Сергей БЕЛОВ
Т Р У П И З С Т А Р И Н Н О Г О С У Н Д У К А
(М О Я Ж Е Н А - Д У..!)
(Комедия-триллер в двух действиях).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ИВАНОВ
ИВАНОВА
ПЕТРОВ
ПЕТРОВА
МАРОЧКИН
МАРОЧКИНА
(Впрочем, все эти роли могут сыграть
два актера и две актрисы).
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
(ИВАНОВ идет с чемоданом через пустырь.
Голос-объявление: «К сведению встречающих –
на второй путь прибыл поезд из Волгограда!
На второй путь прибыл поезд из Волгограда!»
Внезапно старенький чемодан распахивается,
и из него вываливается все то,
что обычно берут с собой в дорогу командированные.)
ИВАНОВ. Ч-черт! (Присев, запихивает все это обратно. У него зазвонил мобильный). Да?.. (Несколько настороженно). А, это ты, Денис?.. А я только-только с поезда, из командировки… Что? Тебе деньги твои нужны? Сегодня же? (С облегчением). Да о чем речь? Приезжай, да забирай! Ну да, да, разумеется. Все твои десять тысяч евро на месте – у меня в стареньком сундуке, под приклеенной фанеркой, на самом дне. Так и лежат, как ты их спрятал. О них даже моя жена не знает. Что? Привезти их тебе? А сам? Ах, нет времени… Сразу и за хранение мне заплатишь? Ну да, да, ты ведь обещал… Ладно, хорошо, привезу.
Что? Для чего я тебе звонил перед этой командировкой? А я разве звонил? И даже собирался что-то важное тебе сообщить? (Искренне удивлен). Да-а? Вот ей-ей, не помню! Поднажрался тогда, как зюзя… Ладно, хорошо, Денис, понял. Сейчас же достану твои евро из сундука и подвезу, куда скажешь. Все!
Ж ж ж
(Квартира Ивановых.
ИВАНОВА хлопочет по хозяйству.
Появился ИВАНОВ, неуклюже неся чемодан).
ИВАНОВА (радостно). Юрочка! Наконец-то!
ИВАНОВ. Лизонька! Женушка!
(Обнялись).
ИВАНОВА. Ну и как командировочка?
ИВАНОВ. Замечательно. А у тебя как дела в больнице?
ИВАНОВА. Работаю.
ИВАНОВ. Как дочурка?
ИВАНОВА. Учится наша Маша.
ИВАНОВ. Не забыла деньги ей в Москву переслать?
ИВАНОВА. Ну что ты!.. Да, Юр! А я ведь для тебя подарочек
один приготовила.
ИВАНОВ. Какой?
ИВАНОВА. Совершенно новенький че-мо-дан-чик!
ИВАНОВ. Да ты что!
ИВАНОВА (достает новый чемодан). Вот!
ИВАНОВ. Ух, ты-ы! Шика-арный! И ведь, главное, как вовремя!
Мой-то старикан совсем развалился.
ИВАНОВА. Да уж вижу.
ИВАНОВ. Да, погоди, Лизунь… А… на какие ж деньги ты его
купила? У нас ведь почти все до рубля всегда порасписано. И дочке-студентке на учебу, и за квартиру, и на питание, и на то, и на се…
ИВАНОВА. На какие, говоришь, деньги? А ты угадай!
ИВАНОВ. Даже не представляю.
ИВАНОВА (лукаво). А я… я… Сундучок твой старенький продала!
ИВАНОВ (ошеломлен). Что-о-о!?
ИВАНОВА. Ага…
ИВАНОВ (кидается в другую комнату, выскочил. Вне себя).
Как, кому, кому ты его продала!?
ИВАНОВА (испугана). А… а что случилось-то, Юрочка?
ИВАНОВ. Кому ты его продала!?
ИВАНОВА. Ал… Алле.
ИВАНОВ. Какой еще Алле!?
ИВАНОВА. Петровой. Ну, новой моей подруге. Помнишь,
приходила как-то ко мне?
ИВАНОВ. Помню. А теперь звони, чтобы она сейчас же, немедленно нам его вернула!
ИВАНОВА. Да ну зачем, зачем, объясни он тебе сейчас?
Если у тебя для твоих вещей есть этот новенький, этот чудненький чемоданчик.
ИВАНОВ. Да я в гробу, в гробу его видел, дура! (Пинает новый
чемодан). Господи, какая ты у меня дура!
ИВАНОВА (сквозь слезы, с упреком). Юрочка!..
ИВАНОВ (наконец опомнился). Ладно, извини, Лиз,
сорвался… Но только мне и правда сундук во как нужен.
ИВАНОВА. Да ну зачем? Для чего? Он ведь совсем-совсем старый!
ИВАНОВ. Видишь ли… А это… это… бесценная память о моих
далеких, дорогих предках.
ИВАНОВА. Так что ж ты молчал-то об этом?
ИВАНОВ. Забыл сказать. Ну и за сколько ты его толкнула?
ИВАНОВА. За пятьсот рублей.
ИВАНОВ. Ясно. Ладно, звони своей Алле, узнай, когда я могу
обратно сундук забрать.
ИВАНОВА. Да-да-да, звоню… (Звонит). Так, дома никого…
А по мобильному? (Звонит. Растерянно). Абонент временно недоступен.
ИВАНОВ. Ч-черт! Да, а какого, кстати, лешего ей этот старый сундук понадобился?
ИВАНОВА. А ее шеф вроде бы – любитель старины.
ИВАНОВ. По старухам бегает, что ли?
ИВАНОВА. Да нет! Он у нее типа антиквара-любителя, вот ей
и загорелось подарить ему этот сундучок.
ИВАНОВ. Погоди, а когда она его у тебя взяла?
ИВАНОВА. Да на другой день, как ты уехал.
ИВАНОВ. Господи! Неделя почти прошла! Наверняка уже подарила!
ИВАНОВА (спохватилась). Да, Юр. А к тебе вчера какой-то
приятель заглядывал.
ИВАНОВ. Кто?
ИВАНОВА. Да весь такой из себя бровастый. Вроде б Денис.
ИВАНОВ. А, этот…
ИВАНОВА. Ну, я ему и сказала, что ты сегодня вернешься.
ИВАНОВ. Да, он мне уже звонил.
ИВАНОВА. Неприятный какой-то он... И косматые бровищи на
полкилометра вперед. И с чего ты с таким связался?
ИВАНОВ. Да с того, что я ему жизнью обязан.
ИВАНОВА. Да ты что! А ты ничего не говорил мне об этом.
ИВАНОВ. Чтобы не волновать тебя лишний раз.
ИВАНОВА. А как, когда он тебя спас?
ИВАНОВ (неохотно). Да где-то с месяц назад, вечерком…
Хотели, короче, четверо мужиков меня прямо тут, у дома ограбить. Один даже с ножом был.
ИВАНОВА. О, Господи!
ИВАНОВ. А я еще по дури в драку с ними полез. Ну, этот
хмырь-то раз – и ножик надо мною занес…
ИВАНОВА. Мамочки!
ИВАНОВ. Ну, тут бы мне и хана, но вдруг, откуда ни возьмись -
Денис этот. С бровями и пистолетом. Подскочил, да ка-ак лягнет этого с ножом в брюхо!
ИВАНОВА. Каратист, что ли?
ИВАНОВ. Наподобие. Ну и разогнал их.
ИВАНОВА. Значит, говоришь, с пистолетом? А он у него
откуда?
ИВАНОВ. Вот забыл только документы на оружие у
него в ту минуту спросить! Так, короче, и познакомились. Тут же зашли ко мне, посидели…
ИВАНОВА. Погоди, а я где была?
ИВАНОВ. Ты той ночью в больнице своей дежурила.
ИВАНОВА. Слушай, да ты не из-за этого ли весь последний
месяц бухал так?
ИВАНОВ. Как?
ИВАНОВА. Капитально. Ну а перед командировкой этой вообще нажрался. Я вернулась с работы, а ты у кровати у нашей вертишься, да злющий такой, как орангутанг с похмелюги, и рычишь чего-то.
ИВАНОВ (озадачен). Я? Рычал? А на кого?
ИВАНОВА. Не имею понятия. А потом на койку упал и так
захрапел, что даже в доме напротив окна задребезжали. Я утром тебя едва-едва на поезд-то растолкала.
ИВАНОВ. Да-а уж, поддал я тогда… Не стащи меня
проводники с полки за ногу в Волгограде – я бы, наверное, до самого Кабула доехал.
ИВАНОВА. Вот видишь. Да, и еще, Юрочка…
ИВАНОВ. Да?
ИВАНОВА. А ты не мог бы меня на ночные дежурства до больницы теперь провожать?
