Сергей БЕЛОВ

Ирина ШАМРОВА

 

У   П С И Х О Л О Г А

(Рассказ)

 

Мама сидит у врача-психолога и жалуется, что ее дочь,

второклассница Маша не желает посещать школу.

Худенькая, белобрысая Маша важно и значительно, как

большая, кивает:

- Да, вот именно, не желаю. Там учителя злые, да и учат они

неправильно.

- То есть как это неправильно? – удивилась психолог.

- Неправильно – это означает не так, как надо, -

наставительно говорит малышка.

- А как надо? – переглянувшись, хором спрашивают мама и врач.

Девочка, поражаясь невежеству взрослых, качает головой и

закатывает к потолку глазки.

- Как? Да так, чтобы ребенку было радостно и легко обучаться, -

терпеливо, как врач больным, втолковывает она. – А мне в этой самой школе так тяжело на сердце, так тяжело!

- Ну а где, ответь мне, легко? – укоряет несчастную мама. – В

жизни ведь, Маша, везде очень и очень трудно.

- О-ой! – сморщив носик, куксится девочка. Похоже, ей с

бестолковой мамой уже надоело объясняться на эту тему. И она обращается за сочувствием к хозяйке этого кабинета.

- Если б вы, доктор, знали, какая у меня тяжелая жизнь!

- Например? – пытается уточнить та.

С готовностью вызубрившего урок отличника Машенька

тараторит:

- Ну вот зачем, скажем, будить ребенка ни свет, ни заря,

если он с утра хочет поспать? Для чего забивать ему голову всякой всячиной, если та, может, никогда и не пригодится? К чему чистить зубы, если их скоро надо опять едой пачкать?

- Маша! – вклинивается в ее тарахтенье мама. – А не пора ли

понять, что в жизни постоянно приходится делать что-то такое, чего не хочешь? Ну давай, я перестану стирать ваше с папой белье, готовить пищу, мыть пол и посуду. Ну и кто же тогда этим займется?

- Ой, мамуля, ну это твои проблемы, - скривив губки, куксится

опять чадо. – А я вот, представь, живу совсем не для этого.

- Ну, видите? – мама с грустью посмотрела на доктора. Снова

приходится вмешаться специалисту по психологии.

- А как ты, Машенька, полагаешь – для чего люди живут на

свете?

 

2.

 

Девочка изумленно поглядела на тетю, как на ребенка,

нацепившего по ошибке белый халат.

- Ну и вопросик! Ну а для чего, по-вашему, идет снег?

Благоухают цветы? Откуда возникла та же Вселенная? Почему она бесконечна? И вообще, если по правде, доктор, то меня куда больше интересует другой вопрос.

- И какой же?

- Это не для чего люди живут, а – почему они то и дело

ругаются?

И Маша искоса бросила многозначительный взгляд на маму.

Та вспыхнула:

- Воображаю, что ты сейчас обо мне подумала!

Девочка, опустив глазки, созналась:

- Да! Я сейчас плохо думаю о тебе, но не скажу, почему, а то ты

обидишься.

- Да нет, почему же, - возразила психолог. – Раз уж вы

явились ко мне на прием, то давайте начистоту.

- Ну хорошо! – И второклассница обличающим голосом

прокурора сказала: - Маме ничто во мне не нравится. Она никогда меня не похвалит. Она обижает моего папу и нашу кошку Мурену. Мне больно видеть, как бесконечно они страдают, и как буквально на глазах они чахнут и угасают.

Повисла напряженная тишина. Слышно, как за стеной,

позвякивая, санитарка перебирает шприцы. И тут, опомнившись, адвокат, то есть психолог сказала жирным и ласковым голосом:

- Машенька! Дорогая моя! И все же не забывай, что это твоя

мама! И другой у тебя, - она со значением помахала указательным пальцем, - никогда больше уже не будет!

- Да знаю, - вздохнула малышка. – И вот в этом-то и

заключается весь ужас моего положения.

Не выдержав, мама едва не всхлипнула:

- Господи, ну вот какого, какого еще положения!? Кошку,

предположим, мне приходится то и дело спасать от твоей мертвой, железной хватки, ну а что касается твоего дорогого папочки, то я его вообще, если хочешь знать, люблю!

- Да неужто? – не без ехидства вставила белобрысая

правдолюбка. – А кто же тогда дяде в синенькой курточке вчера глазки строил? Я, что ли? Или наша кошка?

- Бож-же мой! – заломила руки разоблаченная мать. – Да ведь это

электрик! Всего лишь! Который приходил к нам чинить проводку!

И несчастная уцепилась за рукав доктора, как бы моля о помощи.

И спасательный круг был ей незамедлительно брошен.

 

3.

 

- Да, Машенька, я прекрасно поняла, как тяжела твоя доля, -

вздохнула психолог. – И вот чтобы ее облегчить, я и прописываю тебе лекарство.

- Какое? – быстренько спросила юная пациентка.

- Настоятельную необходимость посещения школы.

Маша увяла.

- Я уже там была, - помолчав, сухо сообщила она. – И ничего

хорошего для себя я там не нашла.

- Да ты пойми, что в любом человеке есть что-то и хорошее,

и плохое, - наставительно сказала психолог. – Так вот и в школе – наверняка ведь и там есть какие-то хорошие стороны.

Припоминая, девочка побегала по сторонам светлыми,

прозрачными глазками и наконец согласилась:

- Есть. И самое хорошее в нашей ужасной школе – это

Вовка на задней парте.

- Вот видишь! – обрадовалась мама. – Значит, уже есть причина

посещать школу.

- Да. Но только он не меня, а Надьку любит.

- Почему? – в один голос спросили женщины.

- А у нее, говорит, душа мандариновая.

- То есть как мандариновая? – не поняла врач.

- Это в образном смысле. Просто Надька закармливает его

мандаринами, как поросенка, а он и радуется.

- Вот проблема! Так давай и я накуплю мандаринов, - с

облегчением сказала мама. – Тоже будешь его откармливать.

- Пыталась, - поникла белобрысой головкой Маша.

- И что же?

- Говорит – у Надьки они вкуснее…

И все трое обреченно вздохнули.

Тяжелая штука жизнь!