюсь, что ничего. Если ты и впрямь сыграешь

невесту Олега.

ЛЮБА.  Это в ка-ка-каком таком смысле?

АЛЕКСЕЙ. В обы-бы-бычном.

ЛЮБА.  Так это что же мне…. В койку теперь с этим-то

самозванцем?

АЛЕКСЕЙ.  Ну зачем. Кто тебя заставляет с ним спать? Скажешь

- что приболела, мол, или робеешь еще его или желаешь, мол, ночью побыть одна… Но только, Люб, честное слово – во как, позарез нужно побыть тебе пока в шкуре его невесты. Ну, уразумела?

ЛЮБА(вздыхает).  Местами…

АЛЕКСЕЙ(вздыхает). И то.

 

(Появилась КОРОБКИНА).

 

КОРОБКИНА(ядовито).  Не помешала?

АЛЕКСЕЙ.  Нина Сергеевна! Ну вот все и разъяснилось!

Оказывается, Любаша-то меня со спины за Олега своего приняла – вот

 

 

 

28.

 

 

и кинулась ко мне с поцелуями.

КОРОБКИНА.  Нну - ну… Лишь бы женишка своего ночью

теперь за прокурора не приняла. А то еще как начнет ему колоться в своих грехах – так ведь, поди, весь медовый месяц ротик-то не закроет.

АЛЕКСЕЙ.  Кстати!Давайте решим сразу, кто и где спит сегодня.

КОРОБКИНА.  Ну, это не главное. Меня беспокоит другое…

АЛЕКСЕЙ.  Что?

КОРОБКИНА.  Это – кто и с кем спать-то нынче ночью

намылился?

АЛЕКСЕЙ(невинно).  О чем вы?

КОРОБКИНА(уклончиво).  Да так… Впрочем, я и на кухне

уснуть готова, ну а  ту комнату, так уж и быть, уступлю нашей деревенской чете.

ЛЮБА(возмущенно).  Так это что же… я… с ним, что ли

(кивнула в сторону кухни) спать-то буду?

КОРОБКИНА.  Хм! Ну а… с кем бы ты, голуба, хотела?

ЛЮБА.  Ни с кем! Я одна, одна буду спать… в прихожей!

АЛЕКСЕЙ.  Деревенские, чистые нравы, Нина Сергеевна.

Все еще жениха своего робеет.

КОРОБКИНА.  Да уж видела я ее робость, спасибо… Как наша

тихоня с кресла вон едва кой-кого не свалила…

ЛЮБА(решительно).  И все равно я с ним (снова кивок в сторону

кухни) спать - не буду!

           КОРОБКИНА(задумчиво).  Хм… Неужели и впрямь в этих

сельских валенках что-то еще осталось чистое, невинное, неиспорченное?.. Ладно, идемте на кухню, там всем колхозом и обмозгуем.

 

(Они прошли на кухню.

ЛЮБА и ОЛЕГ настороженно

изучают друг друга).

 

(Олегу и Татьяне). Ну - вы представляете, что сейчас заявила эта спящая, надеюсь, не с кем попало, красавица?

ТАТЬЯНА.  Что?

КОРОБКИНА.  Что желает, мол, она одна спать, причем в

прихожей. Без жениха! (Кивнула на Олега).

ТАТЬЯНА.  Интере-есно…

 

(ОЛЕГ неопределенно хмыкнул).

 

 

29.

 

 

КОРОБКИНА.  Ну а если так – то как же мы тогда ночью-то

расположимся?

ТАТЬЯНА.  Надо подумать…

КОРОБКИНА.  Предлагаю так. Ну, Любаша пускай, так уж и

быть, спит в той комнате, я тут, на кухне. Ты, Тань, со своим, само собой, на диванчике, ну а деревенскому хлопцу постелем в прихожке.

ТАТЬЯНА.  Ну, мама! И с чего это ты, в твоем-то возрасте, и

вдруг должна ложиться на кухне? Укладывайся со мной. Ну а на кухню мы Лешу командируем.

ОЛЕГ.  Правильно!

ЛЮБА.  Вот-вот!

КОРОБКИНА(Любе, подозрительно).  Ну а ты-то, девонька,

ты-то с чего обрадовалась – а?

 

(ЛЮБА потупилась).

 

(Татьяне).  Значит, на кухню своего желаешь сплавить?

ТАТЬЯНА.  Да.

КОРОБКИНА(мнется). Кхм… кхм…  А - не боишься?

ТАТЬЯНА(удивилась).  Я? Чего?

КОРОБКИНА(уклончиво). Ну, как… Или, допустим, Люба

нечаянно ночью к нему заглянет… Или наоборот - Леша твой к ней спросонок отправится… кхм…подушку опять поправить… Не боишься?

ТАТЬЯНА.  Нисколечко! Я в них абсолютно уверена.

          КОРОБКИНА.  Н-да-а, мне бы твою непрошибаемую уверенность… (Вздыхает). Ну да ничего! Ладно! Перекантуюсь уж

как-нибудь тут на кухоньке, ну а вы с Лешей спите себе на диванчике. Как-то, знаешь, спокойнее.

ОЛЕГ.  Но послушайте, Нина Сергеевна…

КОРОБКИНА(повысив голос).  А вот некоторых

любвеобильных крестьян тут не спрашивают! А теперь брысь все отсюда – я ужин готовить буду.

         ТАТЬЯНА.  Ну знаешь, мама… у меня аппетит сразу куда-то пропал.

ОЛЕГ.  И у меня.

ЛЮБА.  И у меня.

КОРОБКИНА. Да с чего!?

 

(Ей никто не отвечает,

все прячут глаза).

 

 

30.

 

 

 

 

(Растеряна).  Так это что же… не надо, что ли, поесть-то готовить?

ТАТЬЯНА.  Нет! (Олегу).  А ну-ка, пошли – разговор есть.

 

(ОЛЕГ и ТАТЬЯНА вышли из кухни).

 

Слушай… а ведь ты единственный из гостей, у кого в этом городе имеется персональная койка. Тебе не кажется, что она по тебе соскучилась?

ОЛЕГ.  То есть желаем с этим тет-а-тет на диване остаться?

ТАТЬЯНА.  Не говори чепухи. И можешь не ревновать.

Алексея ждет-не дождется вон то местечко на коврике у дивана.

ОЛЕГ.  Считаешь, я поверю тебе?

ТАТЬЯНА(сухо).  Ну, это личное твое дело. А только ночевать,

повторяю, он будет на коврике.

ОЛЕГ(с иронией).  Как твой преданный песик.

ТАТЬЯНА.  Да, наподобие.

          ОЛЕГ(подойдя к окну, какое-то время смотрит в него. Многозначительно).  Ну что же… Считай, ты меня убедила.

ТАТЬЯНА.  Безумно рада.

АЛЕКСЕЙ.  А теперь…

ТАТЬЯНА.  Куда ты?

ОЛЕГ.  На кухню.

ТАТЬЯНА.  Зачем?

ОЛЕГ.  Зачем! Ну ведь надо же мне, сельскому валенку, с

вами, горожанами, попрощаться.

 

(Идет на кухню. ТАТЬЯНА,

опасаясь скандала, спешит следом).

 

(На кухне, неуклюже и низко кланяясь). Ну, вот… Эта, как его… Всем, стало быть, до свиданьица, ну а только мне уж, извиняйте, пора!

КОРОБКИНА(удивлена).  Вам? Куда?

ОЛЕГ.  А эта… (Лучезарно). В замечательный местный Парк

Культуры и отдыха. Там-то вот, на травоньке, значит, ночку и покемарю.

КОРОБКИНА.  Олег, вы с ума сошли! Оставайтесь!

 

 

 

 

31.

 

 

 

 

ОЛЕГ.  Ни-ни-ни, Нина Сергеевна! Весна! Погодушка

те-епленькая, травонька мя-агонькая… И-и-их!.. Да я ить этак-то, на родимой землице-то на сырой, почитай, каждый сенокос почиваю… Бла-адать!

КОРОБКИНА(растеряна).  Ну, если… бла-адать.

