Сергей БЕЛОВ

Ирина ШАМРОВА

Ч У Т О Ч Н Ы Й М А Л Ь Ч И К

(Рассказ)

Это – Антоша Чутко. Как видите, фамилия у него – и то

чуточная. И, увы – ростик. Чуть-чуть не достает до стола ребенок. Да и в разговорах то и дело повторяет «чуть-чуть». «Сегодня я чуть-чуть не заколотил мяч в ворота», «чуть-чуть пятерку не получил», «чуть-чуть не проспал» - ну и так далее.

Или вот мама ему, к примеру:

- Сынок! А ну-ка, отведай кашку. Вкусненькая!

- Кашку-то? Ну, если только чуть-чуть, - колеблется мальчик.

- Чуть-чуть! – грустно вздыхает мама. – Да ты бы в зеркало погляделся,

Антошенька! Отражаться ведь нечему. Тощенький, ну что твоя воблочка.

Антоша даже кепочку стал носить с пуговкой – чтобы хоть чуть-чуть

выше выглядеть. В школе он восседает на первой парте. На задней-то его разве что в бинокль увидишь. И то в морской, и с большим трудом. Как щепку на краю океана. И все равно учительница то и дело теряет его из виду.

- А где же Чутко-то у нас? – подслеповато щуря глаза, спрашивает она.

- Никак опаздывает?

И, услыхав обиженное бурчание из-под парты: «Да тут, тут я…»,

спохватывается:

- Ах, вот ты где! Извини.

И вот однажды мальчик влюбился. В Аленку с соседней улицы.

А она длинная такая, да еще и на роликах. И вечно с рыжеватой кошечкой Милкой за пазухой. Пронесется, бывало, девчонка мимо Антона, ослепит его своею милой улыбкой, кошечка ему подмигнет лукаво – да и летят дальше. А мальчик еще долго глядит, вздыхая, вслед им из-под кепочки с пуговкой. И такое в сердечке его творится, что ну хоть песню под симфонический оркестр затягивай. Но умеет он, увы, только свистеть.

И вот как-то при виде Аленки он и впрямь свистнул случайно. Да так,

что Милка со страху вырвалась у Аленки . И, отбежав – угодила в яму, вырытую на днях строителями. Да там и застряла – яма-то узкая, словно щель.

Так вот кошка-то, значит, под землею застряв, кричит нечеловеческим

голосом, Аленка плачет вовсю, а вокруг люди уже волнуются. Кто советует палку туда просунуть, кто – опустить веревку. Проще-то, конечно, забраться туда за зверем, да только кто ж в эту щель протиснется? И тут…

- Я туда спущусь! – заявил вдруг Антон отважно. И все замолчали.

Даже сама пострадавшая от удивления в яме благоговейно затихла.

- Оре-ел! – одобрительно прогудел могучий, как дуб, дядя в

тельняшке. – А ну, мужики, давай мне сюда ремни.

Собрали несколько ремней, связали их меж собой.

2.

- Так, а теперь я тебя, малец, обвяжу и держать буду, - говорит

дядя. – Если что – кричи.

Хлопнул залихватски Антоша кепочкой об асфальт, да и вниз полез.

Хотя и страшновато чуть-чуть ему – щель-то глубокая. Лезет, лезет вперед руками – задыхаться стал. Еще пролез чуток – и тут несчастное животное снизу ка-ак сиганет вверх! И в рукава мальчугану когтями-то и вцепилось. Тот взвыл от неожиданности и боли. Дядя его вверх скорей. А Антон застрял. Дергают, дергают его – бесполезно. Антон чуть не плачет, но крепится. Зато вот Милка опять орет, уши и души всем кругом раздирая.

Но вот извернулся как-то Антон и – освободился. И вытащили их на

солнышко. Лежит Антон на земле почти без чувств, а на рукавах его крови чуток. А Аленка спасенного зверя целует, как ненормальная. Потом над Антоном склонилась. Осторожно поцеловала. Очнулся мальчик, глянул-брызнул на Аленку васильковыми своими глазками и радостно улыбнулся.

- Чуток было не окочурился, - прошептал он.

И все с облегчением засмеялись. Даже Милочка измученно улыбнулась

Так – чуть-чуть, усики раздвинув слегка.

Ну и стали все трое с этого дня дружить. Что же касается до ростика у

Антоши… Ну что ростик? Годков-то мальчугану пока немного. Даст Бог – и вымахает еще вверх наш Антошка. Да и не чуть-чуть, может – а ого-го, как!