ИВАНОВ. Зачем?
ИВАНОВА. А ты разве не слыхал о маньяке? Ну, из-за которого вроде бы старики-то в городе у нас пропадать стали?
ИВАНОВ. Но ты-то ведь еще не старуха.
ИВАНОВА. Пока нет. Ну а что, если в сумерках он меня
за старушку какую радостно примет?
ИВАНОВ. Хорошо, буду провожать.
ИВАНОВА. Спасибо, Юрочка!
ИВАНОВ. А теперь названивай опять своей Алле.
ИВАНОВА. Да-да. (Звонит, расстроена). Не отвечает…
ИВАНОВ. Ладно, сам к ней отправлюсь. Узнаю, кому она его подарила. Ее адрес?
ИВАНОВА. А может, все-таки сначала дозвонимся?
ИВАНОВ. Адрес!
Ж ж ж
(Квартира Петровых. Появилась в прихожей
ПЕТРОВА, идет к зеркалу, изучает зубы).
ПЕТРОВА. Стоматолог собачий! Это какие ж деньжищи содрал!
Да за такие бабки золотые бивни слону можно было в одно место вставить!.. Ой, да я ж мобильный еще не включила! (Включает мобильный телефон. Опять изучает зубы). Ну а если не вспоминать о цене, то… и ничего вроде бы… И улыбка довольно приятная…
(Звонок в дверь).
А это кого еще принесло?
(Открывает дверь. Появился ИВАНОВ).
ИВАНОВ. Можно?
ПЕТРОВА (приветливо). Здравствуйте! А вы… вы, по-моему…
ИВАНОВ. Юрий. Муж Лизы Ивановой.
ПЕТРОВА. Точно! Ну наконец-то ваше лицо припомнила!
А меня Аллой зовут.
ИВАНОВ. Я помню, помню.
ПЕТРОВА. Проходите, присаживайтесь.
(ПЕТРОВ прошел в комнату, присел).
Ну и с чем к нам пожаловал такой интересный, приятный мужчина?
ИВАНОВ (бормочет про себя). Да что она все скалится-то, как лошадь?
ПЕТРОВА. Вы, простите, что-то сказали?
ИВАНОВ. Нет, так, ничего…
ПЕТРОВА. Ну? И как поживает милая наша Луиза?
ИВАНОВ (хмуро). Луиза наша страдает.
ПЕТРОВА. Что вы говорите! Ая-яй! Такая интересная, приятная
женщина… И из-за чего же?
ИВАНОВ. Из-за сундука.
ПЕТРОВА. Сундука?.. Какого?
ИВАНОВ. Который она вам продала за пятьсот рублей.
ПЕТРОВА. А-ах, из-за этого…
ИВАНОВ. Вот именно. И теперь мы б хотели его вернуть.
Или он уже не у вас?
ПЕТРОВА. Так вы, получается… только из-за сундука-то ко мне и…
ИВАНОВ (сухо). Только из-за него.
ПЕТРОВА (несколько разочарована). Поня-атно… Да нет, у нас, у нас сундучок… Забирайте.
ИВАНОВ. Деньги я вам верну.
ПЕТРОВА. Пустое. (Отдергивает штору в углу. Удивлена).
Стра-анно!
ИВАНОВ (привстал, с беспокойством). Что-то случилось?
ПЕТРОВА. Ничего не пойму… Тут он стоял… а теперь - нету!
ИВАНОВ (ошеломлен). То есть как?..
ПЕТРОВА. Говорю же – тут он стоял. Я собиралась начальнику его подарить, но оказалось, что это не в его вкусе, ну и сундук так у нас и остался. А теперь… вот, нету.
ИВАНОВ (взревел). То есть как!? Как это нету!? А вы поищите! (В бешенстве рыщет по квартире, заглядывая во все углы).
ПЕТРОВА (возмущена). Послушайте, как вы смеете!? Не забывайтесь! Вы не у себя дома!
ИВАНОВ. И плевать!
ПЕТРОВА. Что-о!? Хамло! Из-за какой-то рухляди…
Не удивлюсь, если муж выбросил это ваше сокровище на помойку!
ИВАНОВ(закончив осмотр квартиры, в ярости). А ну, отвечайте,
где мой сундук!?
ПЕТРОВА (в ярости). А пес его знает!!
ИВАНОВ. Но он был у вас!
ПЕТРОВА. Да!!
ИВАНОВ. И куда исчез!?
ПЕТРОВА. К папуасам на Северный полюс! На Луну к марсианам! К чертям собачьим! И вообще, мы за это барахло заплатили деньги!
ИВАНОВ. И что!?
ПЕТРОВА. А то, что сундук теперь этот (топает ногой) наш, наш, наш! И захотим – отдадим его в Третьяковку! Ну а нет – слопаем с манной кашей! А сейчас вон отсюда!
ИВАНОВ (опомнившись, примирительно). Ну хорошо, хорошо…
Вероятно, вы и впрямь не знаете, где он.
ПЕТРОВА. Нет!!
ИВАНОВ. Спасибо, уже уяснил… Ну а ваш муж? Он-то, полагаю, знает об этом?
ПЕТРОВА. Весьма вероятно!
ИВАНОВ. Судя по всему, он его куда-то и задевал?
ПЕТРОВА. Возможно!
ИВАНОВ (осторожно). Ну а… нельзя ли позвонить ему и выяснить, где сундук?
ПЕТРОВА. Нельзя! Эдуард Михайлович улетел сегодня в
Лондон по важным делам, и ему не до каких-то вшивых и задрипанных сундуков!
ИВАНОВ. А я… а вы… не могли бы мне тогда подсказать номерок его мобильного телефона?
ПЕТРОВА. Не могла бы! Мой супруг не очень-то любит, когда
его тревожат по пустякам. А сейчас я попрошу вас незамедлительно очистить мою квартиру!
(Пауза).
Ну? Прошу!
ИВАНОВ. А у вас тут, знаете, очень мило.
ПЕТРОВА (фыркнула). Спасибо! И до свиданья!
ИВАНОВ. Извините, но я не так-то часто встречаю столь
красивых женщин, как вы. Вот и не хочется уходить.
ПЕТРОВА. Вот только не надейтесь меня умаслить! Не выйдет!
ИВАНОВ. Но это святая правда. Я ведь лишь увидел вас у нас
дома, так первая мысль и была – ну вот что, что может связывать моего невзрачного мышонка Луизу с такою обалденной, потрясающей женщиной?
ПЕТРОВА. Первая мысль у него… Да бросьте! Уж будто мужиков я не знаю. Знаю! И все ваши и первые, и вторые, и последние бесстыжие, жеребячьи мысли мне хорошо известны. Ладно, кофе
жрать будете?
ИВАНОВ. С вами – хоть цианистый калий, мадам!
ПЕТРОВА. Превосходно. Сейчас плесну вам чашечку цианида.
(Включив ему легкую музыку,
ПЕТРОВА уходит, а ИВАНОВ
озирается в поисках сундука).
ИВАНОВ (бормочет). Но куда, куда же они его задевали?
(Прошелся по комнате, осторожно выглянул за дверь). Нет, нету! (Вздохнув, вернулся на место).
(Наконец появилась ПЕТРОВА – уже
в соблазнительном, легком халатике
и с подносом).
ПЕТРОВА. А вот и кофе, вино, печенье…
ИВАНОВ. А почему чашка одна и один бокал?
ПЕТРОВА. Увы, но мне пока ничего ни пить, ни есть нельзя.
Запретил стоматолог. (Игриво). Но вот зато все остальное мне оч-чень даже можно!.. Кстати, вино в Европе сейчас пьют только такое.
ИВАНОВ. Что же, переберемся в Европу… (Открывает вино).
ПЕТРОВА. Господи, ну и жарища! (Скидывает халатик и
остается в трусиках и бюстгальтере).
ИВАНОВ (бормочет). Ну вот! А кое-кто махнул сразу в Африку!
ПЕТРОВА. Рекомендую и вам это сделать.
ИВАНОВ. Раздеться? Но я…
ПЕТРОВА. Ничего, Юрочка, будьте, как дома! Вы муж моей
лучшей подруги, а значит… (Раздевает несколько смущенного Иванова).
ИВАНОВ. Но… а что пискнет обо всем этом мой мышонок?
ПЕТРОВА. Луиза? А чего ей пищать, если она ни о чем не
узнает?
(Наконец и ИВАНОВ остается в одних трусах).
ПЕТРОВА (со значением, шаловливо). Та-ак, ну а тепе-ерь…
(В халатике у Петровой звонит мобильный).
ИВАНОВ. Это Эдуард Михайлович! Это он звонит! Чтобы сообщить, где мой сундук!