ОЛЕГ.  Во-во! Ну, горожане, бывайте! Не тоскуй уж без меня тут,

Любашенька!

ЛЮБА(хмуро).  Не буду.

 

(ОЛЕГ уходит).

 

КОРОБКИНА(помолчав). А что… может, оно и к лучшему…

Ладно, все, стелемся, уже поздно.

ЛЮБА.  А давайте я вместо вас на кухне лягу.

КОРОБКИНА.  Нет. Танюш, где раскладушка?

ТАТЬЯНА.  В прихожей.

КОРОБКИНА.  Ясненько.

 

(Она достает раскладушку в прихожей,

несет ее на кухню, готовит постельное белье.

ЛЮБА ушла в комнату слева.

АЛЕКСЕЙ и ТАТЬЯНА вышли в комнату).

 

АЛЕКСЕЙ.  Ну что – пора и нам бай-бай.

ТАТЬЯНА.  Успеется. (Отошла к окну, смотрит).

 

(АЛЕКСЕЙ, пожав плечами, сел в

кресло, листает книгу.

Появилась встревоженная ЛЮБА).

 

ЛЮБА.  Алешенька… а ты знаешь, что я, дурочка, натворила?

АЛЕКСЕЙ.  Что?

ЛЮБА.  Да когда из коммуналки-то убегала, то по ошибке

кошелек баб Гали схватила в прихожке! Он очень на мой похож – ну, я и … Вернуть бы, а?

АЛЕКСЕЙ.  Ну не сейчас же! А ну, иди спать.

          ЛЮБА(помолчав, робко). А вы… значит, на диване, вместе будете?

 

 

32.

 

 

 

 

ТАТЬЯНА.  Нет! Не вместе! Алексей Михайлович будут у нас

нынче по-царски почивать! И не где-нибудь, а вот на этом роскошном,

хотя и немного облезлом коврике.

ЛЮБА(с облегчением).  А-а… Ну а тогда… может… лучше

Лешу ко мне?

ТАТЬЯНА.  Чтобы моя подозрительная мамуля его там

застукала?  Ну уж нет! Так что ничего, не волнуйтесь. Переспит ночку и на полу ваш дорогой женишок, не развалится.

ЛЮБА(вздыхает).  Ну хорошо… (Вернулась к себе).

 

(АЛЕКСЕЙ подошел к Татьяне).

 

АЛЕКСЕЙ.  Ну? И что изучаем?

ТАТЬЯНА.  Да вот, смотрю, опять курит, сволочь!

АЛЕКСЕЙ.  Кто?

ТАТЬЯНА.  Вон тот мужик на балконе напротив. Это ведь и есть

братец моей соседки… детектив хренов.

АЛЕКСЕЙ.  Хм, а балкончик-то его близко. Хорошо

просматривается…

ТАТЬЯНА.   К сожалению.

АЛЕКСЕЙ(после паузы).  Слушай, Тань… А ведь у нас с тобой

теперь все срывается. 

ТАТЬЯНА(насторожилась).  Что срывается?

АЛЕКСЕЙ.  Все! Так что извини, но ничего у нас с этим

фиктивным браком не выйдет…

 

(Конец первого действия).

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ   ВТОРОЕ.

 

 

(Действие продолжается).

 

АЛЕКСЕЙ.  Так что извини, но ничего у нас с этим

 

 

 

33.

 

фиктивным браком не выйдет.

ТАТЬЯНА.  Почему?

АЛЕКСЕЙ.  А ты глянь-ка еще разок на этот балкон.

ТАТЬЯНА.  Ну. Сыщик наш испарился. И что?

АЛЕКСЕЙ.  А то, что этот, так сказать, Андрей Балконский

наверняка и у себя на балконе видеокамеру приспособил.

ТАТЬЯНА(недоверчиво).  В нашу сторону?

АЛЕКСЕЙ.  Нет! В сторону этого прекрасного, звездного неба!

С видом на сексодром иноземных пришельцев!

ТАТЬЯНА. Ну и с чего ты решил, что он установил видеокамеру?

АЛЕКСЕЙ.  Элементарно, Ватсон! Дедукция! Наверняка для

столь  «любимой соседки», как ты, эти люди не поскупятся на лишний видеожучок.

ТАТЬЯНА(пристально вглядываясь).  Нич-чего такого там вроде

не вижу…

АЛЕКСЕЙ.  Ну вы и размечтались, дорогой Ватсон! Да

современные-то жучки, старина, и в упор не заметишь.

ТАТЬЯНА.  Ну и плевать. Свет вот погасим для конспирации –

и порядок.

АЛЕКСЕЙ.  А слыхали ли вы, Ватсон, что-либо о ночных

видеосъемках?

ТАТЬЯНА.  А вы, вы, мистер Шерлок Холмс, что-нибудь

слыхали о такой элементарной вещи, как занавески?

          АЛЕКСЕЙ.  Это о таких-то? Тюлевых? Ну Ва-атсон! Да разве

это помеха для современной-то оптики?

          ТАТЬЯНА(отбросив иронию, с раздражением).  Ну хорошо! Ну а ты-то, ты-то что предлагаешь?

АЛЕКСЕЙ.  Продолжения нашей игры.

ТАТЬЯНА.  Какой?

АЛЕКСЕЙ.  В пылких, влюбленных молодоженов. Но только уже

перед обалдевшим видеоглазком на балконе.

ТАТЬЯНА.  Ах, так во-от оно что… А я-то, дура, ломаю голову -

с чего он меня так старательно стращает? Хочет, короче, пользуясь  ситуацией…

АЛЕКСЕЙ.  Уверяю, единственное, чего я хочу – так это

наконец-то поиметь российское гражданство.

ТАТЬЯНА.  Российское гражданство? Или российскую

гражданку? По-моему, тут есть небольшая разница.

АЛЕКСЕЙ.  О, Господи!.. Но хоть изобразить-то влюбленную

новобрачную ты способна? Ну, приобнять там меня, чмокнуть, ну а потом, малость раздевшись, юркнуть со мною под одеяло – и…

 

 

34.

 

 

 

 

ТАТЬЯНА.  И?..

АЛЕКСЕЙ.  По обстоятельствам.

ТАТЬЯНА.  О! Разумеется!

          АЛЕКСЕЙ.  Однако, согласись,  в любом случае и эта видеокамера должна как-то на нас работать.

ТАТЬЯНА.  Кстати, не уверена, что она вообще там существует.

АЛЕКСЕЙ.  Существует. Не сомневайся. Если твоя соседка и

впрямь так неравнодушна к тебе.

ТАТЬЯНА.  Ну что же… Ладно, принимаю твой план.

АЛЕКСЕЙ.  Слава Богу!

ТАТЬЯНА.  Но не весь, а до определенного момента.

АЛЕКСЕЙ.  До какого?

ТАТЬЯНА.  Перед тем как, раздевшись, юркнуть под одеяло, мы

с тобой…

АЛЕКСЕЙ.  Ну?

ТАТЬЯНА.  Изобразим ссору. В результате которой ты и

отправишься спать на коврик.

АЛЕКСЕЙ.  На коврик! Тань, да я же замерзну!

ТАТЬЯНА.  Думаю, скорее, коврик вспотеет.

АЛЕКСЕЙ.  Да нет, Тань! Мне как-то – вот ей-Богу – больше по

душе этот диван.

ТАТЬЯНА(пожав плечами).  Ну и хорошо, спи на нем.

АЛЕКСЕЙ.  Спасибо!

ТАТЬЯНА.  Ну а я тогда составлю компанию коврику.

АЛЕКСЕЙ.  Тьфу!.. Ладно, уговорила! Все, начинаю ее -

долгожданную, половую жизнь!

ТАТЬЯНА.  В гордом, так сказать, одиночестве.

АЛЕКСЕЙ.  Ну а теперь, ни на минуту не забывая о камере,

приступаем к групповому стриптизу. Мотор! Начали!

 

(Они не спеша начинают раздеваться).

 

Делай, как я.

ТАТЬЯНА.  А я что – одеваюсь?

