Сергей БЕЛОВ

Ирина ШАМРОВА

М У З Ы К А Л Ь Н А Я С Е М Е Й К А

(Рассказ).

Виталик упорно мучил несчастное пианино, разучивая

новый этюд. Наконец завистливо выглянул во двор, где друзья играли в футбол.

- Все! – захлопнул он крышку и закричал: - Мамочка, я во двор!

Влетела мама с дымящейся сковородкой.

- Никаких дворов! – заявила грозно она. – Только через мой труп!

- Та-ак! – скрестив на груди руки, насупился пианист. –

Значит, желаешь, чтобы твой ненаглядный сын склеил ласты у ног этой шарманки?

- Нет! Я желаю, чтобы мой сын еще разочек сыграл этот этюд.

- Знаю я эти разочки!

- Ну, Виталик!..

- Надеюсь, это последний разочек?

- Клянусь!

- Ну хор-рошо!..

И со зверским выражением личика ребенок забарабанил по

клавишам. Наконец снова хлопнул крышкой:

- Все!

- Ну а еще разок? – пропела прилетевшая уже с чайником мама.

- Не могу. У меня сейчас руки отвалятся.

- Ради меня, золотце!

- Нет! Ты сказала – последний раз, я честно отбарабанил. Все!

И сынок решительно поднялся со стула.

- Юра-а! – заголосила мама.

Проворно, как потревоженный таракан, малец юркнул под

пианино.

А в гостиную косолапо вбежал его старший брат.

- Выволакивай этого Даргомыжского, - распорядилась мама.

Подсучив рукава, Юра привычно сунулся под инструмент и,

сопя, ухватил мелкого брата за ногу. Тот по-кошачьи зафыркал и стал царапаться и кусаться. Началась возня.

На шум появился папа с газетой.

- Ну Виталик! Ну Юра! – мягко пожурил он. – Что это еще за

танец с саблями? Юра, а ну немедленно перестань жевать ухо Виталика, оно у него немытое. А ты выпусти изо рта Юрин палец,

которым он неизвестно за что хватался.

Упомянутые ухо и палец тут же были с миром отпущены.

2.

- Ах, дети, дети! – вздохнул папа. – Ведь изо дня в день им

талдычишь, чтобы не совали в рот ничего грязного, а они? Да и чем, ты подумал, Виталик, твой старший брат будет играть на пианино, если ты оттяпаешь у него палец? Может, ногами? Или носом?

Виталик виновато потупился, как бы сочувствуя

вынужденному играть ногами и носом брату.

- Ну, успокоились? Молодцы, - сказал папа. – А сейчас, дети,

давайте послушаем, как мамуля исполнит для нас ноктюрн старика Бетховена. Приобщимся к высокому.

Он сел в большое, удобное кресло, дети чинно выстроились

за ним, а польщенная мама устроилась поудобнее за инструментом и, закрыв глаза, погрузилась в чарующие звуки. У ног ее, повесив уныло носик, тосковал чайник.

Через пару минут, уронив на грудь голову, папа дрых, как сурок, а мальчишки улизнули на двор погонять мячик.