ПЕТРОВА. Чшшш… (В трубку). Да? А, это ты, Лера? Что-о?
Как, ты опять подзалетела с очередным любовником? И у тебя ЭТО уже третий месяц!? Ну ма-ать твою... Слушай, Лер, а у меня тут амурные дела… Нет, не с Эдиком… Какой Эдик? Эдик мой подзалетел в Англии… в смысле, к Лондону уж, поди, подлетает… (Иванову). Извините, Юра, я быстро. (В трубку). Итак, Лер, я тебя слушаю. Только
короче! (Уходит в другую комнату).
(В прихожей голос: «Аллочка-а! Это я,
Эдик твой вернулся»
ИВАНОВ в панике заметался, бросился к
шкафу, спохватился. Схватил одежду и
с нею нырнул в шкаф.
Появился ПЕТРОВ).
ПЕТРОВ (зовет). Женушка-а! Ку-ку-у!
(Появилась ПЕТРОВА).
ПЕТРОВА (ахнула). Э-эдька!.. (В трубку). Лерочка, извини, я
попозже тебе перезвоню – Эдик мой объявился!
ПЕТРОВ. Солнышко!
(Обнялись).
ПЕТРОВА. Отчего ж ты, лапуся, не на берегах туманного
Альбиона?
ПЕТРОВ. Отменили командировку. Представляешь – перед
самым вылетом!
ПЕТРОВА. Да ты что! И с чего же?
ПЕТРОВ. Ты своим ушам не поверишь! Знаешь, что мне
поведал Абрамыч?
ПЕТРОВА. Ваш бухгалтер? И что же?
ПЕТРОВ. А то, что к дорогому нашему боссу прокуратура заявляется сегодня с проверкой, ну а он с секретаршей Люськой тра-ля-ля у себя на столе! Позабыли закрыться!
ПЕТРОВА. Иди ты!
ПЕТРОВ. Клянусь! Причем Люська при этом – ну, что твоя
избушка из сказки!
ПЕТРОВА. Это как это?
ПЕТРОВ. Как? Передом к гостям, а к начальнику задом!
(Хохочут).
Короче, босс все делишки тут же свернул, и мне в аэропорт звякнул, отменяя поездку.
ПЕТРОВА. Да, а что за проверка? Босса не посадят теперь за его
аферы?
ПЕТРОВ. Это его-то? С его-то связями? Х-ха! «Посадят!»
Да его, скорее, на Люську опять положат!
(Хохочут).
Да, а отчего ж ласточка моя в трусиках?
ПЕТРОВА. Отчего? Да оттого, что… (Оглядывается, с удивлением). Эй, а где же он?
ПЕТРОВ. Кто?
(В шкафу легкий шорох).
ПЕТРОВА. А-га!.. Эдичка! А ты знаешь, кто у нас в шкафу?
ПЕТРОВ. Кто?
ПЕТРОВА. Мужчина!
(Из шкафа слышится сдавленный стон).
ПЕТРОВ. Мужчина? У нас в шкафу?..
ПЕТРОВА. Да!
ПЕТРОВ. Боже, какая прелесть! Надеюсь, он у тебя
симпатичненький?
ПЕТРОВА. А то!
ПЕТРОВ (стучит в дверку шкафа). Мужчинка-а! Ку-ку-у!
(Жене). Как хоть его зовут?
ПЕТРОВА. Юра.
ПЕТРОВ. Юрочка! Заинька! А ну-ка, выскакивай к нам с
Аллочкой на полянку!
(Стучат в шкаф, зовут).
ПЕТРОВ. Какой дикий зайчик, однако! Ну никак не хочет
показать нам свою морковку!
ПЕТРОВА. Ужасно, ужасно дикий. Представляешь – я едва ли
не силком его раздевала.
ПЕТРОВ. Боже милостивый, какая скромность! Юрочка-а!
Зая-я!..
(Зовут. Наконец из шкафа
вылез сконфуженный ИВАНОВ).
Так вот ты какой – северный олень!
ПЕТРОВА. Познакомься. Это - муж новой моей подруги Лизочки Ивановой.
ПЕТРОВ. Очень, очень прия… Ой, да я же одетый! Извините!
Простите великодушно! Ей-ей, так неловко, так неловко… Чувствую себя, ну прямо как голый где-нибудь на трибуне Государственной думы. Ну да ничего, я сейчас… (Раздевается).
ПЕТРОВА. Шевелись же побыстрей… депутат!
ПЕТРОВ. Наказ избирателей для меня - это закон! (Разделся наконец до трусов). Готово!
ПЕТРОВА. Теперь ты вылитый депутат.
ПЕТРОВ. Киса, не обзывайся. Да, хоть я одежду и снял, но у
меня, поверь, еще осталось достоинство.
ПЕТРОВА. Да-а? А ну, покажи!
ПЕТРОВ. Успеется. Ну а теперь, зайчики, на диван, да и -
шалим, шалим!
(Со смехом опрокидывают Иванова
на диван. Тот вырывается, вскочил).
ИВАНОВ (возмущен). Да перестаньте же! Хватит! Боже мой,
какое бесстыдство!
(Пауза).
ПЕТРОВ (изумлен). Заинька, я не понял? (Жене). Киса, ты
это кого сюда привела?
ПЕТРОВА. Юра! Что с вами? Да и вообще, что тут такого? Ведь
мы же все тут, надеюсь, современные, свободные люди?..
(Звонит мобильный).
ИВАНОВ. Это мой, мой! (Достает из своей одежды мобильный).
Извините… (Отошел к авансцене). Да? А, это ты, Денис… Что? Деньги срочно нужны? Но у меня, понимаешь… с сундуком проблема… Что?.. А вот орать, орать на меня не на-адо! Да не собираюсь я бабки твои прикарманивать! И не пугай! Ишь! И из-под земли нечего меня доставать – я не шахтер! Ладно, все! Сказал, что евро твои привезу вот-вот – значит, привезу! Все!
ПЕТРОВА. Лизуня звонила?
ИВАНОВ (мрачно). Нет!
ПЕТРОВА. А кто?
ИВАНОВ (раздраженно). Да какая разница!.. (После короткой паузы, капризно). А, ладно, уговорили, противные! Шалим, зайчики, шалим!
(ПЕТРОВЫ переглянулись).
ПЕТРОВ. Да, но…
ПЕТРОВА. Но ты же отчего-то вроде на нас обиделся.
ИВАНОВ. Я!? На таких, как вы, лапочек!? Да ну что вы! Просто
такой уж я капризный мальчишка! Такой непредсказуемый-непредсказуемый!
ПЕТРОВ. Нет, киса, зая у нас - положительно прелесть!
ПЕТРОВА. Роскошный мальчик!
ИВАНОВ. Но только, ягодки, сразу хочу сказать, что у меня есть
один ма-аленький каприз.
ПЕТРОВ. Каприз? А он у тебя, зая, не слишком развратный?
А то как бы нам с кисой краснеть-то еще не пришлось.
ИВАНОВ. Ни-ни-ни, ничего развратного! Понимаете, дело в
том, что я… я просто обожаю шалить на… (Игриво). На сундучке!
ПЕТРОВ. На сундучке?..
ИВАНОВ. Да!
ПЕТРОВ. На каком?
ПЕТРОВА. А-а! Да, на том, поди, который мы недавно у них купили.
ИВАНОВ. Вот-вот-вот! Не подскажете, пупсик, где он сейчас?
ПЕТРОВ. Сундук-то? А я его соседям нашим отдал.
ПЕТРОВА. Соседям?..
ПЕТРОВ. Ну да. Мужичок из двадцать четвертой квартиры
заглянул как-то за солью - ну, я ему и…
ИВАНОВ. Мужичок? Из двадцать четвертой?.. (Торопливо одевается).
ПЕТРОВ (изумлен). Зая, куда ты?
ИВАНОВ (бормочет). Двадцать четыре, двадцать четыре…
ПЕТРОВА. Куда ж вы, Юра?
ИВАНОВ. Я сейчас! Мигом!
ПЕТРОВ. Солнышко нас покидает? Намеревается погрузить нас
в долгую, полярную ночь?
ИВАНОВ. Ни-ни-ни! Солнышко лишь сундучок лучиками
заграбастает своими, да и… (Почти одевшись, посылает воздушный поцелуй). Чао, киски! До встречи! (Ковыляет прочь, на ходу застегивая брюки).
Ж ж ж
(Квартира Марочкиных.
МАРОЧКИНА сидит, вяжет.
Звонок в дверь).
МАРОЧКИНА. Минуточку-у! (Идет открывать дверь).
(Появился ИВАНОВ).
ИВАНОВ. Здравствуйте.