АЛЕКСЕЙ.  Да нет – пожирай мое тело глазами, как я твое.

ТАТЬЯНА(кивнув на него).  И это ты называешь телом?

АЛЕКСЕЙ(сердито).  Пожирай то, что видишь.

ТАТЬЯНА.  Без сахара не могу.

 

 

35.

 

 

 

 

 

АЛЕКСЕЙ.  Скоро прокурор его подсыплет тебе. За

фальшивый-то брак.

ТАТЬЯНА.  Поняла. Пожираю.

 

(Продолжают не спеша раздеваться).

 

И все же не могу я его пожирать, хоть убей!

АЛЕКСЕЙ(с обидой). Почему? Ну неужели в моей фигуре и

впрямь нет ничего симпатичного?

ТАТЬЯНА(вздыхает).  Поискать надо.

АЛЕКСЕЙ.  А ты пошарь, пошарь… А вдруг…

 

(ТАТЬЯНА, осматривая, обходит его.

АЛЕКСЕЙ пытается принимать

«скульптурные» позы).

 

ТАТЬЯНА.  А ты знаешь – есть, есть кое-что…

АЛЕКСЕЙ(обрадован).  Да? И что же тебе понравилось? Торс?

Мускулы?

ТАТЬЯНА.  Нет.

АЛЕКСЕЙ.  А что?

          ТАТЬЯНА.  Господи Боже мой! Какие чудные, китайские трусики!

АЛЕКСЕЙ.  «Трусики!..» Ладно, все! Переходим к страстным

объятьям.

ТАТЬЯНА.  А можно, я тебя обниму, как… как чужая

мать неродного сына?

АЛЕКСЕЙ.  Нет! Нельзя! Нашла время халтурить! Обнимай, как

следует!

 

(Они обнялись).

 

АЛЕКСЕЙ.  Да-а, если бы в аптеках пылкостью торговали, то

я бы тебе купил… тонну, другую…

ТАТЬЯНА.  Скупердяй. Мелочевкой хочешь отделаться?

АЛЕКСЕЙ.  Ладно, а теперь обжигающий, пламенный

поцелуй… Ну?

 

 

36.

 

 

 

 

 

ТАТЬЯНА(виновато). Извини, но…

АЛЕКСЕЙ.  Та-ак, на пламенный дама явно не тянет...

Ну а на какой-нибудь дохленький поцелуишко силенок-то хватит?

         

(ТАТЬЯНА вздыхает, отрицательно

мотает головой).

 

АЛЕКСЕЙ(с досадой).  Ну хорошо! А если вообразить,

что ты не меня целуешь, а свою новую комнату?

 

(ТАТЬЯНА тут же впивается в него

страстным, продолжительным поцелуем).

 

(Наконец вырвался). Фу-у… А я уж собрался кричать: «Насилуют!» Грандиозное комнатное мерси, мадам!

ТАТЬЯНА.  Не за что.

АЛЕКСЕЙ.  Ну а теперь марш в кроватку вместе с

небезызвестным тебе жилым помещением.

ТАТЬЯНА.  А помещение не забыло о нашей ссоре с

последующей отправкой на пол?

АЛЕКСЕЙ.  Слушай, Тань – а чего же нам ссориться-то, ей-ей, не

понимаю! Лучше давай-ка погасим свет, юркнем под одеяло – да и раскинем мозгами, что же нам дальше-то делать.

ТАТЬЯНА.  А у тебя есть что раскидывать? Не считая, конечно,

твоих грязных штанов.

АЛЕКСЕЙ.  Да, а что это еще за болтовня посреди комнаты?

Тебе не кажется, что со стороны это подозрительно? А ну-ка давай в постель, и думать, думать и думать!

ТАТЬЯНА(неуверенно оглянувшись на окно). Н-ну хорошо,

приляжем…

 

(Забираются под одеяло, легли. Пауза).

 

Ну?  И каков твой вариант наших дальнейших действий?

 

(В ответ легкий храп со свистом).

 

 

 

37.

 

 

 

 

Ну?!

АЛЕКСЕЙ(очень «сонно»).  А… а чего, что там такое?..

ТАТЬЯНА.  Кто-то вроде бы собирался пораскинуть своими

жиденькими мозгами?

          АЛЕКСЕЙ.  Ой, Тань, прости, глаза уж слипаются… Давай завтра.

ТАТЬЯНА.  Ах, так у тебя лживые глазенки слипаются? Ну-ну…

А у меня – представляешь - нога чешется. Поддать ею кому-то под зад.

АЛЕКСЕЙ.  Замечательно. Превосходно. Что наконец-то ты не

скрываешь самых интимных своих желаний.

ТАТЬЯНА.  Я? Каких?..

АЛЕКСЕЙ.  Оказывается, тебя так и тянет коснуться  моего

неотразимого зада.

ТАТЬЯНА.  Короче! Видишь вон тот шкаф, болтун?

АЛЕКСЕЙ.  Не-а, ничего, кроме твоих милых глаз, не вижу.

ТАТЬЯНА(поднимает его голову за ухо).  А теперь?

          АЛЕКСЕЙ.  Д-да…  Вроде бы просматривается  некий предмет

типа шкафа.

ТАТЬЯНА.  Так вот сейчас ты оторвешь от дивана некий

предмет типа твоего зада, подойдешь к шкафу, достанешь постельное белье…

АЛЕКСЕЙ.  И все это на глазах у разочарованной видеокамеры?

ТАТЬЯНА.  И все это у нее на глазах.

АЛЕКСЕЙ.  Ая-яй! А того ли она от нас ожидала?

ТАТЬЯНА(сухо).  Короче – постелешь себе на коврике, затем

щелкнешь вон тем выключателем,  что рядом со шкафом, и приляжешь на коврик.

АЛЕКСЕЙ.  Как разобиженный, брошенный самкою, таракан.

ТАТЬЯНА.  Все!

 

(АЛЕКСЕЙ, вздыхая, поднялся, подошел к

шкафу, роется в нем…)

 

Да ты что там – уснул?

АЛЕКСЕЙ.  Тссс!

ТАТЬЯНА.  Что такое?

АЛЕКСЕЙ.  По-моему, входную дверь отпирают.

ТАТЬЯНА.  Глупости.

 

 

38.

 

 

 

 

 

АЛЕКСЕЙ.  У кого-то есть ключ от этой квартиры?

ТАТЬЯНА.  Нет. Хотя…

АЛЕКСЕЙ.  У кого?

ТАТЬЯНА.  У… Олега.

 

(Появился разъяренный ОЛЕГ).

 

ОЛЕГ.  Ага-а!! Значит, говоришь, фиктивный брак на коврике у

дивана?! Да я вас сейчас, клянусь импортным синхрофазотроном!..

 

(АЛЕКСЕЙ торопливо гасит свет.

Темнота).

 

(В ярости).  Где, где вы, пр-релюбодеи?!

ТАТЬЯНА.  Олег! Успокойся!

ОЛЕГ.  Ну уж не-ет! Это я ва-ас, ва-ас сейчас успокою! Причем

навеки!..

 

(Что-то грохнуло. Появился силуэт Любы).

 

ЛЮБА(испуганно).  Мамочки! Да что же тут происходит?

Лешенька, где ты?

АЛЕКСЕЙ.  Где-то в этом районе города.

ОЛЕГ.  Ничего-о! Скоро тебя переправят в другое место!

С помощью тр-руповозки!..

ЛЮБА.  Папочки!

ТАТЬЯНА.  Олег! Да послушай! Я тебе все-все-все объясню!

ОЛЕГ.  На небесах теперь объясняться будешь! Зачем ты

хахаля тискала в голом виде! Ведь чуть не удавила беднягу в своих страстных объятиях!

 

(На последних фразах появляется

силуэт Коробкиной, которая торопливо

включает свет. И видит, что перепуганная

ЛЮБА в трусиках и лифчике держится

за Алексея.

А напротив них стоит ОЛЕГ

с занесенным над головою стулом).

 

 

39.

 

 

 

 

 

 

 

КОРОБКИНА(возмущенно, Любе). Опять?! Опять ты, гадина,

к чужим мужикам подъезжаешь?! (Вырвав у растерянного Олега стул, замахнулась на Любу). У, деревенская, гулящая девка! Я тебе покажу страстные-то объятия!..

 

(Появился УЧАСТКОВЫЙ).

 

УЧАСТКОВЫЙ(грозно).  Ну – и что тут опять за шум?

 

(Все оглянулись.

При виде милиционера ЛЮБА в ужасе еще теснее

жмется к Алексею).

 

КОРОБКИНА(вопит).  Бесстыжая!! Ну хоть бы посторонних-то

постеснялась! А ну… (Откинув стул, пытается отодрать Любу от Алексея).

ЛЮБА(в смятении).  Но… но я ведь…

АЛЕКСЕЙ(мягко).  Не надо, помолчи, Люба…

УЧАСТКОВЫЙ.  Да что же здесь происходит?!

КОРОБКИНА. Да вот! Наконец-то наш хлопец (указала на Олега)

застукал, как его лебедушка клеилась к жениху моей дочери!

УЧАСТКОВЫЙ.  Гм! А вы сами-то это видели?

КОРОБКИНА.  Я? Нет!  В этот славный момент я еще спала,

как сурок.

УЧАСТКОВЫЙ.  Та-ак… Ну а до этого бдительный хлопец ваш

где находился?

КОРОБКИНА.  Олег? В Парке культуры и отдыха.

УЧАСТКОВЫЙ.  Интер-ресно! Ну и как давно этот парк

перекочевал на крышу того вон дома?

КОРОБКИНА(растеряна). На крышу того дома?..

УЧАСТКОВЫЙ.  Да! Ибо когда я вернулся еще раз проверить

вашу квартиру, то вышеозначенный хлопец посредством пожарной лестницы молнией спускался с той крыши.

КОРОБКИНА.  С той крыши?..

 

 

 

40.

 

 

 

 

 

УЧАСТКОВЫЙ.  Да! И тут же кинулся в ваш подъезд. Затем

отсюда донеслись преступные крики – ну, я и…

ТАТЬЯНА(Олегу).  Ты… ты заглядывал сюда с крыши?

КОРОБКИНА.  Видимо, уже знает ее повадки! И ведь как в воду

с крыши смотрел!

ТАТЬЯНА.  Но как, как ты мог?!

ОЛЕГ.  А ты, ты… (Спохватился). Кхм!

КОРОБКИНА.  Нну и подруга! А ведь какую недотрогу

корчила тут из себя! Ах, не могу, мол, почивать со своим женихом! Ах, я смущаюсь! Ну а сама, едва тот за дверь… У, распутница! Мария Магдалинова!.. то есть МагдАлина!

УЧАСТКОВЫЙ.  Значит, говорите, МагдАлина? Ну а

документики у наших сельских друзей имеются?

 

(ОЛЕГ и ЛЮБА в замешательстве).

 

ТАТЬЯНА.  А они… они их в камере хранения случайно

забыли.

ОЛЕГ.  Да-да - там, на вокзале.

АЛЕКСЕЙ.  А все это от горя. У него, как вы  помните, корова

Зорька скапустилась.

 

(ОЛЕГ поник).

 

УЧАСТКОВЫЙ. Что не освобождает, замечу, страдальца от

ношения с собой документов.

ТАТЬЯНА.  А у него ведь и тракторишко еще сломался.

 

(ОЛЕГ совсем упал духом).

 

УЧАСТКОВЫЙ.  Скорблю вместе с убитым горем

механизатором, но…

АЛЕКСЕЙ.  А еще же у него и свинарник сгорел.

          УЧАСТКОВЫЙ.  Ничего. Зато городская наша гостеприимная тюрьма, к счастью,  в целости и сохранности. (Олегу и Любе). Ну? И что, господа? На вокзал за документиками вас теперь под белы

 

 

 

41.

 

 

 

 

рученьки? Или прикажете в участочек вас до утра?

КОРОБКИНА.  Да ну пускай уж тут остаются, товарищ

Лисицын! Я теперь лично, вот этими вот глазами буду их всю ночь караулить. Я ведь и за дочь еще беспокоюсь.

УЧАСТКОВЫЙ.  За дочь?.. А что дочь?

КОРОБКИНА.  Да и на ее честь некоторые пылкие свиноводы

тут уже покушались.

ОЛЕГ.  Я?!

КОРОБКИНА.  Нет, я! Это я, я час тому назад тянула к ней на

кухне свои сельскохозяйственные губищи! У, кобелина! Да ты сам-то, сам-то тот еще КазАнов!.. или КазанОв?..

УЧАСТКОВЫЙ.  Погодите, не понял. Итак, он КазанОв? А -

она тогда кто? МагдАлина? Или и она уже КазанОва?

КОРОБКИНА(в сердцах). А, да леший их, этих вахлаков, знает!

Ну а я лишь одно знаю – это что я, Коробкина Нина Сергеевна, урожденная Громобоева,  теперь уж до утра с них глаз своих не спущу!

УЧАСТКОВЫЙ.  Хм! Ну а если опять дебош?

КОРОБКИНА.  Ну уж теперь-то – не допущу!

УЧАСТКОВЫЙ.  Хотелось бы верить. (Вздыхает). А то у меня

ведь и с этой поножовщиной на улице  Коммунаров хлопот теперь не оберешься.

ТАТЬЯНА.  Это в доме номер семь, что на углу?

УЧАСТКОВЫЙ.  Вот-вот. Четвертый этаж, квартира пятнадцать.

Там ведь сейчас один из жильцов ласты едва не склеил.

ЛЮБА(вскрикнула).  Как?!

АЛЕКСЕЙ(поспешно).  Да тебе-то, Люба, какое дело до этого?

УЧАСТКОВЫЙ(со вздохом).  Вот именно! Именно! Что вам-то

никакого до этого дела. Ну а мне теперь знай лишь, что отписывайся да отчитывайся. Но ведь и это не все.

КОРОБКИНА. Не все?

УЧАСТКОВЫЙ.  Нет. Там ведь, как выяснилось, еще и нелегалы

обосновались. Некая молодая парочка. Оказавшаяся в придачу ворьем.

 

(АЛЕКСЕЙ и ЛЮБА с ужасом переглянулись).

 

КОРОБКИНА.  О-о, даже так?

УЧАСТКОВЫЙ.  Ну! Молодуха-то, перед тем, как улизнуть –

 

 

42.

 

 

 

кошелек пожилой соседки в прихожей стянула. С только что

полученной пенсией.

КОРОБКИНА.  Вот поганка! Старушек грабить!

УЧАСТКОВЫЙ.  Ну да ничего-о! Я уж доберусь до воровки.

Носом, носом землю рыть буду - а только разыщу ее, да и добьюсь, чтобы негодяйку посадили!

КОРОБКИНА.  Пр-равильно!

 

(ЛЮБА испуганно пятится).

 

УЧАСТКОВЫЙ. Да я и приметы ее записал, кстати…

(Листает блокнот).  Вот! Рост… Глаза… Цвет волос… (Внезапно,

внимательно взглянув на  Любу). Послушайте! А  вы же, гражданочка, у нас по всем статьям на нее походите!

 

(ЛЮБА онемела от ужаса).

 

АЛЕКСЕЙ(растерянно).  Она?..

УЧАСТКОВЫЙ.  Да! (Подозрительно, Любе). Ну – и где

же-таки наши документики, госпожа МагдАлина- КазанОва?

АЛЕКСЕЙ.  Да вам же говорят – они на вокзале.

УЧАСТКОВЫЙ(Любе, решительно). Собирайтесь. (Олегу). Вы

тоже. На вокзал поедем. Я патрульную машину сейчас вызову.

АЛЕКСЕЙ.  Но это же наши гости!

ТАТЬЯНА.  Вот именно! Друзья наши!

УЧАСТКОВЫЙ.  Не волнуйтесь, без паники. Документики у них

лишь проверим – и порядочек. Ну – живенько, живенько собираемся!