МАРОЧКИНА (учтиво). День добрый. Вы случайно не к моему
тятеньке?
ИВАНОВ. А это ведь квартира двадцать четыре?
МАРОЧКИНА. Да.
ИВАНОВ. Тогда к нему, к тятеньке! А он дома?
МАРОЧКИНА. Спустился выбросить мусор, так что сейчас подойдет. Да вы проходите, присаживайтесь.
ИВАНОВ. Спасибо. (Заходит, взволнованно). О-о, да вот, вот же
он, мой сундук!
МАРОЧКИНА. Это? Ваш сундук?..
ИВАНОВ. Да!
МАРОЧКИНА. Простите, но нам его подарили.
ИВАНОВ. Знаю. Ваши соседи. Но дело в том, что моя супруга
продала им его по ошибке, без моего ведома.
МАРОЧКИНА. И что?
ИВАНОВ. Умоляю, верните его нам!
МАРОЧКИНА. Да с чего? Он же нам подарен.
ИВАНОВ. Да вы поймите, что это… это память о моих незабвенных предках. Мне ведь этот сундук от них достался. Ну а жена… курица!.. взяла, да и продала! Да я вам заплачу! Сколько за него хотите?
МАРОЧКИНА. Господи! Да ну какие, какие деньги? Тьфу!
И не напоминайте даже мне об этой мерзости.
ИВАНОВ. Ну тогда так отдайте!
МАРОЧКИНА. А это… и правда ваша память о предках?
ИВАНОВ. Ну конечно!
МАРОЧКИНА (вздыхает). Что ж… да я бы вам со всей душою
вернула, но…
ИВАНОВ. Что - но?
МАРОЧКИНА. Но сначала б надобно узнать волю тятеньки.
ИВАНОВ. Ну а если без его воли?
МАРОЧКИНА (испуганно). Что вы, что вы! Как можно! Да он
вот-вот и сам вернется. Да, не желаете пока чаю?
ИВАНОВ. А знаете – можно!
МАРОЧКИНА. Вот и прекрасно. (Уходит на кухню).
(ИВАНОВ тут же спешит к сундуку,
дергает крышку).
ИВАНОВ. Ч-черт! Заперли! (Дергает). Черт, черт, черт!..
(Появилась МАРОЧКИНА).
МАРОЧКИНА. Да, а какой вы чаек люби..
(ИВАНОВ тут же приобнял сундук).
ИВАНОВ (тепло). Сундучок мой! Родной!.. А ведь я на нем почивал когда-то. Да-да. Давным-давно, еще нагишом… То есть малышом.
МАРОЧКИНА. Что вы говорите! Вот совпадение! Ведь и
у нас когда-то такой же был. И я малюткой на нем спала.
ИВАНОВ. А сейчас-то он где?
МАРОЧКИНА. Сундучок наш? Сгорел. Вместе с нашим домом.
ИВАНОВ. Давно?
МАРОЧКИНА. Где-то с полгода назад. Вот мы сюда, в ваш-то город и…
ИВАНОВ. Понятно.
МАРОЧКИНА. Ну а на днях тятенька заходит к соседям за
солью - ба-атюшки! Такой же сундук! Один к одному! Ну, и выпросил.
ИВАНОВ (горько). А вот моя супружница его – продала!
МАРОЧКИНА. Не печальтесь! Глядишь, и заполучите еще
сундучок. Тятенька-то у меня страх, какой жалостливый! А особенно стареньких людей он жалеет и любит.
ИВАНОВ. Стареньких? А отчего ж не молоденьких?
МАРОЧКИНА. Го-осподи! Ну а их-то, их-то чего жалеть? У них
вон и энергия, и здоровье, и сила, и мечты, и будущее – ну все, все есть! А вот у стареньких… (Вздыхает. Радостно). О, а вот и пришел!
(Появился МАРОЧКИН).
Тятенька! Миленький! А у нас гости!
МАРОЧКИН. День добрый.
ИВАНОВ. Здравствуйте!
МАРОЧКИН. Ну и с чем гость к нам пожаловал – с добром али
со злом?
ИВАНОВ. Ни с тем, и ни с другим! Я нейтрально, совершенно
нейтрально!
МАРОЧКИН. Это как?
ИВАНОВ. Я – вон - за сундучком! (Показывает).
МАРОЧКИН. За сундучком?..
МАРОЧКИНА. Говорит, это память от его предков.
МАРОЧКИН. Но ведь нам его подарили соседи.
ИВАНОВ. Да. Которым моя благоверная по дурости взяла его,
да и продала.
МАРОЧКИН (неодобрительно). Тогда чего ж она продала?
Раз он от ваших-то предков?
ИВАНОВ. Так она не знала об этом!
МАРОЧКИН. А почему ты ей этого не сказал?
ИВАНОВ (виновато). Забыл.
МАРОЧКИН (горько). Н-да-а… Быстро же забываем свою историю, заветы отцов и матерей наших…
ИВАНОВ. Честное слово, я больше не буду!
МАРОЧКИН. Забываем, а потом-то и каемся, и страдаем, и
молим Господа Бога о снисхождении… О, люди, люди!
МАРОЧКИНА (сокрушенно вздыхает). Ой, правда! Ой, правда,
тятенька!
МАРОЧКИН. Итак, сундук, тебе надобен?
ИВАНОВ. Да!
МАРОЧКИН. Ну, отдать, я, положим, тебе его не отдам,
а вот… (Достает пачку денег и отслюнявил несколько купюр). На!
ИВАНОВ. Что это?
МАРОЧКИН. Три тыщи целковых. Новый купи себе сундук. Возвращать деньги – не надобно.
МАРОЧКИНА (с восхищением). О, тятенька!
ИВАНОВ. Но мне же именно этот нужен!
МАРОЧКИН. На вот еще две и ступай, ступай, мил человек!
ИВАНОВ. Ну уж позво-ольте! При чем тут деньги? А как же святая память о предках!?
МАРОЧКИН (твердо). Нет! Этот сундук мы отдать не можем.
ИВАНОВ. Но почему!?
МАРОЧКИН. Люб он нам. У нас ведь всю жизнь дома стоял
такой же.
МАРОЧКИНА. Вот-вот-вот! И я ему то же самое! Что и у нас,
мол, такой же был.
МАРОЧКИН. И кабы наш не сгорел, то нам и никакого
другого не надобно. А теперь все – ступай с Богом!
(У Иванова зазвонил мобильный).
ИВАНОВ. Прошу прощения… (Отходит в сторону).
МАРОЧКИНА (жалостливо вздыхая). А то, может, возвратим ему сундучок-то – а, тятенька? Видел бы ты, как он его обнимал! Я едва не заплакала.
МАРОЧКИН. Вернуть? Ему? Сундучок? Нашу удачу и наш талисман!?
МАРОЧКИНА. Талисман? Да ведь талисманом тот был у нас
сундук.
МАРОЧКИН. Ничего! Ничего-о! И этот, чую, станет для нас счастливым.
МАРОЧКИНА. Хорошо бы…
МАРОЧКИН. Ну а главное, ты что - позабыла, что в нем
сейчас находится?
МАРОЧКИНА. Ой, и правда! (Испуганно закрыла ладошкой рот).
ИВАНОВ (по мобильному). Слушай, Денис! Я уже тут, у
сундука. Но деньги оттуда взять пока не могу. Что? Больше не можешь ждать? Но… Но… А вот угрожать мне не надо! Нет, ну а при чем моя дочь-студентка в Москве? И при чем тут моя жена? Да нет, я давно понял, что ты очень большая фигура из криминального, так сказать, мира, однако при чем, повторяю, моя родня? Что?.. Даешь мне еще час? Хорошо!
МАРОЧКИН. Чего хмурый такой?
ИВАНОВ (мрачно). Да так…
МАРОЧКИНА. Ой, да я же вам чаек обещала!
МАРОЧКИН. Еще чего. Да он и не желает, поди.
ИВАНОВ. Это кто – я-то? Еще как желаю!
МАРОЧКИН (упрямо). Ну а я говорю, что нет.
МАРОЧКИНА (с упреком). Тятенька! Ну как, как так можно? Ведь это же гость.
МАРОЧКИН (ворчит). Гость…
ИВАНОВ. Ну, я не знаю, как некоторые, а вот лично я гостей
всегда привечаю. Ко мне ведь частенько заглядывают старики всякие, старушки…
МАРОЧКИН. Старики? Старушки?
ИВАНОВ. Ну да. Сострадаю, знаете ли, несчастным. Ведь
родные-то о них давным-давно позабыли. Да у некоторых и родных-то никого не осталось.
МАРОЧКИН. Спившиеся, поди, какие?