ЛЮБА(подступив к Олегу).  Так это ты к ней (кивнула на

Татьяну), значит, губищи-то свои на кухне протягивал? Сволочь! Да ты же за это ноги сейчас протянешь! (Влепила ему пощечину).

ОЛЕГ(опешил, но тут же спохватился). А… а ты?! Я же сам

видел с крыши, как ты тут сосалась с этим! (Ответная пощечина).

ЛЮБА.  И это ты, ты меня ревнуешь?!  Ты - который доярку

Маньку на глазах у всей деревни тащил «доить» на сеновал за ногу?! Ты?! (Пощечина).

ОЛЕГ. А сама-то уже забыла, как с пастухом Петькой

забиралась тайком в мой трактор? Зажигание, мол, они проверяли! Ох, и хор-рошо, видимо, у вас зажигалось! Да так, что новенький совсем

 

 

43.

 

 

 

 

 

тракторишко то ли от вибрации, то ли от стыда через два месяца развалился!

ЛЮБА.  А ты… ты…Ты это чего к коровенке Зорьке по ночам-то

нырял в коровник?! (Топнув ногою). А?!.. И ведь донырялся-таки, водолаз! И месяца не прошло, как измученная тобою скотина копыта откинула!

УЧАСТКОВЫЙ(пытаясь их перекричать).  Ти-ихо-о!! И попрошу

вас немедленно собираться!

ОЛЕГ(не обращая на него внимания, Любе). Та-ак! Вот теперь

поня-атно, с чего же тебе так загорелось завести в хозяйстве ахалтекинского жеребца!

ЛЮБА.  А тебе – целую отару овечек!

ОЛЕГ.  Ты это на что намекаешь – ты, мелкая навозная муха!

ЛЮБА.  Я?! Это я-то мелкая?! Я нормальная - понял?!

Я нормальная навозная муха!.. то есть девушка! К тому же я все еще расту - понял? Да я, я… Да я, если хочешь знать, позапрошлой ночью даже во сне летала!

ОЛЕГ. Ну и на чью же, интересно, крова-ать?! Летала она! Как

же! Да уж лучше бы грудь у тебя во сне летала – глядишь, и подросла бы немного!

ЛЮБА.  Что-о-о?! А ты, ты… у тебя… Да у тебя бы у самого во

сне кое-что летало! Ну хоть бы сантиметра на три отлетело! Чтобы микроскоп-то тебе не дарить на свадьбу! Ишь! Моя грудь ему не дает покоя! Ну погоди - я тебе покажу, покажу сейчас свою грудь!..

 

(Схватив книгу, гоняется за Олегом.

Наконец они скрылись на кухне, там истошные вопли

и бой посуды. Оставшиеся ошалело

переглядываются).

 

УЧАСТКОВЫЙ(спохватился). Да,но документики у них надо б…

АЛЕКСЕЙ(заслонив дверь на кухню). Давайте завтра. А то у них

это веселье надолго.

ТАТЬЯНА.  Это точно. Уж мы-то знаем.

КОРОБКИНА(ошеломленно).  Ну и ну-у!..

УЧАСТКОВЫЙ(помолчав, тоскливо). И это такая-то нынче у нас

деревня? А ведь мы-то надеялись – что это вот там, там, в глубинке сохраняется еще у нас нравственность! Традиции! Чистота нравов! А

 

 

44.

 

 

 

 

они… Эх-х! (Помолчав). Ладно, пойду. Разбирайтесь уж сами в их семейно-животноводческих передрягах. Ну а я теперь утречком еще загляну - как тут у вас.

КОРОБКИНА.  Гарантирую полнейший порядок.

УЧАСТКОВЫЙ(с сомнением).  Да? Нну-ну… Бывайте! (Уходит).

КОРОБКИНА(энергично стучит в дверь кухни). Эй, вы,

деревенские отморозки! А ну, кончай развлекаться! Спать пора!

 

(В дверь осторожно выглянул ОЛЕГ).

 

ОЛЕГ.  А участковый слинял?

КОРОБКИНА.  Аж до самой шкуры. А теперь быстренько

навести на кухне порядок, да и сюда, на военный совет.

 

(ОЛЕГ снова скрылся за дверью.

КОРОБКИНА, заложив руки за спину,

вышагивает, как главнокомандующая).

 

ТАТЬЯНА.  Мамуль, скажи, что ты задумала?

КОРОБКИНА.  Р-разговорчики в строю! Или забыла, как

отец твой покойный, генерал армии Иван Емельянович Коробкин  тебя в детстве порядку учил?

 

(Наконец появились ОЛЕГ и ЛЮБА).

 

Ну, собрались? Так вот. Я, как верховный главнокомандующий

вверенного мне коллектива заявляю, что с этой минуты доступ к чужим телам категорически запрещен! Вопросы есть?

АЛЕКСЕЙ(бодро).  Нет!

КОРОБКИНА.  Вот и отлично. Теперь дислокация сил. Она

такова. Деревенский взвод располагается на ночлег там (показала на комнату слева). Городской – тут, на диване. Ну а я, как верховный главнокомандующий – в зависимости от сексуально-боевой обстановки.

ЛЮБА.  Как? Мне – и с этим спать?

КОРОБКИНА.  А ты бы, конечно, с этим хотела? (Кивнула на

Алексея).

 

 

 

 

45.

 

ЛЮБА.  Да не хочу я ни с кем!

КОРОБКИНА.  Опять двадцать пять!

ЛЮБА.  Да с какой стати я с ним спать-то должна?

          КОРОБКИНА.  А с такой, дорогуша, что это твой, твой, а не мой женишок.

ЛЮБА.  Да какой он мо… (Спохватилась). Ну, допустим, мой.

Ну и что?

КОРОБКИНА.  А то, что отныне - по закону военного времени -

все спят со своими, а не с чужими бойцами.

ЛЮБА.  А мой… мой меня обидел.

КОРОБКИНА.  Тем, что согрешить с чужим солдатом не дал?

ЛЮБА.  А чего… чего он за мною с крыши шпионил?

КОРОБКИНА.  Из-за высокой своей любви!

ЛЮБА(твердо).  И все равно я с ним спать - не буду! Ясно? И

хоть стреляйте меня!

КОРОБКИНА.  Та-ак! Ох, и веселенькая, чувствую, ноченька

меня ожидает… Ладно! (Олегу). Будешь тогда, вояка, на кухне дрыхнуть.

ОЛЕГ.  Понял.

ТАТЬЯНА.  А ты где, мам?

КОРОБКИНА.  Я? А я уж в креслице тут тогда примощусь.

ТАТЬЯНА.  Тут?..

          КОРОБКИНА. Да. Посижу, так сказать, на стреме. Отслеживая театр предстоящих сексуально-боевых действий.

ТАТЬЯНА.  Но на кресле же спать неудобно!

КОРОБКИНА.  Зато спокойнее. И за дочь, и вообще… Да,

вооружиться б не помешало… (Сходила на кухню за большой

поварешкой). Пор-рядок… Тяжелая артиллерия под рукой. Есть чем подавлять крестьянские бунты… (Татьяне). Да, у тебя есть фонарик?

ТАТЬЯНА.  Фонарик? Зачем?

КОРОБКИНА.  Затем! Некоторых сексуально озабоченных

животноводов ночью отслеживать!

ТАТЬЯНА.  А-а… (Достала фонарик). На, держи.

КОРОБКИНА.  Ну вот. А теперь все по местам.

 

(ЛЮБА и ОЛЕГ расходятся).

 

(Татьяне и Алексею). Ну а вам что – особое приглашение? И вы укладывайтесь.

 

 

 

46.

 

 

 

 

ТАТЬЯНА.  Но…

КОРОБКИНА.  Разговорчики!

АЛЕКСЕЙ.  Ишь! Старшим по званию не подчиняться!

(Приподнял одеяло). А ну, в боевой окоп шагом арш!

КОРОБКИНА.  Да, все, ложитесь. А я пока пойду сполоснусь.

(Уходит).

ТАТЬЯНА(сердито).  Напяливай штаны, подхалим!

АЛЕКСЕЙ(удивлен).  Штаны? Зачем?

ТАТЬЯНА.  В них будешь дрыхнуть.

АЛЕКСЕЙ.  Здра - асьте! А что же скажет товарищ верховный

главнокомандующий?

          ТАТЬЯНА.  А мне плевать, что она скажет. Да и как она узнает, что ты в брюках под одеялом?

АЛЕКСЕЙ.  Ну мало ли… Одеяло свалится ночью, в туалет мне

приспичит или еще что… Ну уж нет. Так что... (Залез под одеяло). Давай уж и ты сюда… мадемуазель солдат. Если на гауптвахту не желаем.

 

(ТАТЬЯНА, поворчав, наконец тоже

залезла под одеяло. Пауза.

Осторожно оглядевшись, появилась ЛЮБА).

 

ЛЮБА(негромко).  Лешенька…

АЛЕКСЕЙ.  А?

ЛЮБА.  Вы там еще не спите?

АЛЕКСЕЙ.  Сон досматриваем. Из десяти серий.

ЛЮБА(робко). О чем?

АЛЕКСЕЙ.  В основном, ужасы.

ЛЮБА. А…а вы ничем там нехорошим случайно не занимаетесь?

АЛЕКСЕЙ(сердито).  Занимаемся. Во время рекламных пауз.

ЛЮБА.  Ой!.. А… а чем?

АЛЕКСЕЙ.  В карты дуемся.

ЛЮБА.  В темноте?  В карты?..

АЛЕКСЕЙ.  А они у нас крапленые.

ЛЮБА.  А-а-а… (Стоит).

АЛЕКСЕЙ. Ну вот чего, чего застряла? Давай дуй в свой

блиндаж. Пока не схлопотала по черепку поварешкой верховного главнокомандующего. Или мечтаешь схлопотать?

ЛЮБА.  Да не-ет, не мечтаю…

 

 

47.

 

 

 

 

 

КОРОБКИНА(появилась, передразнивает). «Да не-ет, не

мечтаю…» А вот возьмешь - и схлопочешь!

 

(ЛЮБА моментально шмыгнула к себе).

 

Ну вот! Начинается оно – семейное счастье! (Ходит, кряхтит, покачивает головой). Н-да-а! Вот тебе и чистая, непорочная, деревенская девушка! (Хмыкнула). Непорочная!.. Да я и рожу-то сполоснуть не успела, как эта лазутчица уже за языком вылезла из окопа! Ох, беда, беда! Скорей бы уж победное утро... Ладно, посижу, отдохну. Да, свет…

 

(Погасила свет и с фонариком

в полутьме идет к креслу.

Сейчас освещение в комнате

несколько поярче – это из-за

мигающей внизу за окном рекламы.

Присела, что-то еще сердито

бормочет. Наконец уронила голову набок,

посапывает. С тихим стуком выпала из

руки поварешка.

Из кухни неслышно появился ОЛЕГ).

 

ОЛЕГ(негромко).  Эй, Тань!

ТАТЬЯНА(сонно).  Ну чего тебе?

ОЛЕГ.  Иди на кухню ко мне, поговорить надо.

ТАТЬЯНА.  Слушай, давай завтра!

ОЛЕГ.  Хочу сейчас.

АЛЕКСЕЙ.  Да дай же отдохнуть даме. У нее был тяжелый день.

ОЛЕГ.  Заткнись! А то у тебя будет тяжелая ночь!

АЛЕКСЕЙ(приподнимаясь).  Чего-чего-о?

ТАТЬЯНА.  Тихо! Лежать! Маму еще разбудите!

ОЛЕГ(подошел, тянет ее за руку).  Идем же – разговор есть.

ТАТЬЯНА(с досадой).  Вот докопался! Ну хорошо, идем – но

только на минуту буквально.

 

(ОЛЕГ ведет ее за руку на кухню).

 

 

48.

 

 

 

 

 

КОРОБКИНА(очнулась, протирает глаза, бормочет).  Та-ак!

Теперь этот бык-производитель выбрался на охоту. (Включила фонарик. Громко). Стоя-ать! А ну, куда военнопленную потащил?

ОЛЕГ(грубо).  Куда надо!

ТАТЬЯНА.  Олег!

КОРОБКИНА(подошла, замахнулась поварешкой). Я тебе вот

покажу сейчас - куда надо! Звякну по котелку, а потом в милицию – и загремишь под фанфары! А ну, освободил девку! (Ведет Татьяну обратно). Ишь, еще и огрызается, валенок! (Татьяне).  А ты чего поволоклась за ним, как коза на веревочке? Ну а если б Леша проснулся?

ТАТЬЯНА(оправдываясь).  Да я сама еще вся во сне.

КОРОБКИНА.  Во сне! Зато этот лапоть в экстазе!

ТАТЬЯНА.  Ой, мам, да ладно. Спи давай.

КОРОБКИНА.  Спи! Ага, как же! Уснешь тут с этими двумя

шустренькими половыми гигантами!

 

(Наконец ТАТЬЯНА забралась обратно под

одеяло. АЛЕКСЕЙ сладко «посапывает».)

 

(Возмущенно расхаживает).   У-у, вурдалаки сельскохозяйственные!

Гр-реховодники!   Да ну уж не-ет, ребятушки! Я вам не позволю разбивать молодую семью! Да я за дочкино счастье зубами – слышите? – зубами буду сражаться! Развра-атники! Тоже мне – железные гомосе… дровосеки! Животноводы, мать вашу!..  Да это когда ж, интересно, вы у себя там сеете-то да пашете, если носитесь от койки к койке, как угорелые кролики? У, сельские блудодеи!..

 

(Наконец, отведя душу, КОРОБКИНА

опять опустилась в кресло, зевает, тихо и сердито

что-то бормочет. Наконец опять засопела, уронив голову.

Появилась тихонько ЛЮБА).

 

ЛЮБА(шепотом).  Леша!

АЛЕКСЕЙ.  А?

ЛЮБА.  А когда ж мы кошелек-то бабе Гале вернем? Может,

пораньше встанем, да и в форточку ей закинем?

 

 

 

49.

 

 

 

 

 

АЛЕКСЕЙ.  Это на четвертый этаж? Да я же тебя, дуреха, сейчас

саму, саму вон в ту форточку кину – лишь бы только в покое меня оставила!

 

(ЛЮБА испуганно затихла. Пауза).

 

ЛЮБА.  Лешенька…

АЛЕКСЕЙ(раздраженно).  Ну чего, чего еще?

ЛЮБА(плаксиво).  Почеши мне, пожалуйста, как обычно, спинку

на сон грядущий. А то я ведь, нечесаной, уже и заснуть не могу. Да я и лифчик вон – видишь? – уже сняла. Почеши, а, Христа ради.

АЛЕКСЕЙ.  Может, лучше, Христа-то ради, кулачищем шею тебе

почесать?

ЛЮБА.  Ну Ле-ешенька…

АЛЕКСЕЙ(с досадой). А, ладно! Двигай сюда.

ЛЮБА.  Лечу!

ТАТЬЯНА(сердито).  Да мне дадут сегодня поспать или нет?

АЛЕКСЕЙ(Любе).  Ладно, идем к тебе… чесоточная.

 

(Осторожно направляются в сторону комнаты слева.

ОЛЕГ, который уже какое-то время

выглядывал из кухни, подошел к Татьяне,

взял ее за руку).

 

ТАТЬЯНА(испугана).  Кто тут?

ОЛЕГ.  Да я, я… Идем ко мне, что-то скажу.

ТАТЬЯНА.  Говори тут.

ОЛЕГ.  Тут мать разбудим.

          ТАТЬЯНА.  Тьфу! (Раздраженно).  Ну хорошо, идем, только недолго.

 

(Осторожно крадутся в сторону кухни).

 

ЛЮБА(нежно).  Ну наконец-то спинку почешешь мне, ты мой

зайчоночек…

КОРОБКИНА(очнулась).  А?.. (Включила фонарик). Куда?!

 

50.

 

Наза-ад!! (Любе).  А ну, положи на место самца!

 

(ЛЮБА испуганно юркнула в комнату слева).