ИВАНОВ. Ну что вы! Самые благопристойные люди.
МАРОЧКИН. Дочка! Чаю!
ИВАНОВ. Самовар!
МАРОЧКИНА (просияв). Целый самоварчик? Сейчас же пойду
поставлю. (Уходит).
МАРОЧКИН. Так что вы о гостях-то о своих? Значит, старенькие?
ИВАНОВ. Все, как на подбор!
МАРОЧКИН. А у кого-то, говорите, и родных нет?
ИВАНОВ. Абсолютно. А ведь всем, всем нужны участие и забота.
МАРОЧКИН (вздыхает). И не говорите!
ИВАНОВ. Молодым-то что? У них вся жизнь впереди. А вот у
старых-то перду… у стариков уж ничегошеньки и не осталось.
МАРОЧКИН (с чувством). Верно, ох, как же все это верно!..
ИВАНОВ. Еще бы!
МАРОЧКИН. Ну а что… может, и меня познакомите с кем-то из старичков?
ИВАНОВ. А вам-то это зачем?
МАРОЧКИН. Ну, как… Тоже хочу подсобить им по мере сил.
ИВАНОВ. А, ладно! Договорились! Вы даете мне временно
сундучок, ну а я вам, так и быть, стариков приводить буду.
МАРОЧКИН. Сундучок? Вам? Временно?..
ИВАНОВ. Буквально на одни сутки.
МАРОЧКИН. Для чего?
ИВАНОВ. Да я как бы с ним попрощаюсь. Он ведь для меня уже,
как родной. Вот и хочу с ним попрощаться. Ну а на другой же день вам верну.
МАРОЧКИН. На другой день?
ИВАНОВ. Честное слово. Могу даже паспорт в залог оставить.
МАРОЧКИН (колеблется). Гм!
ИВАНОВ. Ну пожалуйста!
МАРОЧКИН. Хорошо, по рукам.
ИВАНОВ. Спасибо! Огромное! Да вы буквально сундук с моей души сняли.
МАРОЧКИН. Ничего, пустое.
ИВАНОВ. Так я его прямо сейчас и забираю?
МАРОЧКИН. Да нет, отчего же сейчас? Вот завтречка приходите
- да и возьмете.
ИВАНОВ. Ка… как завтречка? Если он мне сейчас, сейчас нужен!
МАРОЧКИН. Прямо сейчас? Почему?
ИВАНОВ. Ну-у… понимаете…
(Шум на кухне. С визгом
влетела МАРОЧКИНА).
МАРОЧКИНА. Тятенька! Я самовар опрокинула! Да прямо на
нашу кошку!
МАРОЧКИН. О, Господи! (Выбегает).
ИВАНОВ (тут же лихорадочно мечется по комнате). Чем, чем
бы взломать сундук? (Увидел небольшой топорик). А! Есть! (Торопливо взламывает сундук. Положив топорик на пол, распахивает сундук. И – в ужасе отпрянул). О, Господи! Труп!!..
(Пауза).
Да нет, нет, это исключено… У таких-то людей!? А это просто, наверное… нечто наподобие чучела. Ну да, да – это просто чучело какого-то старика, что мастерят, к примеру, для фильмов ужасов или еще чего… А я-то и перетрусил, балда… А ну-ка… (Боязливо приближается к сундуку, и дрожащей рукой приподнимает из сундука чью-то руку). Труп!!
(Появились МАРОЧКИН и МАРОЧКИНА).
МАРОЧКИН. Ага-а! Все-таки открыл!
МАРОЧКИНА. Открыл, открыл, тятенька!
МАРОЧКИН (злобно). Н-ну, гад! Все-е, все теперь знает!
МАРОЧКИНА. Ага, знает, тятенька!
МАРОЧКИН. Дочка!..
МАРОЧКИНА. Есть, тятенька! (Шмыгнув опять на кухню, тут
же вернулась с большим кухонным ножом).
(Надвигаются на Иванова,
который в ужасе отступает к окну.
МАРОЧКИН по пути прихватил
еще и топорик).
ИВАНОВ. Так это… о вас пишут-то в газетах… что старики в
городе пропадают?
МАРОЧКИНА (визгливо). Да не пропадают, не пропадают они! Все наоборот – это мы их души, души спасаем!
МАРОЧКИН. Помогая страдальцам быстрее попасть в тот, тот
(указывает вверх), лучший из миров!
ИВАНОВ (распахнул окно, шум улицы). Ну, все! Еще только шаг – и я заору на всю улицу!
МАРОЧКИН. Дочка!..
МАРОЧКИНА. Есть, тятенька!
(Она громко включает радио,
откуда тут же гремит бравурная музыка.
ИВАНОВ вскакивает на подоконник и
ногами отбивается от наседающих на него
с ножом и топором хозяев.
Но вот неловкое его движение – и
он с отчаянным криком исчезает за окном.
Марочкины растерянно переглядываются.
Гремит музыка)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
(Снова квартира Ивановых. Пока тут никого. Зазвонил и
упорно надрывается телефон. Наконец, отряхивая
руки, появляется ИВАНОВА, берет трубку).
ИВАНОВА. Да?.. А, Валентина Борисовна? Здравствуйте!
Извините, на кухне застряла. Как Юрочка мой? Слава Богу, на поправку пошел. Повезло еще, что с третьего этажа на ветки деревьев он сначала упал. Четверо суток лишь и подержали его в больнице, а теперь вот дома его долечиваю. Да я ведь и сама медик. Так что ничего, ничего… Правда, с памятью у Юрочки что-то… Нет, кое-что-то он о себе еще вспоминает, а вот кое-что – ну как отрубило. (Вздыхает).
Да, Валентиночка Борисовна… извиняюсь, а вы нам денежек не займете? А то я после этого случая с Юрочкой в такие долги вляпалась, что просто кошмар. Лечение, лекарства, то-се… Да я еще и кошелек потеряла… Нету у вас, значит, денег? Жаль! А то не знаю вот, что и дочке в Москву-то послать. Да и за квартиру платить нечем…
Что? О, да-а! Весь город гудит об этом. Что маньяков схватили, которые стариков убивали. Убивали, прятали в сундук, а потом тайком хоронили. У меня подруга на одной площадке с ними живет – вот и она по телефону кое-что рассказала. Ну а так я про все про это по телику сейчас слушаю.
Как, говорите, повязали этих маньяков? А когда Юра с окошечка-то упал, то рядом, как нарочно, полицейская машиночка ошивалась. Ну, менты эти позор… то есть орлы эти крутые тут же в подозрительную квартиру ворвались, ну а там бац! здрасьте! - дохлый старикан в сундуке! Представляете!?.. Ой! Юра вроде зашевелился! Ладно, Валентиночка Борисовна, я вам потом перезвоню! Пока!
(Отдергивает полог,
за которым на кровати лежит местами
перебинтованный ИВАНОВ).
ИВАНОВ (слабо). Ли-из…
ИВАНОВА. Я здесь, здесь, родненький!
ИВАНОВ. Слушай, а что, что это со мною? Почему я тут и в бинтах?
ИВАНОВА. Ну… Понимаешь ли, Юрочка… Ты только, главное,
не волнуйся!
ИВАНОВ. А я и не волнуюсь.
ИВАНОВА. Ну так вот. Ты… в окошечко одно выпал. Случайненько.
ИВАНОВ (изумлен). Ку-уда-а?
ИВАНОВА. В окошечко.
ИВАНОВ. Иди ты!
ИВАНОВА. Ей-ей. Залюбовался, видно, не то на птичек
звонкоголосеньких, не то на солнышко ясное – на подоконничек-то вскарабкался, ну и…
ИВАНОВ. Я? На подоконничек? А зачем?
ИВАНОВА. Говорю же – на птичек, видимо, на сволочей
этаких, загляделся.
ИВАНОВ. А на какой это подоконничек я взобрался? На наш?
ИВАНОВА. Нет-нет-нет, на другой какой-то.
ИВАНОВ. Да? А на какой?
ИВАНОВА. Вскрытие покажет… Ой, то есть именно это-то сейчас и вскрывается… выясняется, да.
ИВАНОВ. Выясняется? Кем?
ИВАНОВА. Группой товарищей.
ИВАНОВ. Каких, чьих товарищей?
ИВАНОВА. Ну, Юра! Совсем меня запутал! Ладно, все,
забудем об этом. Пустяки-то какие. Ну, звезданулся человек в окошко - и что? Подумаешь! Иные и с десятого вон этажа кувырнутся на черепок – и ничего. Как огурчики. Поднимутся, пнут разбитый собственным же лобешником асфальт, да и дальше потопали.
ИВАНОВ. Ну а я с какого этажа звезданулся?
ИВАНОВА. Ты-то? Кажется… со второго.
ИВАНОВ. Да-а? Ну тогда еще ничего.
ИВАНОВА. О чем и толкую!
ИВАНОВ. Да, а на что я упал? Не на голову?
ИВАНОВА. Ни-ни-ни! Совершенно на прямо противоположное
место.
ИВАНОВ. На ноги?
ИВАНОВА. Нет, оно маленько потолще будет.
ИВАНОВ. А-а, на… Ну тогда еще ничего.
ИВАНОВА. О чем и толкую!
ИВАНОВ. Хотя ощущение, что будто на голову.
ИВАНОВА. Брешет, брешет это твое ощущение!
ИВАНОВ. Ну и как долго я в таком виде валяюсь?
ИВАНОВА. Да несколько суточек.
ИВАНОВ. Понятно. (Помолчав). Да, Лиз, послушай…
ИВАНОВА. Да, Юр?
ИВАНОВ. Скажи, а… а пока я тут, как барин, валялся тебе
никто случайно не угрожал?
ИВАНОВА. Мне?.. А за что?
ИВАНОВ. Да так…
ИВАНОВА. Да нет, вроде никто. А хотя… Нет-нет – угрожали.
ИВАНОВ (подскочив). Кто!?
ИВАНОВА (испугана). О, Господи! Успокойся! Чего ты подпрыгнул?
ИВАНОВ. Извини, нервы…
ИВАНОВА (вздыхает). Да я понимаю…
ИВАНОВ (осторожно). А…а кто же угрожал-то тебе? ИВАНОВА. Кто?
ИВАНОВ. Да, кто?
ИВАНОВА. А электрики.
ИВАНОВ. Электрики?..
ИВАНОВА. Ага. Электричество отключить угрожали. За
неуплату. У нас ведь, оказывается, долги накопились.
ИВАНОВ. Вот сволочи… Током людей пытают… Ну а еще-то кто-нибудь угрожал?
ИВАНОВА. Да кроме чубайсят этих, вроде никто.
ИВАНОВ. Ну а… а из знакомых кто-то о самочувствии моем
спрашивал?
ИВАНОВА. Ну а как же! А как же, Юрочка! И на твоей, и на
моей службе об этом спрашивали, и соседи, и еще кое-кто, по мелочи.
ИВАНОВ. А по мелочи – это кто?
ИВАНОВА. Ребятишки и лилипут Боря не в счет?
ИВАНОВ. Не в счет.
ИВАНОВА. Ну тогда… Петя Савраскин из дома напротив…
Галя Цыбульская – ну, бывшая твоя однокурсница… потом институтский твой педагог Яков Абрамыч… ну, и кто-то еще, сейчас уж и не вспомню.
ИВАНОВ (осторожно). Ну хорошо, ну а… а Денис случайно не расспрашивал обо мне?
ИВАНОВА. Это кто – тот самый (показывает «брови») бровеносец в потемках?
ИВАНОВ. Да.
ИВАНОВА. Слава Богу, не спрашивал!
ИВАНОВ (удивлен). Что, так и ни разу за все эти дни?
ИВАНОВА. Ни разу.
ИВАНОВ. И ни заходил, ни звонил?
ИВАНОВА. Нет.
ИВАНОВ. Странно…
ИВАНОВА. Почему?
ИВАНОВ. Ну, как… Такой приятель… хороший.
ИВАНОВА. Ну, знаешь! Не хотела бы я такого приятеля, да
повстречать в сумерках в подворотне! Ой, новости же сейчас! Криминал! (Включила телевизор, там что-то забормотал диктор).
ИВАНОВ. Что-то интересное?
ИВАНОВА. Нет, так… (Чуть послушав, выключила телевизор).
Не то!
(Появилась ПЕТРОВА).
ПЕТРОВА. Чао, Лизунь!
ИВАНОВА. Ой, Аллочка!
ПЕТРОВА. Было не заперто.
ИВАНОВА. А у нас всегда открыто.
ПЕТРОВА. Не боитесь бандитов?
ИВАНОВА. А чего их бояться?
(Целуются).
ПЕТРОВА. Твой-то как?
ИВАНОВА. Огурцом.
ПЕТРОВА. И чудненько.
ИВАНОВА. Ой, какие у тебя зубки прелестные! Ну прямо
из парижского магазина.
ПЕТРОВА (польщена). Ты находишь?
ИВАНОВА. А то! Нет, Аллусь, тебя к нам сам Господь Бог послал.
ПЕТРОВА. Да, иногда я исполняю его мелкие поручения. А в
чем дело?
ИВАНОВА. Денежек нам займи, Ал.
ПЕТРОВА (категорично). Нет.
ИВАНОВА. Но почему? Вы ж богатенькие.
ПЕТРОВА. Были. Пока жизнерадостный мой муженек-свинтус
не просадил позавчера в покер ну та-аку-ую кучу бабла!.. Веришь, нет, Лизунь? – едва-едва наскребла на автобус к тебе доехать.
ИВАНОВА (грустно). Понятно…
ПЕТРОВА. Но есть и позитивная новость.
ИВАНОВА. Какая?
ПЕТРОВА. Я и Эдуард тот самый сундучок для вас раздобыли.
ИВАНОВА. Сундучок? Какой?
ПЕТРОВА. Какой!.. Да ваш, ваш! Который Эдька вот-вот сюда
и доставит!
ИВАНОВА. А-а, вспомнила! За которым Юра к вам тогда и
отправился.
ПЕТРОВА. Вот-вот-вот! После чего и кувырнулся в окно от
наших дурковатых соседей.
ИВАНОВА. Да, ты говорила по телефону. А вот Юраша,
представь - ну ничегошеньки про это не помнит!
ПЕТРОВА. То есть как? И ни про нас, ни про маньяков, ни про
окно?
ИВАНОВА. Ни про чего.
ПЕТРОВА (недоверчиво). Заливай!
ИВАНОВА. Честное слово. Ну как отрезало. Изо всех сил пытаюсь память его восстановить – бесполезно.
ПЕТРОВА. Та-ак… А ну-ка, попробуем сделать это на пару.
Так сказать, в четыре руки, в два языка.
ИВАНОВА. Давай.
(Подошли к Иванову).
ПЕТРОВА. Чао, соколик!
(ИВАНОВ неуверенно кивает).
ИВАНОВА. Как к Алле-то на днях заходил – помнишь?
ПЕТРОВА. В гости. Ко мне. За сундуком своим сизокрылым.
ИВАНОВА. Помнишь?
(ИВАНОВ виновато и отрицательно мотает головой).
ИВАНОВА. Напрягись, Юр. Вот ты названиваешь им в дверь…
ПЕТРОВА. И выгребаю я вся в новеньких зубешках – опаньки!
Ну а на пороге не кто иной, как самец Лизкин! Ты то есть! Ну, вспомнил, Штирлиц?
(ИВАНОВ опять отрицательно мотает головой).
ИВАНОВА. Вспомнила!
ПЕТРОВА. О чем?
ИВАНОВА. Про супчик на кухне. Юре варю! (Торопливо
выходит).
ПЕТРОВА (Иванову). Ну – собери ж в кулачок все, что у тебя
в котелке-то осталось! И припомни, как я почти голышом перед тобою вертелась. Ну? Вспомнил?
(ИВАНОВ отрицательно мотает головой).
Тьфу! Да ты что, и впрямь, звезданувшись, последние жиденькие мозги из черепка-то повытряс? Или забыл, как я, как последняя лахудра, в трусах перед тобой красовалась? Не помнишь?.. Хор-рошо! (Обнажает плечо и грудь). Ну а теперь? Может, хоть сейчас кобелиные инстинкты твои тебе что-нибудь да напомнят?
(Появилась ИВАНОВА, выпучила глаза).
(Торопливо поправив одежду). Ой, какая у вас тут жарища, Лизочка!
ИВАНОВА (мрачно). Разве?
ПЕТРОВА. Да есть, есть… А я тут с Юриной памятью занимаюсь.
ИВАНОВА. Заметно…
ПЕТРОВА. Да, слушай, Лизок, организуй мне, пожалуйста, чашечку кофе. Во рту пересохло.
ИВАНОВА. Кофе?
ПЕТРОВА. Без сахара.
ИВАНОВА. Нну-ну… (Подозрительно и хмуро оглядываясь,
выходит).
ПЕТРОВА. Вспоминай же, вспоминай, балда стоеросовая! Ну а как в шкаф ты у нас нырнул, когда Эдька вернулся – припоминаешь?
(ИВАНОВ после паузы слабо и
утвердительно кивнул).
(С удовлетворением потирает руки). А-га! Процесс пошел! Ну а как из шкафа-то потом ты со своими шмотками выполз?