 

(Олегу).  А ты – самку! Вот заведешь себе отару овец – их-то и тащи на свою раскладушку!

 

(ОЛЕГ, пожав плечами, скрылся на кухне.

АЛЕКСЕЙ и ТАТЬЯНА сконфуженно

вернулись на свой диван).

 

(В дверь слева, передразнивая Любу). «Почешешь мне спинку, зайчоночек!..» Ага, щас! Это вот пускай ахалтекинский жеребец хребтину твою теперь начесывает, зайчиха драная! Ишь, еще и растелешилась ведь перед ним, бесстыжая! Тьфу!..

  (Потрясенно). Н-да-а…Ну и деревня же нынче пошла! Ну ведь такой обалденный  разврат - что хоть топор вешай, хоть самих крестьян с их скотиной! Да для вас, валенки,  этот диван что – медом  намазанный, если летите на него, словно мухи? У-у, пр-релюбодеи!..

  (Чуть остыв, задумчиво). А ведь и все-таки… Вот задремлю я, не

дай-то Бог  - а эти сельские отморозки наверняка ведь в квартире  такой  Содом с Геморроем заквасят!.. Ну уж не-ет, что-то надо придумывать. Но – что? (Размышляет. Наконец, на что-то решившись, тормошит Алексея). Алеша! Эй!

АЛЕКСЕЙ.  А? Что такое?

КОРОБКИНА.  Вставай, зятек, дело есть.

 

(Она отвела Алексея в сторону).

 

Слушай, Леш… а ты и правда Танечку обожаешь?

АЛЕКСЕЙ.  Нина Сергеевна!

КОРОБКИНА.  А чего же тогда поволокся за этой?

          АЛЕКСЕЙ.  Ну… думал, ей и впрямь надо поскрести лишь спину, и все.

КОРОБКИНА.  За дуру меня считаешь?

АЛЕКСЕЙ.  Ну Нина Сергеевна…

КОРОБКИНА.  Ладно, проехали. Ну а раз и впрямь любишь

Таню, то – давай! Вперед!

АЛЕКСЕЙ(не понял).  То есть как - давай?

КОРОБКИНА.  А так! Организуй-ка ей такую, такую  медовую

 

 

51.

 

 

 

 

ночь, чтобы девке потом месяц ничего не хотелось, кроме как покушать!

АЛЕКСЕЙ.  Ме… медовую ночь?

КОРОБКИНА. Вот именно! Пока ее для Танечки кое-кто из

горячих животноводов тут не устроил…

АЛЕКСЕЙ.  Да я и рад бы, Нина Сергеевна, но… кругом же

люди.

КОРОБКИНА.  Плевать! Чесоточную я там запру до утра, ну а

эту дверь подержу. Ну - вперед!

АЛЕКСЕЙ(мнется).  Да неожиданно это как-то, ей-Богу… Вдруг

- бац! – и сразу…

КОРОБКИНА.  Планировал заняться этим на пенсии?

АЛЕКСЕЙ.  А что, если… если Таня этого не захочет?

КОРОБКИНА(удивлена).  Со своим-то суженым?

АЛЕКСЕЙ.  В смысле - прямо сейчас не захочет.

КОРОБКИНА.  Та-ак! За распутным свиновладельцем на кухню

тащиться – это она , значит, пожалуйста, хоть сейчас, а вот чтобы переспать с любимым мужчиной… Короче – все! Шагом – арш! На жену и с песней!

          АЛЕКСЕЙ(вздыхает). И все равно я стесняюсь… при посторонних…

КОРОБКИНА.  А я тут – не посторонняя! Я - мать!

АЛЕКСЕЙ.  Но не моя же.

КОРОБКИНА.  Считай, что с этой самой минуты уже и твоя…

сынок!

АЛЕКСЕЙ.  И все равно, я так – не могу…

КОРОБКИНА.  Баба! Тряпка! Ахалтекинский осел!

АЛЕКСЕЙ(неуверенно).  Ну ладно, попробую…

          КОРОБКИНА. Давай! Пробуди у нее желание!

АЛЕКСЕЙ.  А вы…

КОРОБКИНА.  А я в ванной тогда пока побуду. Ну – дерзай!

 

(КОРОБКИНА уходит,

АЛЕКСЕЙ подошел к дивану).

 

АЛЕКСЕЙ.  Тань…

ТАТЬЯНА(сонно). А?

АЛЕКСЕЙ.  Тань, а у нас беда.

 

 

52.

 

 

 

 

 

ТАТЬЯНА(встревоженно).  Что, что такое?

АЛЕКСЕЙ.  Кошмар. Мрак и ужас.

ТАТЬЯНА.  Да что же случилось-то?

АЛЕКСЕЙ. Нам надо срочно отдаться друг другу.

ТАТЬЯНА.  Чего-о-о?

АЛЕКСЕЙ(виновато).  Ага. Твоя мама требует.

ТАТЬЯНА.  Мама?..

АЛЕКСЕЙ(вздыхает).  Она.

ТАТЬЯНА.  Требует, чтобы мы друг другу отдались?

АЛЕКСЕЙ.  Вот именно.

ТАТЬЯНА.  Да еще прямо сейчас?

АЛЕКСЕЙ.  Да.

ТАТЬЯНА.  Да она что – чокнулась?  Ну и с чего это ей

приспичило?

АЛЕКСЕЙ.  Не имею понятия.

ТАТЬЯНА.  А-а-а, да это ты, ты ее, поди, поднауськал?

АЛЕКСЕЙ.  Ну что ты!

ТАТЬЯНА.  Отдаться! Еще чего! Перебьется!

АЛЕКСЕЙ.  Ну я не знаю, не знаю… А вот я бы на твоем месте

маму свою послушал. Да ну ты пойми, Тань: мать – это ведь святое. А сколько в матерях наших чуткости, заботы о своих детях, мудрости!..

ТАТЬЯНА. Ну вот насчет последнего уже сомневаюсь.

АЛЕКСЕЙ.  Но она же нас умоляет об этом, Танечка! Нет, ты

представляешь – эта чудная, эта святая женщина чуть ли не на коленях молила меня согрешить с тобой!

ТАТЬЯНА.  Так, где эта святая?

АЛЕКСЕЙ.  Кажется, в туалете.

          ТАТЬЯНА.  Так вот ступай к ней и передай, чтобы она молилась там до утра за свой рассудок, а не несла чепухи. А меня больше не беспокоить! Все!

 

(АЛЕКСЕЙ прошел в прихожую).

 

КОРОБКИНА.  Ну? Разбудил ее желание?

АЛЕКСЕЙ.  Таню-то – да, разбудил. А вот ее желание…

(Вздыхает, разводит руками).

КОРОБКИНА.  Тьфу! Ладно, посиди пока тут, в засаде, а я…

(Подошла к дивану, тормошит дочь).  Тань!

 

 

 

53.

 

 

 

 

 

ТАТЬЯНА(сонно).  Ну чего, чего, мам?

КОРОБКИНА.  Тань, ей - Богу, я чего-то не понимаю. Эта

полуголая деревенская курица чуть ли не на глазах у тебя жениха твоего клеит, ну а ты ей ни в зуб ногой.

ТАТЬЯНА.  Да и пускай клеит.

КОРОБКИНА.  Что-о-о?

ТАТЬЯНА.  Ой, прости! Это я так, со сна, не подумав…

КОРОБКИНА.  Со сна! Все бы дрыхла! А ублажать твоего

законного самца кто будет, Пушкин?

ТАТЬЯНА.  Ну, мам, ну что ж делать, если у меня настроения

сейчас нет?

КОРОБКИНА.  Ах-ах-ах! Настроения у нее нет! Зато у этой

чесоточной знаешь, его сколько? Ого-го! На целый публичный дом хватит!

ТАТЬЯНА.  Нет, ну а куда, ей-ей, торопиться? Может, мы

возьмем, да и утром этим с Лешей займемся.

КОРОБКИНА(вне себя).  Утром?! Значит, говоришь, утром?!

Да ведь утром-то, моя дорогая, ты, вставая с постели, муженька на рога поднимешь!!