ИВАНОВ (неуверенно кивает). Помню…
ПЕТРОВА. Молодец. Эйнштейн. Лобачевский. Миклухо-Маклай. Ну а не забыл, как потом и Эдька за компанию с нами ну совсем-совсем подразделся?
(При последних словах с подозрительным
видом появилась ИВАНОВА).
(Смущенно закашлялась). В смысле - капитально оделся! Ну, мы и… и стали дружненько втроем в полярников на зимовке играть. И как – это-то хоть вспоминаешь?
ИВАНОВ (напряженная работа мысли). Мы? В полярников?..
ПЕТРОВА. Ну! Поднапялили на себя всю одежонку, что только
в доме нашлась, да и ну полярников из себя изображать!
ИВАНОВА. Это каких еще таких, интересно, полярников?
ПЕТРОВА. «Каких!» Обыкновенных! Во время зимовки на
льдине! (Иванову). Ну и как, вспоминаешь - торосы, Северный полюс, тюленей?
(ИВАНОВ напряженно и
добросовестно вспоминает).
Ну? Айсберги, заполярные нерпы, моржи мордатые…
(ИВАНОВ отрицательно мотает головой).
Ты погляди – и впрямь ну нич-чегошеньки не помнит!
(ИВАНОВ виновато вздыхает).
ИВАНОВА. А чего это вам в идиотскую какую-то зимовку
играть-то приспичило?
ПЕТРОВА. А это все Эдькины, Эдькины закидоны! А вот хочу, мол, как в детстве - в полярников поиграть, да и точка!
ИВАНОВА. Понажрались, что ли, как мамонты?
ПЕТРОВА. Ну, так… по капельке.
ИВАНОВА. По капельке… Напоили Юрочку, поди, ну и…
ПЕТРОВА. Напоили! Да он и сам, сам из-за сундука тогда
последние штаны снять… то есть надеть был согласен.
ИВАНОВ (сосредоточенно). Штаны? Снять?.. (Радостно). Ага-а,
кажется, вспоминаю!
ИВАНОВА (мрачно). Та-ак… Ну и чего ж, интересно,
голоштанное-то такое среди айсбергов ты там разглядел?
ПЕТРОВА (поспешно). Это не имеет значения. Ладно, все,
хватит, хватит воспоминаний. Твоему супругу сейчас нельзя утомляться. Да, и как – кофе еще не готово?
ИВАНОВА. Я посмотрела – нету у нас кофе. Закончился.
ПЕТРОВА. Жа-аль.
ИВАНОВА. Супчик лишь Юре вон доварила. (Иванову).
Будешь?
ПЕТРОВА (Иванову). Тарелочку супца ням-ням не желаешь?
ИВАНОВ (задумчиво). Итак, значит, штаны… снять…
(ИВАНОВА сердито и с подозрением кашляет).
ПЕТРОВА. О, Господи! Да ты потрескай, потрескай супец-то!
Супружница, понимаешь, изготовляя его, жилочки последние себе надорвала, ну а он… Жри, раз болеешь!
(ИВАНОВ отрицательно мотает головой).
Не хочет. Не в коня суп. Да, но где же Эдик-то с сундуком?
ИВАНОВА (упрямо). И все же хотелось бы разобраться -
это в какую ж такую зимовку с тюленями без штанов вы у себя там играли? И для чего некоторым заполярным выдрам понадобилось заголять титьки перед моим мужем?
ПЕТРОВА. Но послушай, Лизуня, дорогая…
ИВАНОВА. Да, я, может, и дорогая, но, уверяю, не самая
последняя дура. И если…
ПЕТРОВА. О – Эдичка! Наконец-то!
(В дверях появляется ПЕТРОВ).
ПЕТРОВ (кому-то за дверью). А я вам говорю - нету, нету у
меня больше денег! Ступайте! Теперь я сам, сам… (С трудом, пошатываясь, заносит сундук).
ИВАНОВ (оживился). Сундучок… сундучок мой родной!
(ПЕТРОВ роняет сундук себе на
ногу, шипит от боли).
ПЕТРОВА. Осторожней, балда!
ПЕТРОВ. День добрый.
ИВАНОВА. Здравствуйте.
ПЕТРОВА (представляет). Луиза. Ваш сундук. Ну и наконец Эдуард.
ПЕТРОВ. Очень, очень приятно.
ПЕТРОВА (мужу). Ну а Юру ты уже знаешь.
ПЕТРОВ. А то как же! Как же! Ну, что, заинька? Получайте свое сокровище!
ПЕТРОВА. Н-да!.. А ведь сколько дней мы разных полицейских
чинов упрашивали отдать нам этот ваш сундук! Сколько ради этого я перед ними унижалась! (Горько). Ну и что же мне в итоге заместо спасибо? Да я же теперь еще и, выходит, заполярная выдра с титьками!
ПЕТРОВ (изумлен). Киса, да о чем, о чем ты?
ПЕТРОВА. О чем? Да о некоторых хрюшках неблагодарных!
ИВАНОВА (виновато). Ну да ладно, извини, прости, Ал…
Сорвалось.
ПЕТРОВА. Да уж чего уж… Нам ведь, заполярным выдрам
титькастым, к обидам не привыкать!
ИВАНОВ (взял костыли, подходит к сундуку, поглаживает его.
Нежно). Сундучок… Мой единственный, ненаглядный… А теперь все уйдите отсюда. Пожалуйста. Хотя бы на полчаса.
ИВАНОВА. Уйти? Нам? Зачем?
ИВАНОВ. Желаю побыть с ним наедине.
ИВАНОВА. Это с сундуком-то? (Мягко). Но послушай, Юра…
ПЕТРОВА (тянет ее). Отползаем, исчезаем, линяем... Таким больным ни под каким видом нельзя перечить.
ИВАНОВА. Хорошо, идемте пока на кухню.
(Все трое на цыпочках удаляются).
ИВАНОВ. Вернетесь, когда я вас позову.
ИВАНОВА. Разумеется, Юрочка!
(Почти ушли).
ПЕТРОВ. Да, кстати! Зая, должен сразу тебя предупредить…
ИВАНОВА. Юру? О чем?
ПЕТРОВ. Понимаете ли, мальчишки… ну, у нас, в подъезде…
Ну такое, такое хулиганье!..
ПЕТРОВА. А что они?
ПЕТРОВ. Да не успел я днем и на часок-то в подъезде сундук
без присмотра оставить, как эти юные отморозки…
ПЕТРОВА. Ну? Нагадили в сундук, что ли?
ПЕТРОВ. Да если б! Да я б танцевал от счастья, если б нагадили! А то они ведь, поганцы…
ИВАНОВА. Ну!?
ПЕТРОВ. Весь сундук изнутри нафиг спалили!
ИВАНОВ (в ужасе). Ка-ак!?
ПЕТРОВ (вздыхает). «Как!..» Не то спичками, не то зажигалкой.
Хорошо еще, обивка внутри железная, а не то б весь так и сгорел.
(ИВАНОВ торопливо приоткрывает сундук.
Оттуда валит дымок. ИВАНОВ в отчаянии стонет).
Увы, увы, Юрочка! Все, все выгорело подчистую.
(ИВАНОВ, кашляя, тычет внутрь костылем).
ИВАНОВА. Юр, да чего ж ты разволновался-то, бедненький? Да
починим, отмоем мы твой сундучок, раз он тебе так дорог.
(ИВАНОВ обреченно махнул рукой, захлопнул
сундук, ковыляет обратно, без сил валится на кровать.
Все переглядываются).
ПЕТРОВА. Ладно, сундучишко доставлен, мы домой побежали.
Ну а Юра поправится - заходите в гости.
ПЕТРОВ (игриво). Пошалим, пошалим, милочки!
ИВАНОВА (подозрительно). Пошалим? Это как - в полярников
без штанов снова играть, что ли?
ПЕТРОВ (изумлен). В полярников? Без штанов?..
ПЕТРОВА. Да в штанах, в штанах! Да еще с подогревом! Ну вот! Теперь и этот обалдуй потерял память! Отморозил башку на льдине! А ну-ка, греби отсюда, Магеллан Колумбович Лаперузов!
(ПЕТРОВА выталкивает мужа за дверь.
Звонит телефон. ИВАНОВА берет трубку).
ИВАНОВ (испуганно). Это не Денис, не Денис?
ИВАНОВА (не слыша его). О-о, Денис! Здра-авствуйте!
(ИВАНОВ в ужасе ныряет под кровать).
Как Юрочкино здоровье? Благодарствуем, ничего, слава Богу! Идет на поправку. Уже и на костыльках чуть-чуть по квартирке шарахался. Хорошо, обязательно ему передам, чтобы поскорей выздоравливал. Обязательно. Спасибо вам за участие. До свидания. (Положила трубку). Юра… (Растеряна, оглядывается). Ты где? Эй!
ИВАНОВ (выглядывая из-под кровати). Тут.
ИВАНОВА. Господи! Что ты там делаешь?
ИВАНОВ. Свалился.
ИВАНОВА. Бедненький… Да, а знаешь, Юрик, кто сейчас
звонил?
ИВАНОВ. Не, Юрик не знает.
ИВАНОВА. Да ты вылезь сперва, да и приляг, приляг на
коечку … Ну? Давай, давай, давай… Молодчага! Ну так вот. А звонил сейчас не кто иной, как… наш новенький врач.
ИВАНОВ. Врач?..
ИВАНОВА. Да. Денис. Молоденький, но уже такой, ты знаешь,
воспитанный, такой чуткий мужчина! Мы все в больнице от него просто в восторге. Вот и о твоем здоровьечке он сейчас беспокоился, хоть вы и не знакомы.
ИВАНОВ. Да-а? Молоде-ец! Ну, если душенька когда-нибудь у
меня разболится - – то обязательно на прием к нему запишусь.
ИВАНОВА. Шутничок ты мой!
ИВАНОВ (помолчав). Лиза…
ИВАНОВА. Да, Юр?
ИВАНОВ. А я ведь так тебя и не ценил до сих пор.
ИВАНОВА. Правда?
ИВАНОВ. Правда. Пока об асфальт-то не треснулся. Ну а ты… ты у меня, оказывается, ну такая, такая чудесная!
ИВАНОВА (обрадованно). Неужели?
ИВАНОВ. Ну конечно! Конечно! Такая добрая, внимательная,
заботливая…
ИВАНОВА (лукаво). А ведь кто-то не так давно уверял, что его жена – ду…
ИВАНОВ. Правильно. Мои слова. И я от них - не отказываюсь.
ИВАНОВА. Что-о!?
ИВАНОВ. Нисколько. И я говорю и буду вновь и вновь повторять, что моя жена – ду… шевная женщина.
ИВАНОВА. Ох, хитрец!
ИВАНОВ (помолчав). Лизонька…
ИВАНОВА. Да?
ИВАНОВ (печально). Слушай, Лиз… Если… если вдруг опять -
ну мало ли что! - со мною что-либо еще случится…
ИВАНОВА. Го-осподи! Да уже, уже случилось! С третьего этажа
кувырнулся! Куда же еще-то!? С водокачки теперь тебе нырять, что ли?
ИВАНОВ. Погоди, постой... Ты ведь говорила, что я вроде бы со
второго этажа загремел.
ИВАНОВА. Ну, Юра! И чего ты к пустякам-то цепляешься?
Ну, третий этаж, ну, второй, ну, первый… Какая разница? Да и слабовата я в арифметике, вечно путаю все эти цифры.
ИВАНОВ. Но…
ИВАНОВА. Ой, новости же по местному каналу! Криминал! (Включает телевизор).
ИВАНОВ. Погромче сделай.
ИВАНОВА. Зачем?
ИВАНОВ. Сделай!
(ИВАНОВА, вздохнув, делает громче.
Голос диктора: «Криминальная хроника. В пригородном
лесу сегодня утром обнаружен труп мужчины, застреленного, судя по всему, несколько суток назад. Убитый – небезызвестный в криминальных кругах авторитет по кличке Денис Люберецкий.» )
(Взволнован). Лиза, смотри - мой знакомый, Денис! Его, его фото!
ИВАНОВА (ахнула) . И правда! Аж бровищи торчат из телика!
(Диктор: «Есть версия, что убитый неоднократно
пытался присвоить себе
награбленное, не поделившись с братвой,
за что в итоге и поплатился»).
ИВАНОВ (беззвучно). Убит…
ИВАНОВА (выключила телевизор, потрясенно). Так вот, вот с каким человеком ты, Юр, связался! С бандитом!
ИВАНОВ. Да… И я уже давно это понял.
ИВАНОВА. Давно? А почему же мне-то не говорил ничего?
ИВАНОВ. Тебе? Чтобы и ты, как я, целыми днями тряслась от
страха? (Неожиданно, хватив костылем о пол). А! вспомнил! Наконец-то!
ИВАНОВА. О чем?
ИВАНОВ. Что собирался сказать Денису по телефону перед
последней командировкой.
ИВАНОВА. И что же?
ИВАНОВ. Понимаешь, Лиз, нахрюкался я тогда, как зюзя, психанул и решил с Денисом порвать. Заявив, чтобы он деньги свои забрал и никогда больше в доме у нас не появлялся.
ИВАНОВА. Деньги свои забрал? Какие деньги?
ИВАНОВ. Которые он у нас прятал!
ИВАНОВА. Он? У нас?
ИВАНОВ. Да!
ИВАНОВА. Где?
ИВАНОВ. В сундуке!
ИВАНОВА. Да ты что!
ИВАНОВ. Да! Да!
ИВАНОВА. И много денег-то было?
ИВАНОВ. Десять тысяч евро.
ИВАНОВА. Е мое!.. А я-то, значит, этот сундук с деньгами
Алле и продала?
ИВАНОВ. Ну!
ИВАНОВА. Да, а с чего он у нас-то эти евро затырил?
ИВАНОВ. Видимо, от братвы прятал, как сейчас передали.
ИВАНОВА. Но я не видела в сундуке никаких денег.
ИВАНОВ. А они на дне, под приклеенной фанеркой хранились.
ИВАНОВА. Ах, во-от оно что..
ИВАНОВ. Вот-вот. Ну, ты Алле сундучок-то толкнула, и тут – раз! – и Денис неожиданно бабки свои потребовал.
ИВАНОВА (гладит его по голове). Бедненький ты мой…
Воображаю, каких страхов ты натерпелся… Ну а я домой-то вернулась тогда – ну, перед последней твоей командировкой, а ты пьянющий, и вроде бы, как мне показалось сюда, под матрас что-то суешь. Помнишь?
ИВАНОВ. Я? Сюда? Под матрас?
ИВАНОВА. Да.
ИВАНОВ. Не-ет, не помню… А чего я мог сюда совать, кроме
грязных носков?
ИВАНОВА. Ну, я не знаю, может, это мне и почудилось. Я ведь
тогда с работы измотанная вся такая вернулась. А ты тут же уснул.
ИВАНОВ. Под матрас, говоришь? А мы вот проверим… (Заглядывает под матрас и – вскрикивает).
(ИВАНОВА от страха тоже вскрикивает,
хотя и не понимает еще, в чем дело).
(Ошарашен). Лиза!..
ИВАНОВА. А?
ИВАНОВ. А ты знаешь, что тут?
ИВАНОВА. Не…
ИВАНОВ. Сказать?
ИВАНОВА. Ну?
ИВАНОВ. А вот… (Растерянно показывает ей пачки денег).
ИВАНОВА. О, Господи…
ИВАНОВ. Евро. Те самые…
ИВАНОВА. С ума сойти…
ИВАНОВ. И как же я их тут не чувствовал-то? Ни спиною,
ни… сердцем.
ИВАНОВА. Да и я… Ой, хотя ведь я же все последнее время в
дочкиной комнате ночую.
ИВАНОВ. А! Вспомнил! Я из сундука их тогда сразу же
достал, чтобы Денису вернуть. А он из моего пьяного мычанья ничегошеньки не понял и трубку бросил.
ИВАНОВА. А зачем ты деньги под матрас-то засунул?
ИВАНОВ. Зачем? А вот убей – не помню!
ИВАНОВА (помолчав, боязливо). Юрочка… а что, если…
ИВАНОВ. Что?
ИВАНОВА. Если нам вернуть эти денежки?
ИВАНОВ. Кому?
ИВАНОВА. Бандитикам.
ИВАНОВ. Бандитам? Зачем?
ИВАНОВА. Ну, как… Люди, понимаешь, старались – воровали,
грабили, добросовестно утюгами кого-то жгли… Ну а мы с тобой раз – и на готовенькое.
ИВАНОВ. «На готовенькое!..» А я что – задарма, за так, что ли, с девятого-то этажа звезданулся? Да и вообще - не-ет, не зря, не зря я сундучок-то этот разыскивал!
ИВАНОВА. Не зря? Почему?
ИВАНОВ. Потому что за все это время я, Лиз, кое-что иное,
посущественнее денег нашел.
ИВАНОВА (удивлена). Посущественнее? Посущественнее этакой
кучи деньжищ? И что же?
ИВАНОВ. Любовь! Прежнюю любовь к тебе я опять нашел,
Лизонька!
З А Н А В Е С