ТАТЬЯНА.  Только вот не надо меня пугать.

КОРОБКИНА.  Ну послушай же меня, доченька!  Умоляю –

отдайся, отдайся своему ненаглядному! Пока эта змея ахалтекинская его под свою колоду не утащила!

ТАТЬЯНА.  Мам, да пойми – я спать, спать хочу!

КОРОБКИНА. Ну Танечка! Ты ведь как-никак, а невестушка.

А как это в народной-то поговорке?.. Ну, насчет груздя… А, да! Если груздем назвалась – мухой мужу отдалась!

ТАТЬЯНА.  Ну все-е, достала! Мама, отстань! Ведь русским же

языком говорю – ну не хочу я сейчас! Не хо-чу! (Нырнула под одеяло).

КОРОБКИНА.  Тьфу!  (Идет в прихожую).

АЛЕКСЕЙ.  Ну? И как?

КОРОБКИНА.  Да одно слово – дура!..

 

(АЛЕКСЕЙ вздыхает).

 

 

 

 

54.

 

 

 

 

Ладно, ступай, и ты дрыхни. Ну а лишь лобешник-то ночью зачешется – ради Бога, не просыпайся! Ни-ни-ни! Не мешай любимой женушке получать удовольствие!

 

(АЛЕКСЕЙ прилег на диван.

КОРОБКИНА мрачно расхаживает в

тяжелых раздумьях).

 

(Остановилась). Та-ак! Вроде придумала…Но сначала – вывернуть в ванной лампочку, да включить воду… (С фонариком уходит в ванную, через какое-то время вернулась. В ванной глухо шумит вода). Так, лампочку пока сюда, на подоконник, а теперь…

 

(Идет к комнате слева, негромко,

но энергично стучит.

Появилась ЛЮБА).

 

ЛЮБА. Чего вам?

          КОРОБКИНА(вздыхает).  Что делать! Уж вижу, девка – иссохлась ты по этому Лешеньке!

ЛЮБА(настороженно).  Предположим… И что?

КОРОБКИНА.  А то! Или, считаешь, я и сама не была молодухой,

котелок из-за этих кобелей не теряла? О-о, еще как! Так что твои, девка, страдания мне ох-х, как знакомы! Короче – ладно! Ступай в ванную, сейчас твой голубок к тебе подойдет.

ЛЮБА(недоверчиво).  Леша? В ванную? А почему не в мою

комнату?

КОРОБКИНА.  Не знаю! Это уж он так захотел!

ЛЮБА.  Почему?

КОРОБКИНА.  А вот это у него сама спросишь. Утром.

Ну а до тех пор – молчок! Ни слова! А не то живо по своим-то местам разгоню!

ЛЮБА(поспешно кивает). Хорошо, ладно, ладно…

КОРОБКИНА.  Попробуйте только Таньку мне разбудить!

ЛЮБА.  Да, а почему он вас-то ко мне…

КОРОБКИНА.  Все! А не то передумаю. Топай и жди.

Воду не выключать, это  для конспирации. Да, и лампочка там еще  погасла. Так что поосторожнее. Ну, вперед!

 

 

55.

 

 

 

(ЛЮБА на цыпочках уходит

в ванную).

 

Ну, вот. Один – ноль, моя польза. Так, а теперь… Хм!.. А вот с этим-то свиноводом что же придумать?  Он-то не такой уж доверчивый. (Думает). Есть! Так, ручка, бумага… (На столе под светом фонарика пишет записку). «Олег! Жду тебя в ванной. Только умоляю – ни словечка, ни звука, чтобы не разбудить мамулю. Воду в ванной не выключать. А фонарик сразу верни на стол. Твоя Таня».

 

(Идет к кухонной двери и кладет возле нее

на пол записку, подсветив ее фонариком.

Затем негромко, но энергично стучит

в дверь и поспешно направляется к креслу, села.

Появился ОЛЕГ, оглядывается.

Увидел освещенную фонариком записку, прочел.

Раздумывает. Осторожно ведет луч фонарика к дивану.

КОРОБКИНА громко закашляла.

ОЛЕГ торопливо погасил фонарик.)

 

КОРОБКИНА(«сонно»).  Ох, и где же я фонарь-то забыла?

Вроде бы на столе…

 

(Поднялась, на ощупь двигается к столу.

ОЛЕГ поспешно положил фонарик на

стол и осторожно крадется к ванной.

Вот там открылась дверь – шум воды громче –

и опять закрылась).

 

Два ноль, моя польза. (Вскинула кулак). Йе-ес!..

 

 

Ж   ж   ж

 

 

(Утро. По радио негромко звучит

легкая, умиротворяющая музыка.

КОРОБКИНА спит в кресле,

крепко обняв поварешку.

 

 

56.

 

 

 

 

Из ванной в обнимку выходят

ОЛЕГ и ЛЮБА).

 

ОЛЕГ(воркует).  Ягодка… (Целует ее). Цветочек ты сельский 

мой! А я-то, представь, сразу не распознал – кто же передо мной? И лишь потом опять обнимаю и чую– не-ет, что-то не то…

ЛЮБА(капризно).  Что, хуже?

ОЛЕГ.  Лучше, в тыщу раз лучше!

ЛЮБА.  То-то!

ОЛЕГ(галантно). Прошу!

 

(Они зашли на кухню).

 

ЛЮБА.  Так, значит, ты спец по ядреной физике?

ОЛЕГ(смеется, с умилением).  «По ядреной!..» Нет, ты просто

прелесть! Чудо!

ЛЮБА.  А ты…ты такой умный! Такой решительный! Не то, что

некоторые… (Презрительный взгляд в сторону комнаты).

ОЛЕГ.  Клянусь импортным синхрофазотроном  – и моя мама от

тебя будет в восторге!

ЛЮБА. Имп… синх…

ОЛЕГ.  Это неважно. Давай лучше определимся, когда же нашу

свадьбу сыграем.

 

(В комнате. Просыпаются

ТАТЬЯНА и АЛЕКСЕЙ).

 

ТАТЬЯНА(присела, потягивается).  Н-да-а!.. Уж лучше б я

провела эту ночь с каким-нибудь ахалтекинским жеребцом. Хоть, может, выспалась бы немного!

АЛЕКСЕЙ(зевает).  Извини!.. Представляешь – просто явилось

ко мне во сне целое стадо овечек, ну я и…

ТАТЬЯНА.  Вот-вот! А все это потому, что ты у меня не кто

иной, как… (Ласково треплет его за ухо) буйный, наглый, распутный козлик!

АЛЕКСЕЙ.  А за козла вот ответишь.

ТАТЬЯНА(пылко).  Ближайшей же ночью!

 

 

 

57.

 

 

 

(Страстно целуются, позабыв обо всем.

Звонок в дверь. Еще раз).

 

КОРОБКИНА(наконец проснулась). А? Что?.. Кто-то явился?

(Увидев целующихся Татьяну и Алексея, всплеснула руками и с умилением качает головой).  Да, а где этот лапоть? Поди, уже вовсю дрыхнет? (Заглянула на кухню. И видит самозабвенно

целующихся Олега и Любу. Очумело). Ну и ну-у! Лапоть – и со своею ненаглядной портянкой!

 

(Опять звонок).

 

О, Господи! Да иду, иду!

 

(Появился УЧАСТКОВЫЙ).

 

УЧАСТКОВЫЙ.  Доброе утро!

КОРОБКИНА.  Взаимно.

УЧАСТКОВЫЙ. Ну и как тут у нас дела? В порядке?

КОРОБКИНА.  В полнейшем! Да сами смотрите. (Провела,

показывает целующихся Алексея и Татьяну). Вот! (Открыла дверь кухни). И – вот! (Показывает обнимающихся Олега и Любу. Торжествующе). Ну наконец-то допетрили, деревенские отморозки, что семья – это святое!

 

З А Н А В Е С

 

 

 

 

БЕЛОВ Сергей Николаевич

117186, Москва, ул. Ремизова, д. 7, кв. 9

Тел. 127-66-10.

Электронный адрес:  Belov@aknet.ru